– Фрейя Лал сказала мне, – делится с Шоном Люк, – что женщина из Германии, удочерившая Джемму, была последовательницей бахаи.
– Интересная религия, – замечает Шон.
– Знаю, – бормочет Люк. – Я кое-что уже почитал.
– Ее исповедовал эксперт по химическому оружию, доктор Дэвид Келли[13]. Досье на Саддама Хуссейна было сфабриковано не без его участия.
– Ты бесподобен, Шон.
– Его, конечно же, убили.
– А я думал, он сам свел счеты с жизнью.
– Самоубийство осуждается религией бахаи. Долго все объяснять. Существует теория, что…
– Шон, у Джеммы на руке имеется татуировка. Не знаю, заметил ты это или нет.
– Я бы солгал, если бы сказал, что заметил.
– Татуировка в виде цветка лотоса. Храм бахаи в Дели построен в форме лотоса.
– Лотос – также буддистский символ. Восемь лепестков мистического пурпурного цветка символизируют Благородный Восьмеричный путь, указанный Буддой, путь к прекращению страданий. Для индусов лотос тоже важный цветок. Как, впрочем, и для джайнистов и сикхов. Нужно будет еще уточнить насчет русской православной церкви.
Шон неисправим. Сейчас не время для его конспирологических теорий о Советах.
– Если приемная мать Джеммы была бахаи, – говорит Люк, то весьма вероятно, что и Джемму она воспитала в этой вере.
Похоже, Шон заметил перемену в его тоне.
– Ты действительно так сильно хочешь найти эту женщину?
Люк кивает, отхлебывая из кружки большой глоток пива.
– Она словно испарилась в воздухе.
– Русские это умеют. Это всем известно.
Вскинув глаза, Люк замечает криминалиста, проходящего через паб в старую конюшню, где обитала Джемма. На нем белая защитная одежда, маска и фиолетовые перчатки.
– Что там происходит? – спрашивает Люк у бармена.
– Они обыскивают комнату, в которой жила та женщина.
– Эксперты-криминалисты?
– Да кого там только нет.
– Мне нужно с ними поговорить, – бросает Люк Шону, соскальзывая с барного табурета и направляясь к задней двери.
Джемма включает приемник и пытается слушать. Рановато – по радио передают прогноз погоды. Может, ее часы спешат? Джемма поднимается по ступенькам и озирается. Кругом темный лес, сквозь ветви хвойных деревьев просачиваются косые лучи вечернего солнца. Ей повезло оказаться в таком месте, как это, – в обществе одних оленей-мунтжаков. Похоже, эта землянка и вправду не использовалась многие годы. Так близко от деревни и так далеко! Ей не хватало этого больше, чем она думала, – безопасности замкнутой сельской общины, дружелюбия людей, большинства из них.
Джемма слышит сигналы точного времени по радио и спускается вниз прослушать выпуск новостей. Обоюдное выдворение дипломатов, заподозренных в шпионаже, из Москвы и Лондона… новые полномочия на арест для полицейских… облава в уилширской деревне…
Кровь в жилах Джеммы холодеет при этом сообщении. Полиция разыскивает бывшую пациентку психиатрической лечебницы, о которой год не было ничего известно. Есть основания полагать, что эта женщина может быть очень опасной, и людей предостерегают от всяких попыток общения с ней. «Мы просим людей, располагающих любой информацией о миссис Хаиш, незамедлительно связаться с нами», – говорит детектив. Его имя ей знакомо.
Джемма закрывает глаза. Она чувствует, как воспоминания возвращаются к ней, захлестывают ее, словно ливневый паводок, сносят пустынную гору ее прошлого, возвращая к жизни. Ощущение безопасности покидает ее. Джемма снова чувствует себя уязвимой и незащищенной. Но в то же время она вдруг испытывает злость. Такую злость, какую не испытывала уже давно.
Она подходит к своему чемодану, роется в вещах и находит то, что искала. Но ее рука слишком сильно трясется, чтобы долго удерживать кухонный нож. И Джемма бросает его обратно в чемодан. А потом опускается на пол и, обхватив руками колени, начинает рыдать, покачиваясь из стороны в сторону. Еще доза воспоминаний. Кошмары. Она же научилась справляться с ними, наводить в своих мыслях порядок! Увы, их сейчас слишком много… и все годы лечения и приема лекарств – впустую, словно их и не было никогда.
Джемма затыкает руками уши, стараясь заглушить голоса. Но все бесполезно. Уже в панике, она снова выбирается из своего укрытия наружу – зарядиться спокойствием леса. Природа – ее последняя надежда. Деревьям наплевать на новостные сообщения. Вроде бы помогает! Она ничего не слышит! Но уже в следующий миг вкрадчивый шепот с высоты лесного полога побуждает ее закричать… или позвонить… предупредить…
Не обращая на него внимания, Джемма отводит взгляд и спускается в укрытие, чтобы подобрать нож.
Сайлас Харт снова беседует с Тони в его кафе. Но посредине разговора раздается звонок. Детектива вызывают в паб. Сайлас недовольно морщится. Он уже несколько часов на ногах, в напряженной работе. У него не было времени даже перекусить. И хотя детективу легче умереть, чем признаться в этом, но он сгорает от нетерпения попробовать еще каких-нибудь вегетарианских кушаний Тони. Может быть, одну из его паст с черными бобами и чипотле?
– Оставайтесь здесь, – говорит он американцу, поднимаясь из-за стола.
– Это приказ?
– Вежливое требование. И должен вас предупредить: если мы не найдем ничего в комнате Джеммы в пабе, мы будем вынуждены произвести обыск у вас в доме.
– Вы должны иметь ордер на обыск, – говорит Тони, отступая за прилавок.
– Он у нас будет, не беспокойтесь.
Сайлас выходит из кафе вместе со Стровер. Тони начинает действовать ему на нервы. Если они его арестуют, никакой ордер на обыск его дома им не потребуется.
– Пробейте этого клоуна по персональной базе, – говорит детектив, переходя через дорогу и направляясь к пабу. Стровер умеет многое, даже парировать язвительные насмешки и отвечать сарказмом на сарказм, причем с лихвой. Но ей также практических нет равных, когда дело доходит до поиска данных в Национальной компьютерной сети британской полиции и сопоставлении разведданных из разных источников с более новой Национальной базой данных полиции. Она здорово шарит в компьютерах. И социальных сетях. «Цифровой абориген»[14], по отзыву сослуживцев. Или что-то в этом роде.
– Может, жена его бросила? – предполагает Стровер.
– Уехала отдохнуть к матери, по словам одной хорошей докторши.
Нет смысла скрывать что-то от Стровер. Она знает, что он до сих пор неровно дышит к Сьюзи Паттерсон. Даже несмотря на то, что та затрудняет их расследование. Женская интуиция.
– Джемма – очень привлекательная женщина, – говорит Стровер.
– Это вы сказали, не я. И, со слов Абдула-афганца, она ходила вчера вечером к Тони на ужин, – Сайлас успел раньше перехватить Абдула; они чудесно поболтали с ним на кухне паба, и детектив даже пообещал Абдулу попробовать его карри из баранины.
– Думаете, Тони знает, где скрывается Джемма? – спрашивает Стровер.
– Не уверен, – отвечает Сайлас; они уже подходят к пабу. – Возможно, мы попусту тратим время. Криминалисты что-то нашли.
Услышав новости по радио, я уже не могла оставаться в своем укрытии ни на секунду. Следующие несколько часов будут решающими. Не поздно ли я его покинула? Расческа позволит мне выиграть немного времени, но мне не помешает и чуток удачи, чтобы справиться со всем, что предстоит мне впереди.
Я не стала брать с собой чемодан – у меня есть все, что нужно. Впереди виднеется поросшая травой тропка, ведущая к узкой грунтовке. Машины по ней не ездят, но я все равно должна соблюдать осторожность. Если я не ошибаюсь, то одна полоса грунтовки бежит в деревню, а вторая – к главной дороге, выходящей из долины. До нее где-то с милю, как сказал Тони. Может, немного дальше. Никаких голосов я не слышу. Только шелест ветвей высоко надо мной, колыхаемых летним ветерком.
Я в последний раз оглядываюсь по сторонам и выхожу на грунтовку. И пускаюсь по ней бежать.
Сайлас быстро проходит через бар, задвигая мысль о кружке пива и соленых орешках на задворки своего сознания. Не сейчас. Позже. Когда все это закончится. Обращение по радио к общественности принесет свои плоды. Хоть какие-то, да принесет. Так всегда бывало. Сайлас также изменил оценку риска потенциально опасных действий Джеммы Хаиш с низкой на высокую. И поставил об этом в известность Национальное Бюро по розыску пропавших без вести лиц, которое переквалифицировало ее статус с «отсутствующей» на «пропавшую» и распространило сведения о ней (включая ДНК-профиль) во все британские службы.
Детектив заходит в бывшую конюшню, где криминалисты осматривают комнату, в которой Джемма ночевала прошлой ночью.
– Я подумал, что вам следует на это взглянуть, – говорит их шеф, выступая навстречу Сайласу и Стровер.
– А что это?
– Мы нашли расческу. Под кроватью.
– Расческу Джеммы?
– Похоже на то. Первичный анализ пыли показал, что она совсем свежая. Значит, расческой пользовались недавно, может, даже утром.
– А корни? – в один прекрасный день своей работы детективом Сайлас узнал, что даже от пряди волос нет никакого прока, если волосы без корней.
– В том-то и вся странность, – говорит шеф криминалистов. – Корней полно. И все свежие. Кто-то с силой прошелся этой расческой по своим волосам. С такой силой, с какой обычно не причесываются. Да и место, где мы ее нашли, тоже странное.
– Под кроватью? – уточняет Сайлас, гадая, к чему клонит криминалист.
– Если бы расческа упала на пол и ее случайно затолкали под кровать – ударом ноги, к примеру, – тогда к ней должна бы была пристать пыль, а на половых досках бы остался след от ее скольжения. Комната очень пыльная.
Почему эти криминалисты никогда не говорят прямо? А стараются напустить своими словами побольше тумана?
– Вы полагаете, что расческу специально положили под кровать? – спрашивает Сайлас.