– Вот еще! - фыркнул Трифон. Знала бы Димка, как обстоит дело…
Может, стоит ей все рассказать? Нет, не поверит. Подумает, что это Трифон сочиняет для того, чтобы произвести на нее неизгладимое впечатление. Она вон даже его слова насчет нападения бандитов пропустила мимо ушей. Как будто нападение бандитов - дело обычное, вроде покупки стакана семечек.
– Ладно, - улыбнулась Димка. - Родственники - дело святое. Но когда уедут - приходи ко мне в гости. Приглашаю.
– На капусту?
– Ага. Я тебе позвоню?
– Да… Димка, а откуда у тебя мой номер телефона?
– Олег дал. Пока, Трифон, иди за своими артишоками.
И Димка свернула в переулок, затерялась в метели, не видела, как стучит кулаком по своему кофейному лбу Трифон, как обзывает себя последними словами…
Потрясенный внезапной встречей, наш герой шел к рынку просто на автопилоте. Вспоминал, как смотрела на него богиня Димка, как доверчиво и легко касалась его руки, как загадочно мерцали ее глаза. А он: «Артишоки!» Нет, идиот в квадрате, больше никто!
Но… Она ведь обещала позвонить.
А одной из отличительных черт характера Людмилы Романцевой было неукоснительное исполнение всех обещаний. Так что, может, еще не все потеряно? И вот что интересно: зачем это бандиту Олегу давать своей официальной любовнице номер телефона какого-то негритоса Тришки?
Трифон об этом подумал, и его передернуло от слова «любовница». Ну никак оно не сочеталось с обликом Димки. Потому что любовница - это вальяжность, стервозность, килограммы косметики и минимум интеллекта. А Димка… Впрочем, его ли дело, в каких отношениях состоят Димка и Олег? Трифона, в конце концов, пригласили только на капусту…
«А вдруг она решила, что я испугался? Что боюсь, будто Олег узнает и подумает, что я отбиваю у него девушку? Вот черт, ничего не понимаю. Ладно, хватит мозги ломать! Между прочим, еще минута, и я бы проболтался Димке про руку и инкуба. А это опасно».
Трифон и не заметил, как дошагал до ворот рынка. Тут начиналось царство лотков и палаток, шумное и суетливое в любую погоду. Трифон двинулся было к мясному павильону за свининой, но внезапно был остановлен замурзанного вида мужичком в старой, латаной куртке-аляске, валенках, ватных штанах и дурацкой шапочке с помпоном. Из-под надвинутой на лоб шапочки глядели на Трифона мутно-печальные глаза. Пахло от мужичка третье-дневошным перегаром.
– Слышь, земляк, - жарко зашептал мужик. - Купи билет лотерейный. За двадцатку отдаю. Выигрышный билетик, ей-богу.
– Зачем он мне? - поморщился Трифон. - Сам выигрывай.
– Сам не могу, у меня фарта нету. Возьми, земляк, а? Мне двадцатку бы позарез - трубы горят! С утра во рту ни капли…
Трифон вздохнул и достал деньги:
– На, раз горят.
Мужик обрадовался:
– Земляк, ты это… Ты молоток! Вот спасибо тебе! На билет-то!
– Да не надо…
– Нет, ты возьми, возьми, тебе, паря, счастье будет.
Мужичок всучил Трифону яркую, с голографическими буквами картонку и побрел в сторону палатки, где продавали водку на розлив. Трифон посмотрел на билет, хотел выбросить, но почему-то передумал.
– Счастье будет, - пробормотал он. - У меня и так уже этого счастья - хоть в банки маринуй.
Вошел в мясной павильон, присмотрел приличный кусок свинины, сунул руку в карман за кошельком… Карман был умело взрезан, топорщился курточным синтепоном, а кошелек, естественно, исчез.
– Черт! - в сердцах рявкнул Трифон. Продавцы посмотрели сочувственно. - Карман порезали.
Вот тебе и счастье! Это ж надо так лопухнуться! И продуктов не купил, и без копейки остался. А ведь еще придется Костику долг отдавать!
Внешне Трифон выглядел спокойным, но внутри у него все кипело. Он вышел с рынка и отправился куда глаза глядят, не замечая, что все еще сжимает в руках лотерейный билет.
В таком состоянии - глаза полны мировой скорби, рука сжимает блестящую картоночку - Трифон явился домой. На пороге его встречал инкуб.
– Трифон, что с вами? - встревоженно воскликнул красавец майор.
Тут же из кухни вылетела рука, тоже замерла вопросительно.
– Кошелек сперли, - развел руками Трифон. - Так ничего и не успел купить.
– А это что за бумажка?
– Это? - Трифон глянул на билет, словно только сейчас его увидел. - Это мне алкаш один продал. За двадцатку. Да, хоть лотерейным билетом разжился.
– Моментальная лотерея «Сотри, узнай, выбрось!», - прочел инкуб блестящую надпись на билете. - Трифон, испытайте удачу, а вдруг выиграете?
– Смеетесь? - хмыкнул Трифон. И протянул билет руке. - Выбрось его, пожалуйста. Я переоденусь, чаю попью. И подумаю, у кого еще можно бабок занять…
Трифон сбросил куртку, начал разуваться и не обратил внимания на то, что рука положила билет на шкафик, прижала его тяжелой баночкой гуталина и принялась увлеченно сцарапывать с поверхности билета слой черной краски. Инкуб Колосков смотрел за манипуляциями руки со все возрастающим волнением.
– Трифон! - внезапно вскричал он. - Смотрите! Вы выиграли!
Рука весело замолотила кулачком по ящику: знай, мол, наших! Потом сунула билет удивленному Трифону под нос.
– «Ваш выигрыш составляет 200 000 рублей…» - ошарашенно протянул он. - Не, этого просто не может быть!
– Может, может! - радостно заверил нашего героя сияющий инкуб. - С этой рукой вас просто будут преследовать счастье и удача! Видите, уже преследуют! Жаль, что сегодня суббота и вы не сможете получить в банке свой выигрыш. Но зато с понедельника у вас начнется совсем иная жизнь!
– Ну-ну, - скептически поглядел на билет Трифон…
И в этот момент ему в лопатку уперся пистолетный ствол.
Секретная база поклонников Небесной Длани,
место неизвестно
День третий от Явления Длани
– И кого вы сюда притащили, о дети извращенного шакала? Как вы смели ввести чужеземца и иноверца на нашу секретную и строго священную землю?!
Старик терракотового цвета, в несвежем, но когда-то белом облачении, грозно взирал на бывшего террориста по имени Нахрап эль-Забей, глупую женщину, именуемую Пленира, и совершенно бессмысленного человека с глазами, похожими на раздавленные гнилые сливы. При этом старик грозно стучал посохом о прокаленный солнцем песок. Из песка выбралось неопрятное насекомое, отдаленно напоминавшее жука-скарабея, глянуло на посох и старика и благоразумно порскнуло прочь.
– Что молчите, о негодные сандалии на ногах высшего божества?! Говорите, кто этот жалкий человек?
– О почтенный учитель, - кланяясь и прикладывая ладонь к грязному лбу, заговорил Нахрап эль-Забей, - мы привели пред твои очи этого человека потому, что, как нам кажется, это новый великий пророк.
Старик злобно расхохотался и воздел руки к небесам:
– Что я слышу! Террорист, который не в силах был за всю свою жизнь свершить ни одного террористического акта во славу Правоверной Длани, судит о том, кто может и кто не может являться пророком! Ему кажется!… Горе тебе, святая община! Горе тебе, священный песок! Ибо топчут нас ноги идиотов и самоуверенных болванов! Да будет вам известно, о непотребные сосуды с прокисшим уксусом, что лишь я, великий учитель Указал, могу верно судить о том, пророк человек или нет!
– Но потому мы и привели его к тебе, учитель Указал, - низко кланяясь, подала голос Пленира. Однако она была неразумна и бессмысленна в речах, как все женщины, и потому прибавила: - Мы видели явственные знаки того, что этот человек отмечен и избран Дланью.
– Замолчи, несчастная! - вскричал учитель Указал. - Уста даны женщине не для того, чтобы говорить!
– А для чего? - искренне удивилась Пленира…
Человек же, из-за которого разгорелся вышеприведенный спор, горестным взглядом смотрел на местность, куда приволокли его ревностные почитатели. Секретная база поклонников Небесной Длани находилась в самом глухом и неуютном месте обширной неизученной пустыни. Сюда не мог добраться ни один человек, не зная точного пути и не веруя в промыслительную Длань. Со всех сторон базу укрывали барханы и песчаные дюны. Их насыпали специально, чтоб случайному путнику (ведь всякое бывает) не попалось на глаза то, чего видеть ему не положено.
А на базе было на что посмотреть. Вся она располагалась на укатанной площадке, имеющей форму правильного круга. В центре площадки из песка к небу устремлялась тридцатиметровая скульптура Небесной Длани, ослепляющая всех тяжелым золотым блеском, потому что, разумеется, изваяна она была из чистого золота. Во всяком случае, это утверждал учитель Указал, а спорить с ним охотников не находилось - посох учителя был тяжел, и слугам его разрешалось пользоваться автоматами Калашникова во имя торжества веры.
В десяти шагах от скульптуры, на западе, был воздвигнут Священный Короб - храм для адептов учения о Длани. Стены Короба были сложены из лучшего полированного мрамора и украшены резьбой, иллюстрирующей основные аспекты учения. Вот Длань вручает первому человеку на Земле бразды правления всеми птицами небесными и зверями полевыми. Вот она спасает первого рукопророка от смерти в пасти удава и дает ему заповеди, по которым будут жить рукочтители из поколения в поколение… Вот Длань посрамляет врагов и разит их молниями… Насаждает веру, искореняет злочестие… Иллюстраций было много, видимо, объект поклонения здешнего народа имел очень бурную жизнь.
К священному Коробу был пристроен небольшой, но изящный домик с колоннами, гранитными ступенями и тяжелыми двойными дверями. Изнутри этого домика доносились тоскливые вопли павлинов и журчание фонтанов. Аскетической простотой и строгостью домик выдавал свою явную принадлежность местному жречеству. Остальные жилища представляли собой или старые, проржавевшие трейлеры без колес, или крошечные глинобитные домишки, напоминавшие обмазанные конским навозом спичечные коробки. Возле этих жилищ кипела жизнь: голопузые детишки чистили пулеметы и сортировали патроны, их матери - изможденные, но с неистовым огнем в глазах женщины - визгливо спорили меж собой, пристраивая друг дружке на плечи и грудь связки динамитных шашек… Мужчин видно не было. Похоже, они отдыхали где-нибудь в тенечке, спасаясь от палящего зноя этого часа…