работы. Конечно, можно было потратить время, достать дневное домашнее платье и сделать вид, что я барыня и белоручка. Но я решила, что нет смысла прятаться и рано или поздно Алекс увидит меня в рабочей одежде.
Так что сегодня на мне было простое льняное платье, полотняный фартук, закрывающий меня от горла до коленей и накрахмаленная белая косынка, под которую я прятала волосы. Пожалуй, я выглядела так, как выглядит горничная из богатого дома, когда занимается уборкой. Пусть господин барон не думает, что я хожу между работников в шуршащем муаровом туалете и пальчиком указываю на то, что необходимо сделать.
Меня радовало, что отношения Алекса и Ирвин снова потеплели, но чисто по-женски этого визита я опасалась. Кто знает, как барон среагирует на работающую женщину. Ничего особенного в его поведении я не заметила, а когда к обеду эта пара вернулась, я уже была одета достаточно прилично для приема гостя. Они принесли из магазинов не только то, что было в списке, но и тот самый ранец, с которым Ирвин отказался расставаться даже за столом.
Признаться, я вовсе не была от этой сумки в таком восторге, как мой братец. Она оказалась тяжелой, громоздкой и далеко не такой удобной, как хотелось бы. Но Ирвин даже во время обеда поглядывал на прислоненный к его стулу ранец и, как только мы вышли из-за стола, унес свое богатство поближе к дивану и начал хвастаться Джейд:
-- Э, нет! Сперва попроси Лию – пусть она тебе руки помоет! А потому уж я тебе сам всё покажу! Видала, как блестит?! Ну вот! А ты – немытыми руками… – он важно и укоризненно покачал головой, осуждая такое безобразие.
Джейд слегка хныкала, желая немедленно подергать все медные пряжки и заманчиво свисающие кончики ремней, но Лия все-таки отнесла ее помыть ручки и только после этого Ирвин доверил сестре потрогать свое сокровище.
Я вспомнила забавную штуку из прошлой жизни – бизиборд. В моем прошлом мире это был такой стенд, на котором крепились всевозможные крючки, замочки и застежки. Вот для Джейд этот самый ранец стал настоящим бизибордом. Она с упоением ковыряла ремешки, и злилась, когда не получалось отстегнуть. Ей так нравились блестящие медные заклепки, что она постоянно пыталась отковырять их маленькими пальчиками. Ирвин же несколько ревниво наблюдал за этой экзекуции и периодически даже покрикивал:
-- Эй, осторожнее, что ты так сильно дергаешь! Оно вовсе и не для того1
В общем-то, после этого визита наша жизнь вошла в обычную колею. Школа, в которую я записала Ирвина, начинала свой учебный год с конца осени и до занятий оставалось около трех недель.
Школьный костюм Ирвина, с плотными штанишками, застегивающимися под коленом, с курточкой, где на нагрудном кармане был вышит школьный герб, с мягкими вязаными гольфами и новенькими ботинками висел у него в комнате и рядом, на специально вбитом крючке повис ранец. Необходимый набор перьев и карандашей, чернильниц-непроливаек и тетрадей был закуплен.
К моему ужасу, в тетрадях не было линовки, и предполагалось, что заниматься этим будут родители или гувернантки. Для того, чтобы правильно разлиновать тетрадку в клетку или линейку продавались специальные трафареты. Занятие это было нудное и муторное, но Ирвин так переживал, что я по вечерам разлиновала ему несколько тетрадей – сразу с запасом.
Оставалось дождаться только дня Святого Варфоломея: покровителя школяров, студентов и учителей. Именно в этот день начинался учебный год в местных школах и колледжах.
Глава 52
Ли – Элли
Няй – дай
Асю – хочу
Иви – Ирвин
Хаха – Ханна
Исс – Алекс
(словарь Джейд)
Малышке Джейд было уже больше полутора лет, и она вовсю лепетала, смешно коверкая слова. У неё появился такой своеобразный язык, который прекрасно понимали и тётушка Ханна, и Лия, и мы с Ирвином. А вот Алекс, к которому она иногда обращалась, терялся и вопросительно смотрел на меня, взглядом умоляя о переводе. Над этой его особенностью мы все немножко посмеивались до тех пор, пока Джейд не начала преследовать Алекса, тянуть его за брюки и требовать «анес». Это было слово, которое мы все поняли не сразу.
Одному Богу известно, как уж Джейд сообразила, что школьный ранец Ирвина – это подарок Алекса Гейла! Но именно на этом слове я вдруг поняла, что малышка не выговаривает букву «р».
Разумеется, не о каких логопедах-дефектологах в этом мире ещё и речи не было. А я знала слишком мало для того, чтобы понять, серьёзная ли это проблема. Единственное, что я вспомнила из прошлой жизни — знаменитый стишок про резиновую Зину. Здесь слово «резина» тоже существовало. Но, во-первых, детские игрушки из неё не делали. А во-вторых, оно вообще было мало кому известно.
Волей-неволей мне пришлось придумывать для моей малышки некое подобие «резиновой Зины». Поэт их меня был так себе. Поэтому я просто старательно, хоть и кривовато, рифмовала пару строк, в которых присутствовала эта буква. И не только сама проговаривала их с Джейд, уча её повторять за мной, но и потребовала от Лии проводить такие же занятия. Так что из детской периодически доносилось:
-- Тот, кто скушал огур-рец, р-редьку и р-редиску, тот, конечно, молодец и возьмёт ир-риску! -- а следом, немного коверкая слова, звучал нежный голосок Джейд.
Мягкие ириски я варила дома сама, долго томя молоко с сахаром на печи и лично выдавая малышке небольшой шарик за старание. Были и другие стишки, такие же неуклюжие, но про ириску оказался самым любимым. Именно с ним получалось лучше всего произносить сложную «Р». Может, я и зря паниковала, но к Рождеству проблема почти исчезла.
А свой «анес» в подарок от Алекса Джейд всё-таки получила. Однажды барон пришёл к обеду в выходной день не только с привычной коробкой пирожных, но и с крошечной копией ученического ранца Ирвина. Он специально заказал в мастерской эту игрушечную сумочку, попросив повторить не только количество ремешков, но и обожаемые Джейд медные заклёпки.
Расставаться с новой игрушкой сестрёнка отказывалась категорически, и мне пришлось сшить на её коляску мягкий карман, куда и убиралась на время прогулки эта неуклюжая сумка. Немного подумав, я обратилась в мастерскую и заказала для Джейд дивную дамскую сумочку на тонком изящном ремешке. Сшили её из тонкой нежной лайки, крышку украсили ручной вышивкой, ярким шёлком: там появились два изящнейших букетика, а внутри из подкладочной ткани образовались карманы, в которые можно было спрятать конфетку или мелкую игрушку.
Эта удивительно красивая сумочка вызвала полный восторг у всех жильцов дома. Тетушка Ханна помяла мягкую лайку и даже понюхала сумочку, с восхищением говоря:
-- Изумительно! В моё время у детей таких прекрасных игрушек не было, а жаль… Надеюсь, малышке она понравится.
Одобрили сумочку и Лия, и Руби, и Нэнси. Даже Мила, забежавшая к нам однажды после работы. Сумочка и в самом деле выглядела восхитительно, и сестрёнка вполне одобрила её. Но, к моему глубокому сожалению, на прогулку она продолжала требовать именно ранец. Сумочка оставалась дома, а коляска Джейд смотрелась несколько нелепо из-за того, что сбоку горбом мотылялся карман с ранцем.
Я посмеялась и смирилась. Нельзя заставлять детей играть тем, что им не нравится. Если Джейд вместо уютного шерстяного мишки и фарфоровой куколки будет предпочитать солдатиков, значит, так тому и быть! И хотя мои педагогические приёмы тётушка Ханна не слишком одобряла и даже иногда поджимала губы, недовольная таким баловством, но всё же своё мнение держала при себе, за что я была ей очень благодарна.
Мне было очень жаль, что здесь нет такой традиции, как «День знаний». Нет торжественных линеек и нарядных детишек, которые дарят учителям цветы. Но ничто не могло мне помешать устроить маленький праздник дома. Именно так я и сделала, пригласив барона на обед в неурочный день.
Утром я сама отвела Ирвина в школу и отстояла с ним молебен, который служили прямо на улице перед зданием. Потом священник прошёл по классам, побрызгав везде святой водой, а потом меня и таких же взволнованных мам и сестёр попросили удалиться: у детей начинались занятия. И первым назначен был урок слова Божьего.
А маленький пир в этот день мы устроили дома. На нём Ирвин получил от всех небольшие подарки: запасной лаковый пенал с выжженной на крышке картинкой, цветные карандаши и дополнительный альбом для рисования, а также всяческие ластики, цветные промокашки и прочую канцелярию.
Вообще, программа местных школ не блистала разнообразием, а уроки слова Божьего были обязательны в каждом учебном заведении. Однако, поскольку школы были частные, каждая из них сама составляла программу обучения и выбирала предметы, которые будут преподавать. Я выбрала эту школу не только потому, что она находится сравнительно близко от нашего дома, и Ирвин сможет ходить в неё самостоятельно. Кроме чистописания, начал математики, слова Божьего и чтения, был там ещё один предмет, который я сочла важным: география.
Сама я, к стыду своему, до сих пор даже не представляла, как устроен этот мир. Но у меня хотя бы сохранились знания о том, как устроена моя бывшая планета. А Ирвин, который большую часть своей маленькой жизни провел в крошечном селе и не имел представления о том, что существуют другие страны и государства, в этот предмет влюбился очень быстро.
К концу первого месяца обучения я сделала брату подарок – большую разноцветную, отпечатанную в типографии карту мира. Иногда перед сном мы вдвоём сидели у этой карты, рассматривая разные континенты и страны, и я слушала о том, что именно брату рассказывали в школе. Как ни странно, моё представление об этом мире начало меняться достаточно быстро.
Учителем географии в их школе был совсем молодой мужчина — мэтр Оливер. Кроме знаний о том, где расположен какой материк и как называются страны, он ещё с удовольствием рассказывал детям о технических новинках в этих странах. О том, что в стране Шо-син-тай умеют пускать не просто фейерверки, какие запускают и у нас в дни государственных праздников, а достаточно сложные системы, которые расцветают в небе не светящимися фонариками, а собираются в фигуру летящего дракона или огромной бабочки! Рассказывал о том, что во Франкии изобрели самоходную коляску, которая движется без помощи лошадей, а на силе водяного пара. Что в Англитании появилась удивительная машинка, которая умеет шить быстрее самой опытной портнихи...