К сожалению, у меня не было сумки или хотя бы корзины, чтобы действительно купить что-то. Да и времени, по моим представлениям, прошло уже достаточно: вряд ли Кловис до сих пор топчется на крыльце. Так что с огорчением вздохнула и отправилась к приемной мэтра Барди. Даже если мне придется заплатить еще столько же, я хотя бы узнаю, что значит быть наследницей и какие у меня есть права. Ведь какие-то, судя по всему, есть!
Мне пришлось выстоять небольшую очередь. Но когда попала в кабинет законника, он, казалось, совсем не удивился, а напротив, с улыбкой кивнул, как будто я своим приходом подтвердила какие-то его мысли.
-- Так я и думал! Что ж, присаживайтесь, девица Рэйт. Предполагаю, что разговор будет долгим…
Глава 11
Кабинет законника я покинула далеко за полдень. Медленно шла в сторону того самого увиденного раньше рыночка и размышляла о словах мэтра Барди.
Если смотреть с точки зрения местных законов, то положение у меня было замечательно простым и прочным: я являюсь единственной наследницей дома и огородного участка. Они принадлежат мне без каких-либо условий. А вот если смотреть с точки зрения реальности, то положение было не столь радужное.
Как сказал почтенный мэтр: «…Закон не может поспеть повсюду. Принуждать к браку незаконно, но ведь вы не сможете доказать, что это было принуждение. Вы, девица Рэйт, просто не найдете свидетелей. Ваши соседи… они, скорее всего, побоятся вмешиваться. Староста ваш, конечно, тот еще разбойник, но поди докажи такое…».
Впрочем, советы мне мэтр тоже дал, и совсем не плохие, достаточно толковые. У меня даже возник некий план. Сейчас моя задача: уцелеть до того момента, как я смогу привести этот план в исполнение. Опять же, проблем мало не бывает: словно в воздухе подвисли жизни и права малышки Джейд и Ирвина.
– У них нет права на наследство, и потому муж ваш, буде такой появится, сможет поступить с ними как ему угодно. Даже выгнать за ворота, – мэтр немного помолчал и добавил: – Скорее всего, именно этим вас и будут шантажировать, девица Рэйт, – и тут же обеспокоенно спросил: – Вы понимаете, что значит слово «шантаж»?
-- Понимаю, мэтр Барди. Учили меня мало, но я старалась запомнить побольше. -- На самом деле, я понятия не имела, где настоящая Элли научилась читать, пусть и медленно, по слогам. Но даже это скромное умение поможет мне выжить.
-- Я заметил, вы отличались от ваших спутников. -- кивнул мэтр. -- Жаль будет, если вы с вашим наследством попадете к такому вот Кловису в дом. Так вот, девица Рэйт, по поводу детей... С моей точки зрения, вариантов у вас не так и много. Шла я неторопливо и пыталась связать в уме все полученные сведения, добавляя к своему плану различные мелкие детали и уточнения. И, одновременно, думала о возвращении домой. Надо узнать, что стало с убийцей матери. Надо придумать, как, хотя бы на время, защитится от притязаний старосты. Единственное, что я могла противопоставить грубой силе – это точно такую же грубую силу. Страшно… Начать я все же решила не с драки, а с обращения в церковь. Долго искала, где можно приобрести корзинку. Нашла. Вернулась на рынок и прикупила небольшой глиняный горшочек мёда, два яблока и малую мерку изюма -- его мне насыпали в фунтик из серой бумаги. Он, в отличии от мёда, оказался на удивление недорогим. Сверху добавила каравай белого хлеба и, решив, что и так нагрузилась достаточно, отправилась в сторону своего села.
Называлось оно, как я выяснила из собственных «тугументов», Пригородное. И, скорее всего, через пятнадцати-двадцати лет с городом срастётся. Так что, по словам мэтра Барди, разница в цене на сельское и городское жилье окажется не такой уж и большой.
– Тем более, если вы, девица Рэйт, выберете жильё не в центре города, а на окраине, – уточнил законник. -- Учтите, что при этом вы останетесь без огорода. Вам придется искать работу, чтобы выжить, а это не так просто для молодой женщины.
Советы законника касались не только местных правил, но и обычных жизненных проблем. В целом мэтр вел себя со мной вежливо, даже благосклонно. Думаю, это на контрасте моего поведения с подобострастными и, одновременно – наглыми, манерами Кловиса. А может быть, мэтру просто стало меня жалко. Деньги он за консультацию взял, но сумма была даже меньше, чем я отдала при получении документов.
Дорогу к селу я нашла легко. А вот на подходе мне пришлось уточнять у едущих по дороге путников, как найти местный храм и как зовут священника. Благо, что нашлись знающие и растолковали, куда идти. Церквушка оказалась небольшая и невысокая, чисто выбеленная и от того контрастировала с серыми грязноватыми домами рядом. За этими домами ее было почти не видно, да и находилась она, как выяснилось, на другом конце села. Сама я могла и вовсе не найти. Зато у человека рядом с церковью возникало чувство, что там, за добротными дверями храма, существует какая-то другая, чистая и красивая жизнь. Обман, конечно, но очень притягательный.
Прямо к стене церкви примостился длинненький ладный домик, хорошенький, как игрушка: на окнах белоснежные занавесочки, из кирпичной трубы легкий дымок к небу. А на чистом крыльце – прислоненный к стенке веник, чтобы смести с сапог снег и уличную грязь. Постучала…
Дверь мне открыла служанка в белом чепце и белом же переднике. Мне, уже привыкшей видеть местных в грязных заштопанных шмотках, эта пышнотелая румяная тетушка показалась воплощением домашнего уюта. Строго нахмурив брови, она спросила:
– Чего тебе?
-- Я хотела бы поговорить с отцом Паулем.
-- От в церковь придешь, там и поговоришь, – служанка попробовала захлопнуть створки, но я нахально сунула ногу в огромном сапоге между порогом и дверью.
-- Ишь ты, чего творит! – голос ее стал слегка визгливым от возмущения.
-- Кто там пришел, Эрнестина? – раздался вопрос откуда-то из глубины домика.
-- Девка какая-то нахальная, господин пастор, – возмущенно глядя мне в глаза, крикнула в ответ женщина.
-- Ну, пропусти ее, пожалуй… – раздался не слишком довольный голос.
-- Вот еще! – прошипела служанка, неожиданно сильно толкая меня в грудь.
Я невольно отступила, и дверь щёлкнула у меня перед носом…
Может быть, живя в этом мире, я слегка одичала, но страха перед этой чистенькой теткой у меня не было совершенно. Зато у меня была цель, и я собиралась ее добиться. А потому забарабанила в дверь обоими кулаками. Через некоторое время вредная баба все же вынуждена была впустить меня, прикусив от негодования нижнюю губу. Впрочем, в комнату она меня не впустила, загородив проход:
-- Стой здесь и жди! Неча мне тута грязи таскать! Сейчас господин пастор выйдет.
Господин пастор оказался довольно пожилым, сахарно сладким старичком с длинными белоснежными кудрями, декоративно разложенными по плечам вишневой бархатной домашней куртки. Он действительно вышел в небольшую прихожую и, присев на уютный стульчик, окинул меня внимательным взглядом:
-- Говори, дочь моя, какая беда вынуждает тебя беспокоить меня в это время? – он вздохнул, благочестиво перекрестился и картинно сложил сухонькие ручки на коленочках.
Глава 12
Я смотрела на пастора, и мне казалось, что он из того типа людей, кто готов сделать что угодно, лишь бы его не беспокоили лишний раз. Я вдохнула, надеясь, что правильно оценила господина Пауля, почти машинально перекрестилась и заговорила. Проблему свою я объяснила кратко и точно:
-- Господин пастор, староста Кловис принуждает меня выйти замуж за его сына. У него нет соглашения, подписанного моей покойной матерью. Я сегодня получила на руки документы: паспортный лист и домовую пропись. Теперь родительский дом принадлежит мне. Замуж за нищего третьего сына я не желаю: отец не сможет ему собрать хорошее приданое, так как недавно отделил второго сына. А нищий муж мне не нужен: у меня на попечении остались двое маленьких детей от второго брака матери.
Выражение лица пастора Пауля стало грустными и недовольным. Тем не менее, он совладал с собой и мягко начал:
-- Дочь моя, не годится девице столь юного возраста жить самостоятельно. Господь лишил тебя благотворного влияния родителей, но взамен в милости своей посылает нечто большее: возможность жить, ни о чем не беспокоясь, за спиной у собственного мужа! Стоит ли тебе, девица, противиться воле Божией. Излишнее сребролюбие не украшает тебя, а вот скромность и почтение к мужу и его родителям возрадуют сердце Господа. Иди с миром, дитя мое, и смиренно неси свой крест…
-- Господин пастор… – даже не задумавшись, перебила я старичка. – Сегодня я беседовала с законником. Он дал мне несколько хороших советов. Я, разумеется, не смог сама пожаловаться в консисторию. Но я могу нанять писца, где изложу все то, что сказала вам. Ну и, конечно, не забуду добавить, какой ценный совет выслушала от вас сейчас. Мэтр Барди четко разъяснил мне: браки по принуждению незаконны. Вы будете поддерживать такой брак?
Лицо у пастора стало еще более скорбным, бровки совсем сошлись на переносице. Он открыл было рот, но, так и не найдя, что сказать в ответ на мою наглость, закрыл его. Нахмурился еще сильнее, хотя, казалось бы, дальше уже и некуда, и, глядя на мои сапоги, забарабанил пальчиками по собственному колену. Пастор думал и взвешивал, решая, чью сторону выбрать в этом конфликте.
Наверняка, к старосте он питал значительно больше уважения, чем к девице, ворвавшейся сейчас в его дом. Однако староста пастору всегда кланялся и лебезил перед ним. А вот девица стояла прямо в его чистеньком доме и угрожала не просто неприятностями, а скандалом и жалобой прямому начальству: угрожала написать в консисторию. Думал пастор медленно. А у меня и так гудели от усталости ноги, так что я нетерпеливо кашлянула, и старикашка вздрогнул …
-- Что ж, дитя мое, если намерения твои тверды, то я поговорю со старостой Кловисом и попытаюсь объяснить ему твое нежелание. Но и ты обещай подумать над словами моими, – он многозначительно поднял пальчик и погрозил мне, дополняя: – Строптивых Господь не больно-то жалует, девица. А все мы в руце Божией. Помни об этом! Ступай, поперечница, – с тяжелым вздохом завершил он свою речь.