Насколько я понял из его слов, в настоящий момент речь шла о большом залоге — типа «день год кормит», только в гораздо большем масштабе. Доктор Монардес и другие врачи решили представить положение как катастрофическое, словно над городом нависла смертельная опасность. Судя по себе, я бы мог сказать, что в Севилье все бы в это поверили, за исключением, быть может, самих врачей. Никто из них не выглядел встревоженным, хотя прогнозы, которые они делали, были самыми мрачными. Город должен был заплатить врачам за лечение, которое они собирались предоставить гражданам в специальных больницах. Было определено, что доктору Монардесу необходимо выделить пятьдесят тысяч мараведи. Доктор Бартолло хотел, чтобы больные находились в его больнице «Сан Хуан де Дьос», но доктор Монардес поддерживал докторов Гомеса и Леона и их больницу «Пять Христовых ран». Под конец был достигнут компромисс. Кроме того, было принято решение вычистить все улицы, закрыть город для людей и товаров из зараженных районов (потом, правда, городской совет принял решение сделать исключение для торговца сеньора Эспиносы, поскольку тот клятвенно заверил, что сам будет ограничивать торговлю с этими районами, и предоставил подробный план на 138-ми страницах, где перечислил, что именно намеревается сделать). Но самое важное, особенно для доктора Монардеса, он пообещал регулярно окуривать табаком разные части города, чтобы дезинфицировать воздух. При этом доктор Монардес убедил всех присутствующих, что благодаря своей совместной с Родриго де Бризелой деятельности он сможет доставить для этой цели необходимое количество табака. И уже в тот момент, когда он это говорил, в порту ждал разгрузки корабль с табаком. Некоторые, правда, пытались возразить: дескать, его компания — не такая уж большая, а для этой цели понадобится громадное количество табака, так не лучше ли обратиться к сеньору Эспиносе. Но доктора Гомес и Леон решительно поддержали доктора Монардеса и при этом подчеркнули, что дезинфицирующими свойствами обладает лишь один вид табака, а именно Nicotiana tabaccum, у других 59-ти видов эти свойства отсутствуют, и никто, кроме доктора Монардеса, не может отличить Nicotiana tabaccum от других видов этого растения. Надо сказать, что сеньор Эспиноса тоже торговал этим видом табака, потому что только его можно было курить, но от торговца не приходится ожидать знаний медика и существовала потенциальная опасность ошибки. «Мы не можем позволить себе даже минимального риска в нанесении ущерба здоровью и жизни наших граждан, по крайней мере, в столь ответственный момент», — сказал доктор Гомес под одобрительные аплодисменты большинства собравшихся врачей (неутомимый доктор Монардес постарался заранее встретиться и побеседовать почти с каждым из них). Таким образом собрание врачей решило поручить доктору Монардесу обеспечить необходимое количество табака. Позднее, правда, городской совет сделал исключение и для сеньора Эспиносы, но доктор Монардес все же сумел оставить под своим контролем и обеспечить табаком не менее половины города. Забегая вперед, скажу, что он и вправду, несмотря на все свои старания, не сумел бы обеспечить все количество табака и часть его пришлось бы обеспечивать Эспиносе. Городской совет взял на себя также издание трактатов о чуме, написанных общедоступным языком, при том что главный акцент в них делался бы на профилактике болезни. Ничего нового в этом не было. Когда случилась эпидемия 68-го года, доктора Андрес де Альфаро и Франсиско Франко написали такие трактаты. Они же предложили это сделать и теперь. Но доктора Гомес и Леон возразили, что эти работы уже известны публике. Тот, кто приобрел их тогда, наверняка еще их хранит, а теперь трактаты должны писать другие люди, чтобы представить новый взгляд на болезнь. Доктор Монардес решительно их поддержал. Он же предложил докторам Гомесу и Леону заняться их созданием. Вспыхнул яростный спор. В конце концов было принято решение, что новые трактаты напишут доктора Гомес и Леон, а старые будут переизданы на средства городского совета. Кроме того, были уточнены и некоторые рекомендации гражданам по части питания, а также ношения амулетов с ароматическими веществами, и прежде всего — с табаком, и чтобы граждане почаще окуривали себя его дымом. На этом собрание врачей закончилось. Меня удивило, что все были довольны — кто больше, кто меньше, но тем не менее — довольны. 120 человек — и все довольны! Такое не часто увидишь. Наверное, для этого нужно было, чтобы разразилось природное бедствие, чума или война. Чтобы увидеть довольными 120 человек в одном и том же месте, в одно и то же время! Все-таки гильдия — это здорово! Если у тебя есть хоть капля ума, ты непременно войдешь в какую-нибудь из них. Но не только врачи были довольны. По сути, удовлетворены были все. Граф Вильяр — потому что теперь у него был конкретный и подробный план о действий. Городской совет — потому что ему предлагалось ясное решение, принятое знающими людьми, которое можно было бы кое в чем подправить и выполнить, не особенно задумываясь. И, наконец, наиболее критически настроенное звено в этой цепи — сами севильские жители — тоже были довольны. Обычно скупые донельзя, сейчас они были напуганы и поэтому не держались за кошельки. Они были готовы ходить с пустыми карманами, но остаться живыми и здоровыми благодаря тем, кто заботился о них. Сейчас они видели, что принимаются самые действенные меры с целью защитить их от опасности. Это — так называемая публика, Пелетье. Именно она — золотоносная жила. Самая богатая из них. Даже в Америках нет столько золота.
Итак, по всему городу стали дымиться маленькие горки табака, привозимого доктором Монардесом, — на каждом перекрестке, на каждой улице, перед входом в собор или на площадях, а также в общественных зданиях, например, в коридорах муниципалитета, перед тавернами (внутри и без того было накурено) — по крайней мере, перед теми, которые не закрылись, перед домами и даже в парках. Весь город был окутан табачным дымом. Я удвоил количество выкуриваемых сигарилл. Доктор тоже стал курить больше, хотя и кашлять стал сильнее и чаще, чем прежде. При этом он сильно отхаркивался. Видя это, я предложил ему несколько уменьшить количество сигарилл.
— Лучше сто лет отхаркиваться, чем за один день схватить чуму! — парировал доктор.
Разумеется, он, как всегда, был прав.
— Сеньор, — сказал я ему однажды, когда мы направлялись в квартал Ареналь, — этот город так окутан дымом, что похож на видение из Апокалипсиса. Вы не находите?
Доктор засмеялся. Мы шли в Ареналь, потому что доктор Монардес помогал докторам Гомесу и Леону, которые обслуживали больных в Карретерии и Аренале. Это были богатые кварталы, и доктор оказался прав в том, что там почти не было случаев заражения. Я, тем не менее, продолжал испытывать страх, и однажды это едва не стоило мне благорасположения моего учителя.
Это случилось в самом начале эпидемии, во время одного из первых посещений больницы «Пять Христовых ран». В бедных кварталах тогда, видимо, что-то произошло, и больница была переполнена зараженными. В бедных кварталах все не так, как в Аренале. Совсем не так. Там люди живут, словно в другом мире. Я вообще не представляю, что они делают, почему с ними происходят такие вещи. У них тоже постоянно дымятся горки табака, совет позаботился об этом и назначил дополнительно людей, которые должны были постоянно жечь табак повсюду в городе. И он действительно дымит везде. Но несмотря на это, в бедных кварталах заболевает намного больше народу, чем в других местах. Я спросил у доктора Монардеса, почему так происходит.
— Потому что нужно выполнять абсолютно все рекомендации, все до единой, чтобы был эффект, — ответил он. — Они не выполняют необходимых предписаний, и это их убивает. Или не носят амулеты с табаком, или не курят достаточно, или не едят то, что им рекомендовали, или не окуривают свои дома, или же принимают у себя родственников из провинции, которые их заражают. Ну и наконец, их дома, как заячьи норы, переполнены. Если заразится один, заболевают все.
В силу этой причины королевская армия перекрыла все мосты, которые вели в квартал Триана, что по другую сторону реки, и на нашу сторону через Гвадалквивир перевозили на телегах только заболевших. Не все из них умирали, многие выживали. С ними у нас возникли проблемы, потому что после выздоровления они не хотели возвращаться назад. Оставались здесь, спали на улицах, постоянно просили милостыню или занимались грабежом. В конце концов городской совет построил для них что-то вроде лагеря у городских ворот Херес на пустыре у «Черепов». Но он оказался мал, чтобы вместить всех желающих. Кроме того, туда начали прибывать и здоровые люди из Трианы. Они переплывали реку и шли в лагерь. Все бы ничего, но как знать, нет ли среди них зараженных, ибо были и такие случаи. Поэтому королевские солдаты расположились вдоль всей реки — по берегу, на мостах. Каждый солдат стоял в двадцати шагах от другого. Тогда чужаки стали нападать на них и попросту убивать. В общем, как я уже сказал, в бедных кварталах все равно, что в другом мире. Слава богу, что мне не пришлось там бывать.
Однако доктор Монардес захотел, чтобы я вошел с ним в больницу «Пять Христовых ран». Я отказался и остановился как вкопанный. Было такое чувство, что ноги разом налились свинцом.
— Я туда не пойду, сеньор, — выдавил я из себя и покачал головой.
— Не пойдешь? — удивленно переспросил доктор.
— Да, сеньор, не пойду, — повторил я, немного помолчав.
Некоторое время доктор без слов смотрел на меня, потом резко повернулся и быстрыми шагами вошел во двор больницы, резко захлопнув за собой калитку. Я смотрел, как он удаляется, и думал: «Все, конец! Теперь он меня выгонит! Зачем я вообще здесь остался, если все равно придется уйти? Если так, то лучше бы я ушел до того, как началась эпидемия».
Я попытался было войти во двор, но не смог этого сделать.
— Ах, сеньор, сеньор! — покачал головой Хесус, сидевший на козлах. Он курил сигариллу и был весь окутан дымом.