б так дорого, что на краю Сток выбрала одну женщину, чье лицо мне показалось не слишком раздраженным, и спросила у нее:
-- Почтенная, там через два прилавка от вас хлеб продают. И я смотрю – торговля совсем не плохо идет. Я только не понимаю, зачем его покупают так дорого? Вы не могли бы объяснить?
-- Тю, дурная какая! Ежли у человека после вчерашней пьянки только два медяка в кармане, где ж он тебе семь на целый каравай возьмет? Кто поумнее, да ежли не пьющие – те конечно не купят, а которые поденщиной занимаются – только тут и поедят.
Женщина смотрела на меня слишком пренебрежением.
-- Неужели все покупатели здесь пьющие?
-- Вовсе и не все! А только поденщиков то страсть сколько на работу выходит, а ведь не все устроятся. А когда последний грош в кармане – так хоть какой еды купить, хоть за сколько.
Похоже, я недооценивала уровень нищеты у местных покупателей. Но мне сильно не нравились цены. Чтобы отбить тот серебряный, который я уже заплатила, мне придется торговать здесь с утра до вечера, наплевав на детей и дом.
К женщине подошел покупатель и я отодвинулась, чтобы не мешать. Пожалуй, выгоднее торговать какой-нибудь выпечкой. Или все же подумать про плов? Был еще вариант купить тележку и привозить сюда горячую похлебку…
Домой я вернулась нагруженная тканью, но в полном раздрае.
Глава 27
Ткань, которую я купила себе на платье, госпожа Хана одобрила:
-- Ступай домой, покорми детишек, а потом приходи вместе с ними.
Так я и сделала. Кроить устроились на кухне: освободили стол от посуды и госпожа Ханна, ровненько разложив ткань на столе и померив с помощью шнурка мои бедра и грудь, плоским мелком принялась наносить детали выкройки. Резала она ткань тоже сама, огромными портновскими ножницами, кроила уверенно и быстро, так, как могла бы делать опытная портниха. Шить сели сразу же, а попутно она давала мне объяснения:
-- Это у тебя будет верхнее платье. Под него надо еще нижнее, льняное или ситцевое. Ситец, конечно, наряднее, но он и дороже. Я бы выбрала белый лен. Оно, вроде как и кажется, что не практично, а на самом-то деле дольше всего проносится. Стирать, конечно, труднее, зато отбелить со льна можно любое пятно.
Судя по тому, что получилось из сметанных на живую нитку кусков, верхнее платье представляло собой что-то вроде обычного платья без рукавов и застежек. Одеваться оно будет через голову, поэтому вырез был достаточно большой. Надев на меня заготовку, госпожа Ханна сделала еще несколько пометок на ткани, и двумя взмахами ножниц обозначила будущие вытачки.
Джейд заснула, а заскучавшему Ирвину госпожа Ханна достала из навесного шкафчика книгу. Сперва она строго заставила его вымыть руки, потом посадила возле окна и позволила рассматривать картинки. Это была какая-то детская сказка, где рыцарь сражался с драконом, потом с целой армией каких-то врагов, а затем еще и с черными колдовскими птицами, похожими на обыкновенных ворон.
Мне неловко было листать книгу слишком долго, но порадовало то, что это адаптированное издание для детей: крупный шрифт и куча иллюстраций, пусть и самых простых, черно-белых, но напечатанных достаточно чисто и четко. Однако спрашивать у нашей соседки, чья это книга и где ее дети я не рискнула.
Мы сидели друг напротив друга и терпеливо сшивали плотные куски шерстяной ткани. Разговор наш вертелся в основном вокруг домашних забот. Она уточнила, когда привезут дрова, рассказала в какой лавке лучше закупаться большими партиями, чтобы сэкономить, а потом беседа как-то плавно перетекла к моей будущей работе.
-- А чем же ты торговать надумала?
-- Я все никак решить не могу, госпожа Ханна. Не понимаю, что выгоднее будет. Можно конечно и просто хлебом с сыром, но ведь и налог большой, да еще и серебрушку сверху платить надо. Мне прямо боязно, что не окупится такая торговля. Скорее всего я муки закуплю и попробую пироги печь. Готовила б плов, но не представляю, как его упаковывать.
-- Плов? Что за блюдо такое?
-- Это такая плотная рассыпчатая каша с мясом и специями. Я давно пробовала, но уж очень мне по вкусу пришлось. Я тогда же и рецепт узнала. Как-нибудь приготовлю и угощу вас.
-- Я бы на твоем месте попробовала пироги печь. В твоей кухне духовка хорошая, жаль что не очень большая. Придется не меньше двух раз загружать, а это по времени долго.
-- Ничего, справлюсь как-нибудь. Мне бы вот няньку для детей недорогую найти. Но такую, чтобы не пила и малышей не обжала. – Я вопросительно глянула на собеседницу и та, прикусив нижнюю губу, о чем-то задумалась.
Размышляла госпожа Хана минут пять, не меньше, при этом продолжая шустро работать иголкой. Мы шили сметанное платье с двух сторон сразу и ее шов был чуть не два раза длиннее моего. Все же швея из меня – так себе.
-- Даже и не знаю, кого тебе посоветовать. У Биргенсов дочка недавно замуж выскочила, у Гостов две дочки, но одной двенадцать весен а другой тринадцать да и обе сильно шалопутные. За ними еще за самим присмотр нужен, набаловала их мать… А ежли поденщицу нанимать – так боязно, среди них и пьющие есть и такие, что весь дом обшарят. За ними всегда присмотр нужен!
Я затихла, понимая, что превратить Ирвина в няньку при Джейд будет совершенно не правильно, а госпожа Ханна между тем, немного помолчав, продолжила говорить:
-- Я бы, пожалуй, и взялась за ними присматривать. И денег бы много не запросила… только вот…
-- Что? – я с надеждой уставилась на соседку. Все ж эта женщина казалась очень благоразумной, адекватной и невольно вызывала у меня доверие хотя бы тем, что отнеслась к нам очень по-доброму и дала мне кучу бесценных советов по обустройству и хозяйству.
-- Я бы и взялась за ними присматривать, – вновь повторила госпожа Ханна – только ведь я малышку на горшок сама не посажу, да и выносить мне трудно будет. Опять же – бегать за ней не смогу.
-- Горшок и Ирвин сможет вынести. Просто негоже, чтоб он целым днями только ей и занимался. Я хочу начать его учить понемногу. Ну, самое простое для начала – буквы и цифры…
-- Такому и я смогу научить. Я большую часть жизни в гувернантках проработала, так что позаниматься с мальчиком я смогу.
Я даже глаза прикрыла от удовольствия, понимая, что судьба меня не обманула. Не зря мне так понравился этот двор, мощеный желтым кирпичом.
-- А сколько бы вы за день брали, госпожа Ханна?
-- Если пять медяков сможешь платить – то и договоримся. – соседка внимательно смотрела на меня, как бы опасаясь, не слишком ли она загнула цену.
Пять медяков была не такая уж и большая цена, но и не так чтоб совсем маленькая. Большой каравай хлеба стоил семь медяшек. Обычная еда на день, на нас троих, если не добавлять яблоки и другие лакомства, обходилась в тринадцать-пятнадцать монет. При этом следует учесть, что мясо ели мы далеко не каждый день. Я молчала, пытаясь сообразить, потяну ли я такие расходы, а госпожа Ханна торопливо добавила:
-- Если тебе пять много, давай хотя бы три. Только тогда на детей еду свою приноси.
Я слегка растерялась: мне казалось, что моя еда для детей – это само собой разумеющееся. Получается, что за услуги няньки и даже гувернантки, раз уж она собралась обучать Ирвина, я буду платить совсем уж дешево. В то же время я не слишком понимала, зачем такие хлопоты нашей хозяйке. Но и отказываться от такого предложения было бы глупо. Поэтому я ответила:
-- Хорошо, договорились: три медяка и моя еда. Начнем с завтрашнего дня.
На самом деле, на работу мне было еще не завтра, но, во первых, скоро привезут дрова и мне нужно будет складывать поленницу, а это займет прилично времени. Во вторых я хотела еще пройтись по лавкам и рынкам и докупить недостающие вещи. А главное – разобрать хотя бы часть вещей и подумать, чем можно на первое время заменить стол.
Поскольку покрой платья был максимально простой, то дошили мы его к вечеру.
-- Ну вот, меряй, и если все хорошо, то осталось только швы обработать.
Я нырнула в мягкую ткань и госпожа Ханна, одергивая на мне одежду, пробормотала:
-- Вот все хорошо, а только подол и горловину надо бы обшить чем-нибудь, можно и поярче кайму сделать...
-- У меня, госпожа Ханна, даже ниток цветных нет, а вы говорите поярче! – отмахнулась я от ее слов.
-- Нет-нет, Элли, обязательно чем-нибудь обшить нужно. Если ткань просто подогнуть, грубо получится, уж больно она плотная. Посиди-ка здесь, детка, а я сейчас… – госпожа Ханна взяла свою трость, висевшую на специальном крючке под столом, и медленно, прихрамывая и неуклюже переваливаясь, исчезла где-то в глубине дома.
Джейд захныкала и Ирвин, неохотно оторвавшись от иллюстраций, которые рассматривал весь день, посадил ее на горшок.
-- А ты мне расскажешь потом про что тута написано?
-- Я тебе прочитаю, если госпожа Ханна позволит взять книгу домой. А ты не хочешь сам научиться читать?
-- Эвона че придумала! Где это видано, чтобы читать учили? Я ведь в церкву-то не собираюсь служить идти! -- Брат с подозрением уставился на меня.
-- Не обязательно быть священником, чтоб знать грамоту. Думаешь, Кловиса поставили бы старостой, если бы он грамоты не знал? А уж если он справился, то ты то – точно сможешь.
-- Да иди ж ты! Неужли дядька Кловис грамоту разумеет? – совершенно непочтительно удивился Ирвин. Я с трудом сдержала улыбку и ответила:
-- И грамоту разумеет и считать умеет. Если захочешь, тебя завтра госпожа Ханна учить начнет. Помнишь, я тебе говорила, что будет трудно? Вот завтра и посмотрим, как ты с трудностями и справляешься.
За дверью кухни послышалось шуршание шагов и вернулась госпожа Ханна, неся в руках большой комок атласной ткани. Дошла до стола и разложила старую, потертую черную юбку с несколькими дырами по подолу.
-- Хорошо, что старьевщику не отдала. Сейчас мы с тобой ее погладим, на полосы нарежем и завтра потихонечку платье твое и обошьем.