Зал впечатлял – огромное помещение в средневековом стиле буквально подавляло неокрепшие умы гуляющим под сводами эхом, но главной достопримечательностью были скульптуры, выстроившиеся у стен как почетный караул. Здесь были представлены все предки Эдгара. От первого Омара, чей отец еще пас своих коз на скалах острова, а сам он впервые ушел на разбой почти четыреста лет назад, – до широкоплечего здоровяка, царствовавшего в данный момент. Кронайцы не доверяли холсту и краскам, они предпочитали прочную бронзу – ну и размерчик чуток побольше оригинала – так для солидности. Хотя следует признать: статуи были сделаны довольно профессионально.
В дальней части прямоугольного зала на морском троне восседал царь Омара. В силу традиций этот торжественный стульчик по сути являлся скамьей вахтенного, целиком выпиленной из кормы судна. Считалось, что на этой доске восседал сам первый капитан Омар. Но теперь там расположил свои телеса действующий царь, и его кондиции были, мягко говоря, далеки от воплощенного в бронзе подобия – Эдгар знал, что отец приказал изваять свою персону, как только начал набирать вес.
Традиционный царский камзол-безрукавка выглядел непропорционально большим, но даже при этом с трудом сходился на животе. Впрочем, до ныне покойного бандитского пахана Окла Ене Омару было далеко.
Обстановка в зале выглядела привычно, кроме одного – рядом с четверкой седовласых моряков, когда-то ходивших с царем по морям, а теперь охранявших его обрюзгшее тело, стояли субтильный юноша и два странных индивидуума в скрывающих фигуры плащах. Рост у обоих был выше среднего, серебристые волосы и странное строение лица могли бы оказаться шуткой природы, какой-то мутацией, если бы не были отличительной чертой обоих.
Это что, эльфы? Память пирата тут подсказала, что передо мной – дари, народ из Темного Леса. Та же память уточнила, что уши у них нормальные, так что встретить в этом мире эльфов мне не светит, хотя из луков дари стреляют славно.
Крик Лары оторвал меня от созерцания незнакомцев. Мы уже подошли достаточно близко, чтобы она узнала субтильного юношу у трона.
– Братик! – Лара попыталась рвануться вперед, но Вадал остановил ее резким рывком.
Братик? Интересно, а почему он не связан? Да и вообще что-то не похож этот сморчок на пленного.
– Братик?! – словно эхом моим мыслям завизжал сатарский княжич. – Мне восемнадцать лет, а для тебя я по-прежнему братик?! Ты родилась всего на минуту раньше, но даже если бы я был старше на десять лет, отец все равно назначил бы наследницей тебя, гнусная подлиза! Я – мужчина! Тогда почему на троне сидишь ты, тварь?!
Ну про мужчину он, скажем, преувеличил – наряд, чем-то похожий на «прикид» виконта Вляо, и бледное лицо, хоть и без раскраски, с головой выдавали его сущность. А в гневе он был еще безобразнее. Одно то, что они с Ларой были близнецами, казалось абсурдным. Но не это волновало меня больше всего.
Что здесь делают дари?
– Убей ее, человек, и станешь правителем своего народа, – решил закончить с этим балаганом один из нелюдей.
Его напарник достал изогнутый кинжал. Распахнувшийся плащ показал, что одет молчаливый дари в облегающий комбинезон зеленого цвета, наверняка позволяющий хорошо прятаться в лесу.
Калан дернулся, словно от удара, а увидев кинжал, даже отшатнулся. Лица дари не выразили ни единой эмоции, а вот царь Омар презрительно фыркнул и сказал единственное слово:
– Вадал.
Брат Эдгара сделал шаг вперед, встал перед Ларой и не торопясь достал свой кинжал.
– Ничего личного, княгиня.
А чего я, собственно говоря, жду? Все уже высказались, мозаика сошлась, за исключением парочки деталей, а мы тормозим. Нехорошо.
Горошинка артефакта отправилась в рот, что было отмечено удивленным взглядом Вадала. В ответ он получил перекошенную из-за сомкнутых челюстей ухмылку, а затем золотое плетение артефакта поддалось под нажимом крепких зубов.
Было такое ощущение, что меня посадили в огромную банку, а затем резким ударом разбили ее. Мир вокруг утратил резкость, и я на исчезающе короткий миг потерял сознание, но все же устоял на ногах, хоть и пошатнулся.
Похоже, этот придурок Урген все же что-то напутал!
Но нет, в отличие от меня, все остальные фигуранты переговоров, в том числе Лара, отправились в глубокий нокаут.
Через секунду я понял, что немного поторопился с выводами. На ногах устоял один из дари – тот, что говорил. Он широким взмахом распахнул полы своего плаща – вместо комбинезона на нем была какая-то серая мантия, перетянутая пояском с кучей мешочков. Вот из этих мешочков дари и зачерпнул пригоршню чего-то сыпучего.
Решив, что с этим цирком пора заканчивать, я выдернул из ножен шпагу, позаимствованную еще у сатарского гвардейца, и шагнул вперед.
Перекошенное от злобы и боли лицо нелюдя стало злорадным, а маленькие зернышки из его ладони веером полетели на пол.
Начало метаморфозы ускользнуло от моего внимания, но зато я четко услышал треск и хорошо рассмотрел, как тонкие корешки раскалывают мраморные плиты пола, жадно устремляясь к земле. Уже через секунду между мной и дари вырос колючий кустарник, который с каждым мгновением становился гуще и выше.
Если признаться честно, это обстоятельство немного обрадовало меня – не было необходимости добивать лежачих. Быстро подхватив Лару на руки, я на секунду застыл над Вадалом. Он был хорошим братом, хоть и полным отморозком. Но за эти два дня я начал воспринимать память Эдгара как свою и чувствовать ненависти к этому человеку попросту не мог. Ступив на берег острова, я уже думал о нем как о родиче, а царя мысленно называл отцом.
Так, пора покидать это тело, пока меня не растворило в себе сознание пирата.
Холл и коридор оказались совершенно пустынными, поэтому было непонятно, как далеко распространилось действие «вырубающего» артефакта.
Два гвардейца и едва ли не подпрыгивающий от нетерпения дядюшка у входа в здание, пребывавшие в полном здравии, показывали, что радиус был слабоват.
– Эдгар, в чем дело?
– Все в порядке, отец приказал убрать тело, – ответил я дядюшке, укладывая Лару в фургон рядом с посеревшим от горя Джайме.
Нет чтобы эта мерзкая скотина просто поверила мне на слово! Увы, слишком любопытный недоумок потянулся проверять пульс, за что и получил своим же кинжалом под скулу – любимый удар мошенника прошел на ура.
Шпага покинула ножны одновременно с разворотом тела, когда дядюшка еще только падал на землю, и один из гвардейцев захрипел, пуская через рану в груди кровавые пузыри из пробитого легкого. Мало того – досталось и сердцу, поэтому шансов у него не было. Едва успев выдернуть клинок из обмякшего тела, я с трудом отбил выпад второго гвардейца. Довольно грамотная «акула» в исполнении моего противника зацепила бицепс, но он, похоже, забыл, что этот прием имеет изъян в виде слабоустойчивой позиции ног. Пират немного «провалился» в выпаде и получил эфесом шпаги в висок, разрез на шее на обратном ходе в «прибое», а затем резкий укол в горло. Мне еще повезло, что второй противник был значительно слабее первого – старый Мигар когда-то обучал маленького Эдгара и являлся мастером фехтования.
Прости, учитель, так получилось.
Вскочив на козлы, я подобрал поводья, перетянул правую лошадку хлыстом и направил рванувший с места фургон к выезду из поместья. К счастью, возница в это время где-то гулял, иначе пришлось бы и его прирезать. Впрочем, учитывая, что все мужчины на острове умеют держать шпагу, его присутствие могло иметь плачевный результат уже для меня.
Стараясь не особо гнать, дабы не привлекать внимания, я спустился по извилистой дороге к порту и подкатил к своей «Ласточке».
Старшина спрыгнул с борта и подбежал ближе.
– Капитан, мы готовы отплыть.
– Хорошо, возьми пару ребят – и достаньте пленника из фургона, – быстро приказал я и, подхватив на руки Лару, перебрался на борт корабля.
Уже через минуту мы оказались в капитанской каюте шхуны, где действительно было чисто, а в воздухе благоухали диковинные ароматы. Пока я укладывал бесчувственную княгиню на кровать и освобождал Джайме, старшина смотрел на все это с возрастающим подозрением.
– Капитан?
– Витор, ты еще здесь?! Немедленно отходим!
– Слушаюсь, капитан. – Врожденная дисциплина победила удивление, и старшина пулей вылетел из каюты. С палубы послышались его вопли и топот матросских ног.
– Что это было? – прохрипел Джайме, с трудом шевеля своими затекшими конечностями. – Лара.
– Она просто в обмороке, – ответил я, но на всякий случай еще раз проверил у девушки пульс и дыхание. Княгиня спала.
Корабль качнуло, и мы начали отходить задом в залив, подтягивая сами себя к отнесенному далеко за корму якорю. Через несколько минут улегшаяся суета на палубе и качнувшая нас инерция дали мне понять, что «Ласточка» развернулась носом к выходу из бухты и поймала ветер. Теоретически сторожевые форты обязаны пропускать шхуну принца без всяких вопросов, но случиться могло все что угодно.
Еще через пять минут я облегченно присел на кровать рядом с княгиней, которая начала приходить в себя.
Мы вырвались! Но радоваться пока было рано – в каюту вернулся старшина, и его лицо мне не понравилось.
– Капитан, мы вышли из бухты. Какой курс? И вообще, что происходит? На берегу какая-то беготня.
Несколько секунд я потратил, чтобы покопаться в памяти пирата и принять решение.
– Витор, ты узнаешь эту девушку? – указал я на уже открывшую глаза Лару.
– Нет, что-то знакомое есть, но узнать не могу.
– Это Лара Сатарская.
– Морские бесы! – удивленно выдохнул старшина и, побледнев, перевел взгляд на пытающегося подняться Джайме.
– Да-да, это капитан Арат. Отец приказал взять их в плен. Ты знаешь, что будет дальше?
– Нас уничтожат, – хмуро сказал Витор, который всегда отличался умом и сообразительностью, как пресловутая птица.
– Я вырвал для нас один крошечный шанс выжить, – решил я выложить перед пиратом все козыри. – Княгиня не будет свирепствовать и накажет только виновных. Ты станешь капитаном «Ласточки», ну и, возможно, получишь солидную награду. Ведь так, ваша светлость?