-- Так, без хозяйки да с детишками… оно того, неловко выходит… Опять жа в деревне навоз за скотиной в огород покидал, да и вся недолга. А в городе за вывоз только и есть, что денежки отстегивай! Скотине ить не объяснить, что гадить нельзя! А ежли вовремя не вывезешь, так соседи нажалуются еще и штраф платить! А в Пригородном, как в деревне – сам в своей воле, никто тебе не указ…
Вот тут я очень сильно задумалась. Раз в два дня я чистила стойло козы. Вроде как и немного, но с куриным помётом не так и мало. Сваливала все в конце огорода в компостную яму. А в городе, получается, за это платить придётся. Да ещё за перевоз самой козы и сена нужно будет дополнительно отстегнуть. Стоит ли оно того? Особенно если учесть, что все корма в дальнейшем придется покупать.
Козу вместе с сеном и тот самый котел, который я не хотела брать, я продала Верту. Немного поторговались. Но я стала богаче на семь серебряных монет, и мне не пришлось платить ему за доставку. Кроме того, я продала Верту весь запас дров, решив, что дешевле будет купить в городе, чем перевозить. Договорились, что я немного прихвачу с собой на первые дни. Это добавило к моим сбережениям ещё одну серебряную монету. Кур же я переловила, запихала в мешок и вместе с зерном погрузила на телегу. Понадобится, их можно будет просто съесть.
Первые сумерки уже опускались на город, когда я загнала кур в сарай, и Верт, крякнув, сбросил на землю мешок с зерном. К моему удивлению, детей в доме не оказалось. Стараясь не поддаваться панике, я постучала в дверь госпожи Ханы и с облегчением услышала голос Ирвина:
– Бегу уже!
Действительно, дверь отворилась буквально через пару секунд, и брат, увидев меня, вздохнул с облегчением:
-- Ну, наконец-то! Проходь давай. Тута нас госпожа Ханна кормит, можа и тебе даст.
Чувствуя неловкость, я прошла вглубь дома и застала радующую сердце картину: на чистой беленой кухне на широкой скамье сидела госпожа Ханна, держа на руках улыбающуюся Джейд. У малышки раскраснелись от удовольствия щёки, а в руке она держала деревянную палочку, к которой были прикреплены два медных колокольчика. У колокольчиков не было язычков, и они тихонько побрякивали, когда малявка, смеясь, трясла палочку и кидала ее на стол. Госпожа Ханна, улыбаясь, брала погремушку, но отдавала не сразу, заставляя Джейд тянуться за ней. Похоже, процесс очень нравился им обоим, так как, заполучив вновь игрушку, сестрёнка что-то смешно лопотала, а наша соседка приговаривала:
-- …и вырастешь обязательно красавицей! Такая-то умненькая девочка не может не быть красавицей!
На столе были видны следы ужина: стояли грязные тарелки и лежал нарезанный крупными ломтями хлеб. Госпожа Ханна повернулась ко мне и добродушно сказала:
-- У вас там даже не протоплено ещё, вот я и решила детишек покормить.
-- Спасибо большое, госпожа Ханна. Давайте я помогу вам убрать. И нам пора уже домой.
-- Ты, Элли, сильно не спеши. Садись, поужинай спокойно, а потом и пойдёшь порядок наводить. Какой смысл детей в нетопленом доме держать? Да и сама, поди, за день крошки не съела. А у меня похлебка горячая. Наливай, да не стесняйся. Другой раз ты мне поможешь.
Я немного поколебалась, но есть действительно хотелось так, что аж желудок сводило. Похлебка оказалась очень густым супом с овощами, маленькими кусочкам мяса и душистыми травками. Вкус у нее был изумительный! Ирвин наблюдал за тем, как я ем, и все время пододвигал мне доску с нарезанным хлебом. А я, утолив первый голод, попутно беседовала с госпожой Ханной.
-- …он мне посоветовал сходить на Сток и у мэтра Купера лицензию купить. Говорит, что мэтр Купер там всему хозяин.
-- Так и есть, – соседка согласно покивала, подтверждая слова законника. – Я помню времена, когда Купер только начинал своё дело. Сам торговал пирогами с лотка, сам эту доску с объявлениями придумал. Сперва бесплатно вешал, потом, как все привыкли, стал малую плату брать, а потом и еще земли прикупил.
-- Ну вот, сейчас я детишек домой отведу, камин растоплю и сбегаю на Сток. Чем быстрее куплю эту лицензию, тем быстрее на работу выйду.
-- А тебе зачем детей забирать? Так мы с ними душевно сидим. Они сытые, здесь тепло… Если тебе нужно, вот и иди себе по делам. А нам и без тебя не скучно. Правда? Правда, радость маленькая? – она улыбнулась притихшей Джейд и слегка пощекотала ей животик. Сестренка залила веселым смехом, дрыгая ножками, и госпожа Хана заулыбалась ей в ответ.
Принимать помощь было неловко, а отказываться – глупо, тем более что скоро уже совсем стемнеет. Сто раз поблагодарив соседку, я торопливо накинула доху и бегом побежала к Стоку. Сейчас зимой темнело рано, и на некоторых улицах уже горели фонари. Впрочем, людей было довольно много, дорогу я помнила хорошо. Так что особо и не переживала, просто поторапливалась, опасаясь упустить хозяина Стока.
Сам Сток, вся эта площадь выглядела совершенно иначе, чем днём. Не было снующих толп людей, не было разносчиков. Сторож закрывал огромную доску с объявлениями, вешая туда тяжелые металлические решетки: очевидно, чтобы ночью хулиганье не содрало объявления. Я застыла на краю площади, пытаясь сообразить, куда теперь мне нужно идти, где искать этого самого мэтра …
Саму площадь освещал один единственный фонарь, и все, что вываливалось за тусклый круг желтоватого света, тонуло во мраке. Именно поэтому я совершенно не заметила мужчин, темными силуэтами отделившихся от стены дома. Спохватилась я только тогда, когда кто-то, резко заломив мне руку за спину, попытался закрыть рот широкой вонючей ладонью. В ладонь я вцепилась зубами изо всей силы, так, что нападавший взвизгнул и отдёрнул руку.
-- Па-жа-а-ар! Га-а-арим! Га-а… – это всё, что я успела проорать до того, как второй человек нанес мне короткий и резкий удар в солнечное сплетение, выбив из лёгких весь воздух.
Глава 22
Я задыхалась, пытаясь вдохнуть ставший колючим и неподвижным воздух, застревающий в горле, а по моему телу шарили чужие грубые руки, бесцеремонно и торопливо собирая все, что могли найти.
Звякнул мешочек с монетами, выдернутый из кармана…
Содрали платок, который я накидывала на голову…
Меня бесцеремонно вытряхнули из дохи, держа за горло, чтобы не упала…
Вряд ли от излишней заботы: скорее, чтобы не мешала снимать одежду и не уронить тяжеленную доху в жидкую грязь под ногами.
-- Сиськи проверь… – просипели из-за спины. – Завсегда бабы тудой прячут ценное…
-- Ща…
Чужая рука торопливо и резко дернула воротник блузы, раздался треск ткани, и я с каким-то запредельным ужасом почувствовала, как у меня отбирают самое ценное – мой «паспорт» и документы на дом.
Карманы на одежде здесь отсутствовали, только у овечьей дохи было подшито изнутри два не слишком удобных мешочка. Именно поэтому документы я как убрала за пазуху днем, разместив бумаги между сорочкой и блузкой, так и не сообразила их перепрятать, когда побежала на Сток. Я просто забыла про свернутые листы – они согрелись и совсем не мешали.
Что произошло дальше, вспомнить отчетливо я не смогла никогда. Запомнилось только жутковатое хэканье и мерзкий звук удара по телу…
Я даже не сразу сообразила, что тот, который выхватил бумаги, уже валяется на земле. А второй нападавший, стоявший сбоку, сейчас согнулся в нелепой и неудобной позе, склонив голову почти к моим коленям. Рядом кто-то оглушительно свистнул, и через мгновение нас окружили люди с факелами.
В глазах у меня стояли слезы, потому сперва показалось: прибежала целая толпа с огнями. На самом деле факелов было всего два. И оба держал в руках невысокий горбун с тонким нервным лицом. Я всё ещё пыталась отдышаться, когда скрипучий неприятный голос спросил:
-- Ну и что здесь происходит?
-- Шильники девку прижали, – совершенно непонятно пояснил крупный мужчина, завернувший руку нападавшему и спокойно держащий его в согнутом положении.
Я часто дышала, торопливо протирая прямо руками слезящиеся глаза. Один из нападавших лежал на земле лицом вниз, и в свете факелов было видно, как от его головы расползается по грязному мокрому снегу черно-багровая кровь. Горбун чуть посторонился, пропуская ко мне ближе пожилого краснолицего мужчину с изрядно пропитым лицом и крепким запахом перегара.
Хотя одежда у него и была чистой и добротной, выглядел этот дядька как конченный алкаш: красный нос и розовые белки маленьких глаз, седые, косматые и насупленные брови. И мягкие красные щёки, почти стекающие к плечам, отчего выглядел мужчина, как грустный бульдог.
-- Ты, девка, откуда будешь?
Я молчала, тряся головой и пытаясь прийти в себя, даже не понимая, что обращается он ко мне. Терпением алкаш явно не отличался, потому что нахмурился ещё больше и сипло спросил:
-- Звать-то тебя как, дурища?
-- Элли… Элли Рэйт… меня… – я наконец-то смогла говорить.
-- И чего тебя понесло на ночь глядя в такое место?
-- У меня дела здесь. Мне нужно мэтра Купера найти, – пробормотала я, поднимая и запахивая на себе доху. Покосившись на валяющиеся на земле бумаги, тихо добавила: – Это тоже мое…
Пьяница не глядя протянул руку, и один из мужчин тут же нагнулся, собрал с земли мои документы и сунул в протянутую ладонь.
-- Ну-ка, Гербер, посвети, – скомандовал этот непонятный мужик. И горбун, слегка сдвинувшись, поднёс факел поближе: так, чтобы командующему дядьке было удобнее читать.
Судя по тому, с какой скоростью алкаш прочитал все бумаги, был он изрядно грамотен. Свернув листы, но не отдавая их мне, он спросил:
-- Мэтра Купера искала, значит? Ну так вот он я, – он кривовато усмехнулся, продолжая внимательно разглядывать меня.
В этот момент лежавший грабитель застонал и сделал вялую попытку подняться, однако один из сопровождения мэтра Купера почти не глядя поставил ему на спину ногу в огромном сапоге, и лежащий снова затих. Второй мужчина, взглядом что-то спросив у хозяина, наклонился над лежавшим и обшарил карманы. Все найденное, в том числе и мой мешочек с монетами, передал мэтру в руки и снова застыл рядом.