дергаюсь в припадке.
- Идиотка, - шипит мне в лицо отец. – Ты хоть понимаешь, что о твоих выходках стало известно не только мне? Связи уже не помогают. Лика написала на тебя заявление, Ева повторное, Дима получил судебный запрет на приближение. Есть куча свидетелей твоих неадекватных выкидонов, или поезжай по-хорошему в клинику, или попадешь на нары.
Глаза отца налиты кровью, в них нет жалости, только ненависть и презрение.
- Предатель, ты предатель! Ненавижу тебя, урод, надеюсь ты сгниешь в тюряге за свои махинации с деньгами «Стройтехкома», - визжу что есть мочи, не обращая внимания, что из кабинетов вышли сотрудники и снимают меня на свои смартфоны. – все слышали? Он вор! Воришка конченый! - пытаюсь ударить папу ногой, но не достаю.
Отец подходит и отвешивает пощечину. Сильную и ужасно унизительную.
Удивительно, но это помогает мне немного прийти в себя.
- Безмозглая шлюха, ты разрушила все, к чему я шел годами, - произносит в лицо, - да чтобы ты сгнила овощем в самой дешманской клинике для психов, - шипит мне на ухо, чтобы никто не услышал его истинных пожеланий, - затем в голос говорит, - отвезите ее на лечение, девушке плохо.
Смотрит в мои глаза и улыбается. Я знаю, что он не будет меня спасать, вижу это; резко начинает знобить, потом я чувствую укол и меня отключает, словно лампочку.
Открываю глаза и не могу понять, где я. Белые стены, закупоренное окно, неужели отец и правда определил меня в психбольницу?
- Воды? – спрашивает медсестра.
- Лучше виски, метнешься в магазин?
- Пыл поумерь, - грубо отвечает, - тут тебе не ресторан и не отель все включено. Никакого алкоголя. Хабалить тоже не выйдет, пару уколов и овощем на неделю сляжешь, буду только приходить и каждый день инъекции вводить, желаешь? – смотрит на меня с ненавистью. - Плющить будет хлеще водки.
Такого сервиса я еще никогда не видела. Отец постарался меня удивить, - мелькает в мыслях.
- Надолго я тут? – задаю вопрос, прикидывая, выберусь ли к вечеру. Ужасно хочется в душ, на маникюр и выпить пару шотов.
- Милая моя, тебе отсюда путь только в СИЗО, поэтому я на твоем месте не торопилась бы, - отвечает, ехидно улыбаясь.
От ее оскала становится не по себе. Похоже, что злыдня не шутит, а отец действительно не просто так меня пугал. Упек, чтобы проучить и церемониться со мной не станет. Скотина.
- Могу я позвонить? – спрашиваю, не особо надеясь на положительный ответ.
- Нет. Выспись, скоро встреча с психотерапевтом, потом курс лекарств. Тебе нужны силы, - загадочно произносит. – И вообще, - добавляет, направляясь к двери, - радуйся, что одна в комнате, среди психов типа тебя, лежать сложно. Хотя, скоро ты там и окажешься - в стаде себе подобных.
Глава 52. Дмитрий и Ева. Новая жизнь
После того как узнаю, что Милану упрятали на реабилитацию в психушку – испытываю смешанные чувства. С одной стороны - мне жаль, что ее упекли не в клетку, потому что после всего, что сотворило это чудовище с Ликой и пыталось сделать с Евой, оно обязано сидеть. С другой - вояж в тюрьму вопрос времени. В здоровом обществе подобным людям не место.
Успокаивает, что после лечения Милане все равно придется ответить за деяния, так как заявления написаны и уголовные дела ждут свою «героиню».
Впервые за долгое время я чувствую, что дышать становится легче, Милана действительно несколько месяцев отравляла мою жизнь и представляла собой угрозу для любимой женщины. Теперь же – все позади. По крайней мере эта проблема решена и не нужно беспокоиться, что в любой момент Милана нападет.
Что касается Петра Владимировича и Святослава Сергеевича, их песня тоже подошла к концу. Дело раскрутилось настолько, что мужчины с подпиской о невыезде находятся на домашнем аресте. Впереди суд и реальный срок, который, судя по томам в деле и огромной очереди эпизодов с воровством финансов «Стройтехкома» - будет немалый.
После увольнения Петра Владимировича, акционеры предлагают мне занять должность управляющего и сесть в освободившееся кресло. Их благодарность за помощь и материалы я понимаю и принимаю, но от поста отказываюсь.
"Стройтехком" стал для меня проклятым местом. И несмотря на мои еще недавние мечты получить топовую должность на предприятии, решаю не возвращаться. Не хочу тратить силы и внутренние ресурсы на то, чтобы поднимать разрушенное. Для меня важнее семья и ребенок, которым я хочу посвятить время и себя, благо, финансы позволяют отдохнуть от вечной пахоты и побыть рядом с близкими. Главное… чтобы Ева захотела того же.
Приятно, что всех незаконно уволенных вернули на места, включая моего секретаря, и справедливость восторжествовала. Многие шестерки Пети сами написали заявления и покинули должности, дабы не нарываться и тоже не вляпаться в неприятности. Замешанных в махинациях оказывается куда больше чем Свят и Петр, и каждый желает поскорее отмазаться и исчезнуть с горизонта, пока не получили реальный срок.
Василий тоже добровольно покидает "Стройтехком", но истинных причин увольнения я не знаю. С Ликой они так и не помирились, женщина не оставила ему ни единого шанса, выбросив все вещи из квартиры. Первое время он шатался к супруге, но после того, как ее братья его отмутузили - забыл дорожку. Настолько, что даже собственных детей он не навещает. Лика подала документы на развод и алименты, прощать не намерена и тверда в решении. Откровенно говоря, я ее понимаю. Вася даже в Москве продолжал спать с Миланой и особого сожаления об изменах я не наблюдал. Ему нравилось куражить с дочкой босса, и хоть он и отнекивался, но, кажется, влюбился в одержимую и не остановился бы и по сей день, если бы ее не упекли в дурку.
Жизнь "Стройтехкома" возвращается на круги своя. Потребуется немало времени, чтобы исправить ошибки и последствия от правления Петра Владимировича, но люди на предприятии толковые и убежден, что скоро все наладится, включая прежнюю комфортную атмосферу и доброе общение коллег. Без таких, как Вася, Милана, Петя и прочие - это будет сделать проще. Света, к слову, тоже уволилась, приняв решение сменить город проживания и сферу деятельности. Что ни говори, но именно ее помощь оказалась самой важной в борьбе с Петром и его компанией. За что я очень Светлане благодарен.
Что касается меня и Евы, то все по-прежнему. Вася так и не раскололся о той ночи в Милане, а верить в его правду, что секс между мной и одержимой был - не хочу. Сложно принять это за чистую монету, так как особой порядочностью Василий не отличается и мог наврать просто из подлости.
Самочувствие жены, слава Богу стабилизировалось и все что остается – ожидание нашего сына. К счастью, Ева берет себя в руки и больше не нервничает в моем присутствии. Мы договариваемся, что с личными отношениями будем разбираться после рождения ребенка, выбирая на данный момент спокойствие и выдержку до его появления на свет.
- Дим, ты где? – звонит Лина, отвлекая меня от изучения материала на конверте для выписки.
Уже который день я хожу по детским магазинам и покупаю нашему с Евой малышу вещи: кроватка, коляска, конвертик на выписку, ползунки – беру все по списку, который она мне выдала, в надежде, что после родов супруга вернется в наш общий дом. Беспокойство по поводу того, что жена может захотеть поехать в съемную квартиру есть, но я стараюсь гнать негативные мысли вон, надеясь на благоразумие Евы.
- Выбираю конверт, голубой или синий? – спрашиваю Лину, – кстати, есть коричневый, очень даже ничего, - продолжаю мысль.
- Дима! Быстро в больницу, началось! - кричит взволнованно в трубку.
Я настолько переживаю, что даже не помню как добираюсь. Все мысли только о малыше - мой мальчик, мой сынок, вот-вот и он родится. Ощущение, что сейчас происходит апофеоз всей моей жизни.
На "крыльях" взлетаю на этаж и вижу Лину.
Не сговариваясь, мы обнимаемся. Чувствую, как она переживает, и сам ощущаю мурашки, табуном бегущие по телу.
- Скоро уже? – спрашиваю в нетерпении.
- Мне кажется, да. Господи, я не знаю. Дима, я так волнуюсь.
- Мы договаривались с врачом, он обещал, что как только сын появится на свет, разрешит взять его на руки, - сообщаю с гордостью.
Вижу направляющегося к нам доктора и его довольное лицо.
Мое сердце ликует.
Родился!
Он родился!
Ева
Первый вскрик младенца, и я выдыхаю. Следом начинаю плакать и не могу остановиться.
Он родился, он живой, мой малыш!
Сына кладут на мой живот и, кажется, я больше не ощущаю никакой боли, только эйфорию и огромное счастье. Ребеночек кряхтит, а я не могу насмотреться на самого любимого человечка, которого я все-таки смогла выносить и родить.
Хочется кричать от счастья на весь мир, но я не могу проронить ни слова. По щекам катятся слезы радости и все, чего я хочу – разделить рождение моего ребенка с его отцом.
Как и договаривались заранее, доктор приглашает Диму и, видя его лицо, я не могу сдержаться, чтобы еще больше не расплакаться. По его щекам тоже катятся слезы, он прижимает к себе нашего ребенка, целует его в головку, и я вижу, что испытывает то же самое, что и я.
- Наш Адам, - произносит Дима.
Именно так мы когда-то решили назвать мальчика, если он родится.
- Да, отвечаю ему.
Дима подходит и берет меня за руку, склоняется и целует, - Спасибо тебе за сына. Ты сделала меня самым счастливым человеком на свете.
Я не знаю, что будет дальше, но не могу идти против сердца, я люблю своего мужа и очень хочу, чтобы у нас получилось разобраться в клубке совместных обид и того, что произошло в злосчастной командировке. Я хочу быть с ним, верить, но будущее туманно и к чему приведет наш откровенный разговор неизвестно.
На данную секунду я самый счастливый человек в мире, и не желаю портить момент из-за одержимой идиотки, которая ворвалась в наш брак и решила его растоптать. Хочу разделить радость рождения сына с мужем, потому что он, точно так же, как и я, выстрадал этого ребенка.