Оушена» или «Касабланке».
Культурный раскол американской нации отчетливее всего проявляется именно в отношении к диспенсационализму: одним это вероучение дает истинную – для них – надежду на спасение души, на избавление от тягот жуткой скорби в конце света и от вечного проклятия; другие же воспринимают это вероучение как систему убеждений, которая – в той мере, в какой она вообще осознается, – сильно смахивает на бессвязный сюжет «Оставленных».
Обращение к нации президента Джорджа Буша, объявившего 7 октября 2001 года о начале военной операции в Афганистане, хорошо иллюстрирует этот раскол. Для светского уха в словах президента не было ничего особенного, ничего такого, что имело бы сугубо религиозное содержание: ислам упоминался лишь как пример американской терпимости и готовности жить в мире с почти двумя миллиардами его приверженцев.
Зато евангелисты услышали совершенно иное послание, в котором встречались фразы «одинокий путь» (Исаия), «убийцы невинных» (Матфей) и «не может быть мира» (книги Иеремии, Иезекииля, Паралипоменон, Исаии), намекавшие на гнев иудеохристианского Божества. Религиовед Брюс Линкольн замечает, что подобные фразы «легко вычленяются в текстах речей теми слушателями, которые ловят такие вот формулировки, но, скорее всего, их попросту не опознают те, у кого нет необходимых знаний»510. Речь Буша была громким и пронзительным сигналом; как заявила газета «Кристианити тудей», «мы больше не сможем, увы, тайно кивать и подмигивать друг другу, пока президент вещает»511. (Сам Буш, что показательно, хранил молчание относительно диспенсационалистских верований; официально он считался методистом, но большинство наблюдателей причисляло его к традиционным протестантам512.)
Вдобавок распространенность диспенсационалистских заблуждений в нынешних Соединенных Штатах Америки отделяет нас от остального развитого мира и грозит обернуться катастрофой.
Еврейские мессианисты составляют лишь крошечный процент израильтян, а подавляющее большинство населения страны справедливо опасается последствий строительства Третьего храма, прекрасно понимая апокалиптический потенциал разрушения мусульманской святыни при возведении святыни иудейской. К сожалению, того же самого не скажешь об американских евангелистах. Благодаря Дарби и его последователям очень и очень многие христиане усвоили мессианистскую мечту о возобновлении жертвоприношений в восстановленном храме.
Богословское обоснование этой мечты крайне шаткое. Диспенсационалисты по каким-то неясным причинам обыкновенно ссылаются на маловразумительный библейский стих, который гласит: «[сын погибели,] противящийся и превозносящийся выше всего, называемого Богом или святынею, так что в храме Божием сядет он, как Бог, выдавая себя за Бога» [152].
Газета «Муди мансли», рупор Библейского института Муди, во многих выпусках после войны 1967 года обсуждала символическое значение захвата израильтянами иерусалимского Старого города и обретения евреями доступа к Храмовой горе. Ярким образчиком убежденной предвзятости выглядят слова одного из участников круглого стола, стенограмму которого опубликовала эта газета. Он подчеркнул важность конфликта следующим образом:
«Библию можно назвать энциклопедией ближневосточных событий, а Ближний Восток, безусловно, сегодня приковывает всеобщее внимание. Лично для меня эти события подтверждают правоту буквальных толкований ветхозаветных и новозаветных пророчеств»513.
В той же газете президент Далласской духовной семинарии (ДДС) Джон Уолворд рассуждал о возобновлении жертвоприношений животных в иерусалимском храме и отметил, что «многие именно поэтому предсказывают скорейшее восстановление храма победоносным государством Израиль» и что «перст Божий, конечно, указывает на скорый конец света»514.
Имя Уолворда не было на устах у всех, как, впрочем, и имена Андерсона, Скофилда, Гебелейна и Инглиша, которые, несмотря на большие тиражи своих сочинений, вели скромную и неприметную жизнь. Но на газетной полосе, следовавшей за статьей Уолворда, была напечатана статья за авторством Хэла Линдси, в ту пору всего-навсего выпускника ДДС и протеже Уолворда в период с 1958 по 1962 год515.
В коротких вступительных абзацах Линдси красочно изображал бурлящий котел светских страстей – Вьетнамская война, расовые волнения в Америке, угроза уничтожения планеты за считаные минуты ядерным оружием после запуска межконтинентальных баллистических ракет, укрепление коммунистического Китая и обреченные на голод миллиарды жертв глобального перенаселения.
Столь же трагично, по Линдси, будет отрицать, как поступают либеральные протестанты, достоверность библейских истин и не верить в пророчества. В его воспаленном воображении геополитические звезды складывались в полном соответствии с мрачными прогнозами книги пророка Даниила и Откровения: возрождающаяся Римская империя – это Европейский союз; Царь Севера – Россия; Царь Юга – Египет, а Царь Востока – разумеется, Китай. Как утверждал Линдси, книга Откровения (9:13–21) предрекала нашествие многолюдной орды с востока (по неудачному выражению автора статьи, приближение «желтой угрозы»): «Недавний документальный фильм, снятый в Красном Китае, показал, что в настоящее время под ружьем находятся 200 миллионов китайцев. Интересное совпадение, верно?»516
Вообще-то в указанной главе книге Откровения нет упоминаний о «Царе Востока»; в стихе говорится о конном войске неизвестного происхождения численностью «две тьмы» (двадцать тысяч), а не двести миллионов человек. На пике развития коммунистического Китая, в 1970-е годы, его Народно-освободительная армия насчитывала около четырех миллионов человек. Несмотря на фактологические неувязки, Линдси ни в чем не сомневался: подавляющее большинство разрозненных мировых событий для него «складывалось в единое целое, как фрагменты большой головоломки, которые наконец-то встали на свои места». Нам, по его мнению, выпало жить в то время, когда «божественная головоломка внезапно обретает смысл. Важнее всего, конечно, возвращение евреев на родину после почти двухтысячелетних скитаний, а следом по значимости стоят дальнейшие события на Ближнем Востоке»517.
Статья Линдси в газете «Муди мансли» за 1967 год намекала на медленное и поступательное изменение тактики диспенсационалистов – от пассивного наблюдения за приближением конца времен к активному участию в происходящем под влиянием смехотворно нелепых геополитических сближений. Линдси воодушевленно цитировал некоего «израильского историка», который на вопрос о том, какова окажется участь мечети Купол Скалы после восстановления храма, скромно ответил: «Кто знает? Возможно, случится землетрясение»518. Наверное, доведись прочесть это израильтянам, они бы только посмеялись, ибо под «историком» имелся в виду Исраэль Эльдад, правый идеолог террористической группировки «Лехи» и автор «Принципов национального возрождения», где провозглашалось право Израиля владеть всеми землями между Нилом и Евфратом и где выдвигалось требование немедленно приступать к строительству Третьего храма.
Газета «Муди мансли» пользовалась популярностью в диспенсационалистских кругах, хотя оставалась малоизвестной для широкой общественности, но красочное пророчество Линдси со сценариями Судного дня предвещало скорое проникновение диспенсационалистских воззрений в умы десятков миллионов американцев. За следующие полвека диспенсационалисты добились богатства и всемирной известности, заодно радикально преобразив американский религиозный ландшафт. Прозвучит странно, однако их геополитические фантазии, кроме того, постепенно заразили американский политический истеблишмент.
Линдси родился в Хьюстоне в 1929 году и получил традиционное для Юга фундаменталистское воспитание, но пришел к религии не сразу: его крестили трижды, но в молодости он находил веру неуместной и удручающей, а потому «попросту от нее отмахивался»519. Он обучался бизнесу в университете Техаса, служил в береговой охране США, работал капитаном буксира на Миссисипи и неудачно женился; все перечисленное внушило ему пессимистическое отношение к миру. Очутившись на грани самоубийства, он открыл «Библию Гедеона» [153] и прочитал, что через откровение свыше возможно прийти к духовному возрождению.
Заинтригованный, но не убежденный до конца, Линдси изучил древнегреческий язык и погрузился в изучение Нового Завета в поисках многочисленных, как он думал, исторических ошибок. Позднее он встретил молодого проповедника по имени Джек Блэквелл, и тот открыл ему глубину библейских пророчеств: «Во мне разгорелся огонь, который с тех пор никогда не угасал»520.
Новообретенная вера привела Линдси в ДДС, где он получил степень магистра богословия и повторно женился. По окончании семинарии чета молодоженов приступила к практической миссионерской деятельности: они распространяли диспенсационалистский нарратив в неспокойные 1960-е в таких местах, как кампусы Калифорнийского университета в Беркли и Сан-Франциско. Проповеди среди скептически настроенной левацкой аудитории в кампусах отточили ораторские навыки Линдси и заострили, фигурально выражаясь, его теологический скальпель; как отмечал один очевидец, он умело привлекал молодых людей призывного возраста, для которых Армагеддон не был абстракцией и которых хорошо одетый, харизматичный и убедительный Линдси буквально гипнотизировал стремительным перечислением текущих событий, дополняя изложение картами, нарисованными мелом на доске