Попробовать еду, пришедшуюся по вкусу самому владельцу Стока, захотел чуть ли не каждый, у кого хватило монет. Бог весть, откуда узнавали новости пришедшие завтракать позднее, но достать из мешка спицы и нитки я так и не смогла – мне было некогда.
Жалела только об одном: что не взяла с собой товара в два раза больше. После обеда я посмотрела на жалкие остатки сала в кастрюльке, собралась и побежала домой. Нужно успеть на базар, чтобы закупить новую порцию обрезков и чеснока. Поставить зерна горчицы набухать. Стоит купить ступку с пестиком, чтобы растирать часть зёрен: так горчица станет еще вкуснее.
Не зря говорят, что реклама – двигатель торговли. То рекламное шоу, которое я сегодня устроила, полностью окупилось в первый же день.
Глава 34
Следующие два с половиной месяца зимы прошли для меня как в тумане…
Я торговала на Стоке с раннего утра до ужина. Потом бегом бежала на рынок закупить следующую порцию сала. У меня появились постоянные поставщики, которые откладывали маленькие и невзрачные кусочки в течение дня и продавали мне их оптом – большой миской, максимально дешево. Та женщина, тетка Вейма, у которой я брала мясо первый раз, как-то мне пояснила:
-- Оно за день-то таких ломтиков набирается немало. Только возьмёт их разве кто самый бедный. Оно ж ни солить, ни сварить не годное. Берут только, чтоб смальца вытопить. Так ведь у кого денег нет, то он ведь всю миску не возьмёт. Придёт вечером, да будет перебирать, ковыряться, да торговаться. Оно ж чего проще: пришла ты, всё сгребла, заплатила честь честью и всем ладно!
После рынка я бегом бежала домой, чтобы хотя бы успеть поужинать с детьми и госпожой Ханной. Затем укладывала малышню спать и снова становилась крутить мясорубку: на утро нужна была следующая порция. Правое плечо от такой работы ломило и крутило, но у меня была работа, и я в неё вцепилась.
Спасало меня то, что провёрнутое через мясорубку сало просаливалось почти мгновенно. До глубокой ночи я крутила мясорубку, попутно готовя детям что-нибудь съедобное на следующий день, стирая рубашонки Джейд, которых всё равно каждый день требовалось несколько: сестрёнка была ещё мала и не слишком аккуратна в еде. Да и мелкие конфузы с горшком иногда случались.
Вставать приходилось затемно, потому что в это время в пекарне можно было взять хлеб оптом. Сейчас у меня каждый день уходило двадцать-двадцать пять буханок весом около килограмма каждая. Если добавить сюда вес сала и горчицы, то дотащить такое до рынка за один раз мне было неподъёмно. Приходилось бегать от Стока в пекарню еще раз, чтобы успеть к первым покупателям.
Спать получалось настолько мало, что я даже не заметила, как усталость навалилась на меня серым одеялом депрессии. У меня полностью пропал аппетит, и еду по вечерам я буквально в себя запихивала. Четыре часа сна было чудовищно мало для молодого здорового организма. И уже дважды я ошибалась со сдачей, вызывая недовольное бурчание покупателей.
Однажды вечером, сидя на кровати и вяло размышляя, как это не нормально: спать в одной постели с младшим братом, я вдруг придумала, как сэкономить немного времени: «Если на ночь не расплетать косу, то завтра можно не расчесываться!».
Зато у меня появился нормальный, даже вполне приличный заработок. Хватало на всё: на продукты и оплату услуг госпожи Ханны, на новые одеяла и даже белье. Мне хватило бы и на новую одежду. Но только вот покупать это всё было совершенно некогда: в воскресенье, день, когда Сток не работал, я каждый раз совершенно без сил валялась на кровати, позволяя Джейд ползать по мне и вяло отвечая на вопросы Ирвина.
Не знаю, чем бы все это кончилось, если бы однажды вечером, когда я торопливо складывала оставшиеся куски хлеба в пустую кастрюлю от сала, ко мне не подошел один из жутковатых охранников мэтра Купера:
-- Барышня, хозяин велел, чтобы ты не домой бежала, а к нему зашла.
От усталости я соображала довольно слабо и потому, привычно вскинув мешок на плечи, отправилась за охранником, размышляя, успею я сегодня сбегать на рынок или нет. Остановка в торговле казалась мне настоящей катастрофой.
-- Ну что, барышня Рэйд, допрыгалась? – мэтр Купер встретил меня какой-то непонятной ухмылкой.
Я тупо смотрела на него, совершенно не понимая, что случилось.
-- Разве сегодня суббота? Простите, мэтр, что-то я забегалась и не посчитала… Сейчас точно скажу вам, сколько с меня следует…
Некоторое время мэтр Купер смотрел на меня молча, по привычке барабаня пальцами по столу и кивая каким-то своим мыслям, а потом сообщил:
-- Ты три дня назад расплатилась за ту неделю, девица Рэйт.
Я похлопала глазами, в которые, казалось, насыпали песок, сильно потёрла лицо двумя руками, пытаясь прийти в себя, и с недоумением спросила:
-- Не сегодня платить?
-- Нет, не сегодня, – ухмыльнулся мэтр.
Еще немного постояла и, наконец, додумалась уточнить:
-- А зачем вы меня вызвали?
-- А сегодня, девица Рэйт, приходили на тебя жаловаться целой толпой. Особенно тетка Грейд разорялась. Сказывала, что ты обманщица! О как! Она по твоему совету терку прикупила, сало заморозила и давай натирать, а только ничего у нее не вышло. Только руку она себе ободрала. Хе-хе-хе… – мэтр смотрел на меня с интересом, и я зло улыбнулась ему в ответ.
Как ни странно, про мясорубки знали, похоже, только в высших слоях общества: слишком недавно появился этот агрегат в продаже, и до широких масс еще информация не докатилась. А милая тетушка Грейд, та самая, которая распускала про меня клевету, действительно месяца полтора-два назад подходила ко мне с ласковыми разговорами.
Купила у меня кусок хлеба с помазушкой и сильно нахваливала, попутно выпытывая рецепт. Врала я ей на голубом глазу и совершенно без жалости – она же меня не пожалела. Я и в самом деле рассказала старой паскуднице, что натираю сало на мелкой терке. Ни ее неудачную попытку, ни ее ободранную руку, которая сорвалась с жирного курса и проехалась по острым отверстиям, мне было совершенно не жалко. Эта ситуация была как раз из таких: как аукнется, так и откликнется.
А вот то, что мэтр Купер рассказывал мне сейчас всё это, резко выдернуло меня из полусонного состояния. Адреналин – штука такая, взбодрит кого хочешь. Ведь не просто так он вызвал меня, чтобы задушевно побеседовать. Что-то от меня хочет?
-- Ты присаживайся, девица, присаживайся. В ногах правды нет.
Я настороженно уселась на край стула, вопросительно глядя на хозяина Стока и уточнила:
-- А на что они жаловались, чего хотели-то?
-- Жаловались, вестимо, на тебя. Дескать, ты покупателей отбиваешь, и доходы у них совсем упали. Конечно, кто жареные рёбрышки продаёт или, скажем, супом торгует, те при своём остались. А вот хлеб с луком почти перестали брать. Да и кто сыром торговал, тоже недовольны. Ежли бы этаким двое торговали на весь Сток, им бы хватило покупателей, а ведь таких у нас человек восемь. И каждый, девица Рэйт, мне свою долю платит. Получается, ежли я их прогоню за нерасторопность, я в деньгах потеряю.
Мэтр смотрел на меня пристально и без улыбки. Предлагая мне … а что он мне, собственно, предлагает?! Чтобы я высказала своё мнение, типа: так им всем и нужно? Это вряд ли…
Значит, мэтр ждет от меня какого-то решения. Такого, чтобы я ему компенсировала потери с восьми торговых точек?! Ну, пусть не с восьми, двое-то нормально могут торговать, пусть всего с шести точек. А смогу ли я компенсировать такие утраты? Что-то в голове у меня не складывалось, и я растерянно тёрла висок, не понимая, что ответить. Оборвал мою растерянность мэтр Купер одной фразой:
-- Они требуют, чтобы я тебя со Стока выгнал. Тогда, дескать, всё станет, как и раньше.
Если до этого лёгкий выброс адреналина немного помогал мне соображать, то сейчас всплеск был такой, что у меня зачастило сердце. Они хотят лишить меня и детей заработка?! Ну уж нет! Не на ту напали!
Разговор с мэтром был не слишком длинным. Похоже, чего-то подобного он от меня и ждал. Возвращаясь домой, я первый раз за все время обратила внимание на то, что зима идет к концу: у меня промокли ноги, пока я шла по лужам и грязному растоптанному снегу.
Мимо пролетело два с лишним месяца жизни. Я почти ничего не помнила из этих дней, кроме бесконечно вращающейся ручки мясорубки и всё растущей тяжести мешка за плечами.
Я ни разу не вывела Ирвина на прогулку, и все его развлечения сводились к тому, чтобы сбегать по поручению госпожи Ханны до ближайшей лавочки по какому-нибудь поручению.
Я понятия не имею, сколько букв выучил мой брат. Даже Джейд, смешно лепетавшая: «Эл-ля… Эл-ля…» как-то вот не помещалась в моей памяти. А ведь у сестрёнки возраст близится к году, и скоро она пойдёт.
Слава всем богам, что есть госпожа Ханна. Но я вовсе не хочу, чтобы мои дети росли, как трава под забором. Да и я сама превратилась просто в рабочую скотинку, которая экономит время на плетении косы и утреннем умывании. Нет, так жить решительно невозможно!
Глава 35
Самым сложным было найти нужных людей. Еще почти две недели я разрывалась между закупками, торговлей и собеседованиями. Несколько раз на работе ко мне подходили люди, и мужчины, и женщины: слух о том, что я ищу продавца, разлетелся быстро. Меня никто не устраивал. Почти от всех попахивало спиртным, да и руки мыть мало кто старался. Траурная кайма под ногтями – почти верный признак низкооплачиваемых рабочих.
В результате на мое место встала крупная белокурая девица с бюстом такой мощи, что легко могла уронить им какого-нибудь субтильного маляра со Стока. Мила Кошт была почти на голову выше меня и в плечах не уступала хорошему каменотесу. Бутерброд с салом на ее ладони выглядел как элегантное пирожное. Зато и спорить с такой продавщицей