— Давно хотела начать туда ходить… — хихикает Яся.
Я вижу холодную насмешку на лице Хасанова, но не собираюсь ничего комментировать, тем более что дверь ударяется о стену, и в “випку” вваливается Адам, наш именинник.
— Все в норме, бухаем! — объявляет с пьяной улыбкой.
Глава 4
Полина
Антон возвращается одновременно с официантом, который отдает мне мой глинтвейн. Втягиваю через трубочку пряный коктейль, но теперь мне холодно изнутри, а не снаружи.
— Все нормально? — спрашиваю, когда Антон усаживается рядом.
Мы опять соединяемся внешней стороной бедер, но теперь до нас мало кому есть дело, потому что Адам стянул на себя все внимание.
— Да, порядок, — Антон смотрит на мой рот, в котором зажата трубочка коктейля.
Я стерла помаду и молниеносно вспоминаю, что сегодня мы еще не целовались. Я была такой замерзшей, что откусила бы ему губу, попытайся он меня поцеловать.
Мои глаза скатываются на его губы, которые выглядят твердыми, и от этого в пояснице щекочет. Они такие и есть, твердые, но еще головокружительно теплые и умелые.
— Хочешь попробовать? — выпустив трубочку, предлагаю ему свой коктейль.
Я оттаяла. Разморозилась, и теперь чувствую сидящего рядом парня на полную катушку. Две недели “отношений” мне было достаточно, чтобы научиться понимать, когда он хочет меня поцеловать.
Выражение его лица в этот момент — кошмарно будоражащая метаморфоза.
Приоткрывает губы, склоняя ко мне свой лоб, и этот момент, когда он тянется ко мне, как намагниченный, всегда с ума меня сводит. Ведь это взаимно настолько, что в своих туфлях я поджимаю пальцы.
Плевать мне на Хасанова. И на Милу тоже. На всех.
Подаюсь вперед, и ладонь Антона накрывает мою щеку и задевает шею, а я обнимаю пальцами его бицепс, к которому до этого прижималась плечом. Его мышцы на секунду напрягаются, но я быстро перестаю за ними следить, потому что, когда наши губы соединяются, я перестаю думать.
Секунду не двигаемся, будто целуемся в фильме каких-нибудь семидесятых годов.
Дышу короткими вдохами, впитывая текстуру и ощущение его губ. Я делаю это с закрытыми глазами, сама не зная, когда успела их закрыть.
Антон рушит этот тайм-аут, размыкая своими губами мои, и в следующую секунду его язык осторожно толкается в мой рот.
Мое тело отзывается россыпью искр между ног.
Когда кончик его языка осторожно касается моего, все чувства концентрируются на этом контакте.
Мне хочется глубже. Теснее, сильнее! Но он только пробует. Собирает с моего языка пряное вино и оставляет губы, медленно отделив их от своих.
Реальность возвращается в мозги вместе с потоками звука, которые для меня на секунду померкли. Открыв глаза, я вижу, как мой парень втягивает воздух и крылья его носа напрягаются. Он медленно убирает руку, освобождая мое лицо, и я прячу его, ткнувшись лбом в мужское плечо.
Черт.
Покосившись в сторону, вижу, что зрителей у нас хоть отбавляй.
Это Хасанов, и на его лице холодная гримаса. Это Мила, которая поджимает губы и прячет их за коктейльным бокалом. Это Яся, она смотрит на нас с кислой миной. И это еще пара посторонних глаз. И хоть мы не сделали ничего сверхъестественного, у меня горят щеки. Я дергаю Антона за руку и предлагаю:
— Давай потанцуем?
Он отворачивается и опускает голову, глядя в пол между своих разведенных колен.
— Угу… — отзывается, елозя по дивану.
Плюхаю на стол стакан, предпочитая ни на кого не смотреть.
Покидаем «випку» без комментариев в свой адрес. В голове бьется мысль, которая заставляет меня гореть изнутри еще сильнее. Я, так или иначе, вынашивала ее в голове последние две недели, но каждый раз сдавала назад, так и не раскрыв рта, а сегодня…
Мы спускаемся на танцпол, и Антон разворачивается ко мне, обнимая за талию. Забрасываю руки ему на шею, глядя в склоненное ко мне лицо. Мне нравятся углы и линии, из которых оно состоит. Нравится, какие пушистые у него ресницы, но еще больше мне нравится то, как его тело прижимается к моему, позволяя почувствовать, какой отпечаток наложил на него наш поцелуй.
Боже. Черт…
Приподняв подбородок, касаюсь носом ямочки между его шеей и челюстью. Закрываю глаза, утопая в его руках. Я боюсь того, как мне в них хорошо. Жмурюсь, когда губы Антона задевают мой висок…
Тянусь к его уху, чтобы он слышал меня, несмотря на музыку и галдеж вокруг:
— Так… ты сегодня один дома?
Повторяю вопрос, который задала ему час назад, но в этот раз я… я собираюсь соблазнить парня впервые в жизни. Это было бы в сто раз проще, будь он сам хотя бы вполовину проще. Но иногда он ведет себя так насмешливо, что у меня чувство, будто я глупая и недоразвитая рядом с ним.
— Да…
По крайней мере, его тело никогда меня не обманывает. Оно чертовски красноречиво то напрягается, то расслабляется, пока мои бедра и грудь трутся об него.
— Может, ты пригласишь меня в гости? — спрашиваю беспечно, но мои щеки заливает краской в темноте.
Антон молчит.
Я тоже упрямо молчу.
— Хочешь ко мне в гости? — спрашивает у меня над ухом наконец-то.
Я хочу к нему «в гости» примерно с тех пор, как впервые увидела, но гордость и чувство собственного достоинства мешали об этом сообщить. Плюс ко всему, он сам никогда меня «в гости» не звал. Только целовал до умопомрачения, а потом уходил, прикрывая ширинку рюкзаком.
Чтобы не смотреть ему в глаза, упорно держу их закрытыми и отвечаю у его шеи:
— Да. Да, хочу…
Он снова молчит. Его сердце стучит под ребрами, я чувствую эти удары своей грудью, они раскаленными потоками стекают в живот, который прижимается к его паху.
— Тогда поехали… — хрипло произносит мой парень.
Глава 5
Полина
— Уже уходите? — любезно интересуется у меня охранник.
— Да, — стараюсь не встречаться с ним глазами.
Надеюсь, он не собирается спрашивать у нас, почему мы «уже» уходим.
Сегодня я и так фатально наследила. Орущий о моих планах на вечер побег уже не сделает хуже. Я даже ни с кем не попрощалась, целенаправленно двигаясь к гардеробу, пока Антон вызывает такси, расхаживая по холлу клуба и поглядывая на меня.
Чтобы моя нервозность не выплыла наружу, делаю вид, что поглощена своей курткой, которую одеваю наспех.
Я до дрожи в коленях хочу оказаться с Антоном Матвеевым там, где нам никто не помешает, и позволить ему лишить меня девственности, но его взгляд исподлобья, направленный на меня, мало того, что сосредоточенный, так еще и напряженный.
— У тебя есть презервативы? — спрашиваю, понизив голос, когда отъезжаем от клуба, и таксист делает музыку чуть громче.
Антон проводит рукой по волосам, бросив на меня быстрый взгляд.
— Есть… — бормочет, снова глядя в окно.
Нас разделяют наши сплетенные в замок руки, лежащие на сидении. Не могу вспомнить, когда мы начали это делать — везде и всюду держаться за руки, но я не против. Тогда почему под ребрами шевелится скользкий холодок оттого, что у него при себе запас презервативов? Это нормально! Я ведь сама спросила. Но теперь меня преследует мысль — есть ли у него кто-то, кроме меня?
Во рту становится горько, когда смотрю на его профиль, подсвеченный уличными фонарями. Его скулы образуют впадины на щеке, делая подбородок точеным, но не женственно, а грубовато. По-мужски.
Антон начинает копаться и достает из кармана бомбера звонящий телефон.
— Да? — отвечает, уперев локоть в подоконник машинной двери.
Я слышу на том конце провода женский голос, но из-за музыки по радио не разбираю слов.
— Твою мать… — выдыхает Антон. — Только не трогай ничего, ладно?! — велит он своей собеседнице, пока я кусаю губы, глядя перед собой. — Через час примерно подъеду.
Смотрю на него, хмурясь.
Он кладет трубку и объявляет уже для меня:
— На даче пробки выбило. Мне нужно ехать…
— Что, прямо сейчас?
У меня не выходит скрыть эмоции, мой голос звучит удивленно и возмущенно.
— Без электричества там ничего не работает. Ни отопление, ни вода. Высадите меня где-нибудь здесь, — подавшись вперед, просит он таксиста.
Смотрю в подголовник водительского кресла, сгребая всю свою чертову волю в кулак. Он отдает мне “наше” такси. Я бы никогда не ждала от него другого, но от разочарования мне все равно хочется завыть. Я надеялась на этот вечер весь сегодняшний день, и его перечеркнул один телефонный звонок.
— Это же неопасно? — растягиваю губы в улыбке.
— Не знаю, — отзывается Антон. — Там, где замешана моя мать, возможно все.
— Тогда, хотя бы напиши мне, жив ты или нет, — предлагаю. — Вдруг вам нужно будет вызвать МЧС.
Машина тормозит, но моя рука будто приклеилась к его ладони. Он и сам не торопится от нее избавиться. Не раньше, чем дорога становится свободной и водитель дает добро на то, чтобы он покинул салон.
— Я сейчас изменю маршрут, сбрось мне адрес места назначения сообщением, — просит Антон, потянувшись к дверной ручке.
В моей голове формируется дурная мысль о том, что он мог бы взять меня с собой.
Боже, нет!
Знакомиться с его семьей?! У меня и правда крыша поехала…
Чтобы не ляпнуть ничего такого, зажимаю ладони между голых коленей и смотрю перед собой, говоря:
— Пока…
Он медлит пару секунд. Я чувствую его глаза на своем лице.
— Пока, — щелкает дверная ручка, и еще через секунду я остаюсь на заднем сидении одна.
Нос улавливает нотки свежего мужского аромата, которым я, кажется, и сама пропиталась.
Я чувствую себя так, будто с меня сдернули теплое ватное одеяло.
Он попросил прислать адрес, предполагая, что я могу отправиться куда угодно, даже вернуться в клуб. Я бы не позволила ему командовать собой, но неожиданно моя свобода меня не вставляет. Как и то, что он не поинтересовался моими дальнейшими планами на сегодня.
Черт…
Стуча по дисплею пальцами, отправляю ему свой домашний адрес и жду, когда водитель изменит маршрут. Пока машина разворачивается, мои глаза находят рослую фигуру на краю тротуара на обратной стороне дороги. Антон вышагивает вдоль автобусной остановки, сосредоточившись на телефоне в своих руках. Наверное, он вызывает такси…