Стажерка из администрации склонила голову набок и расчесывала пальцами вызванный душем колтун. В некой подсознательной привычке она из-за концентрации мягко прикусила нижнюю губу.
– Я как бы на девяносто процентов уверена, что так и надо, – сказала она. – Чтобы «Стайл» освещал человеческий фактор уже бушующего раскола мнений, – в этот момент они стояли у своих арендованных шкафчиков, которые в противоположность мужским были в полный рост, чтобы вмещать платья. Скрупулезно модифицированные вставными портативными полками и приклеенными крючками, камеры хранения обеих женщин казались настоящим чудом организации.
– То есть сперва это должно быть опубликовано где-то еще. «СТРАНИЦЫ ОБЩЕСТВА» освещают освещение и разногласия, – сказала Эллен Бактриан. Она предпочитала полосатые слаксы от «Готье» и кашемировые безрукавки, которые можно носить как сами по себе, так и с жакетом. Главное, чтобы слаксы и топ входили в одно и то же цветовое семейство, и тогда безрукавка будет делового вида – этому их всех научила миссис Энгер.
В как будто уже другой подсознательной привычке стажерка из администрации, если задумывалась особенно сильно, иногда даже прижимала ладонь ко лбу. В каком-то смысле это была ее версия капитального румянца Скипа Этуотера. По мнению почти всех остальных стажерок журнала, стажерка из администрации функционировала на том уровне, когда уже незачем переживать из-за таких мелочей, как цветовые семейства или сохранение холодного профессионального отстранения.
– Только это не может быть очень масштабно, – сказала она.
– Статья или канал? – Эллен Бактриан всегда приходилось не вытирать ухо с гвоздиками, а промокать одноразовой антибиотической тряпочкой.
– Мы же не хотим, чтобы читатели «Стайла» уже знали сюжет. Вот каверзный момент. Мы хотим, чтобы им казалось, будто «Стайл» впервые познакомил их с сюжетом, существование которого все-таки предшествует этому знакомству.
– Ты имеешь в виду, в СМИ-смысле?
Юбка стажерки была из нескольких десятков мужских галстуков, замысловато сшитых по длине. Она и студентка-мавританка по обмену из «БОЛЬШОГО ПАЛЬЦА», носившая племенное одеяние галлюцинаторных расцветок, были единственными стажерками в «Стайле», кому подобное сходило с рук. Вообще-то именно стажерка из администрации на рабочем обеде два лета назад первая сравнила Скипа Этуотера с жокеем, который бросил тренировки, хотя говорила она в шутку и почти с приязнью – из ее уст это не казалось издевательством. На День памяти она даже гостила в летнем домике миссис Энгер в Квоге, где, согласно слухам, играла в маджонг не с кем иным, как с миссис Ганс Г. Бод. Ее будущее казалось буквально безграничным.
– Да, хотя опять же – вопрос деликатный, – сказала стажерка из администрации. – Представь, что это как с дочками Буша или той статьей о водителе Доди прошлым Рождеством, – это были грубые аналогии, но они донесли до Эллен Бактриан суть мыслей стажерки. В широком смысле освещение существующего сюжета – один из стандартных способов БМГ отличаться как от глянцевых твердых новостей, так и от таблоидов. Одновременно на другом уровне Эллен Бактриан дали понять, что сама статья – по-прежнему детище ее и младшего редактора «ЧТО ПРОИСХОДИТ?»; а повторение слов вроде «каверзный» и «деликатный» должно было и польстить Эллен Бактриан, и предупредить, что ее редакторские навыки ожидает тяжелое испытание.
Стрелка на слаксах от «Готье» сохраняется куда дольше, если на вешалке есть прищепки и вешать за штанины. Пышущая сырость раздевалки даже идет на пользу крошечным морщинам, которые всегда накапливаются за утро. Незаметно для Эллен Бактриан стажерки нижнего уровня часто говорили о ней и о стажерке из администрации с одинаковым придыханием и пиететом. Постоянное ощущение, что она неполноценная и вечно рискует продемонстрировать свою некомпетентность, было одним из способов Эллен Бактриан держаться начеку. Узнай она, что после окончания стажировки ей тоже практически обеспечена должность в «Стайле», она бы буквально не смогла обрабатывать информацию – стажерка из администрации знала, что та этого не выдержит. И то, как девушка теперь давила на лоб в подсознательной имитации поведения стажерки из администрации, было признаком тех самых центральных комплексов, которые стажерка из администрации пыталась приглушить, медленно наводя на нужную мысль и выстраивая разговоры в виде мозговых штурмов, а не, например, напрямую объясняя Эллен Бактриан, как выстроить сюжет о волшебной какашке, чтобы все остались довольны. Стажерка из администрации была одним из величайших, самых чутких воспитателей таланта, каких только встречала миссис Энгер, – а она сама в свое время стажировалась у Кэтрин Грэм[78].
– Значит, это не может быть что-то очень масштабное, – говорила Эллен Бактриан, опираясь на шкафчик сперва одной рукой, потом второй, поправляя ремешки «Блаников». Теперь она говорила с отрешенным тоном классического мозгового штурма. – То есть мы не совсем жертвуем элементом сенсации. Предыдущий канал с премьерой сюжета нам нужен постольку-поскольку. Тогда мы осветим раскол мнений, а не профилируем какого-то фрикозавра, у которого «г» выходит в форме головы Анубиса, – ее волосы уже почти что высохли.
Ремень юбки стажерки из администрации был двумя метрами доброй конопляной морской бечевки двойного плетения. Сандалии – от «Лорен», чьи открытые мыски шли практически ко всему. Она завязала ремешки на щиколотках взахлест, начала наносить самую капельку блеска. Теперь Эллен Бактриан повернулась и смотрела на нее.
– Ты думаешь о том же, о чем и я?
Их глаза встретились в карманном зеркальце, и стажерка с прохладцей улыбнулась.
– Твой штатник и так уже там. Ты же сама сказала, что он уже распыляется на два сюжета, нет?
– Но причем тут на самом деле страдание? – спросила Эллен Бактриан. Она уже рисовала мысленную блок-схему нужных звонков и договоренностей, а потом разделила общий список между собой и Лорел Мандерли, которую теперь считала кем-то вроде напарницы.
– Ну, слушай – он умеет выполнять приказы?
– Скип? Скип – зарекомендовавший себя профи.
Стажерка из администрации поправляла пышные рукава блузки.
– И по его словам, создатель волшебных какашек нервничает из-за сюжета?
– Лорел говорит, что Скип употребил слово «изведен».
– Такое слово вообще есть?
– Судя по всему, всем заправляет жена, в плане публичности. Этот самый художник собственной тени боится – по словам Лорел, он сидит и подает Скипу тайные знаки в духе «Нет, господи боже, только не это».
– И в чем проблема представить это человеку Этуотера из «Всей рекламы» в виде подлинного страдания?
Мысленные блок-схемы Эллен Бактриан часто состояли из настоящих блоков, римских цифр и многострелочных графиков – таким она была одаренным администратором.
– Значит, ты говоришь о чем-то в прямом эфире.
– С тем условием, что, конечно, все это гипотетически, пока нас не порадуют сегодняшние тесты.
– Но откуда нам знать, что он вообще на это согласится?
Стажерка из администрации никогда не причесывалась после душа. Просто тряхнула головой пару-тройку раз, позволила волосам великолепно пасть, куда заблагорассудится, и повернулась – слегка, чтобы с полным эффектом спросить Эллен Бактриан:
– Кто?
Ей оставалось жить десять недель.
6
Благодаря гениальному, как согласятся все на завтрашнем рабочем обеде, штриху особый лимузин, который прибыл в среду, в 5:00, чтобы доставить художника и его жену в Чикаго, был словно прямиком из грез читателя «Стайла». Длиной с полквартала, белый, как круизные лайнеры и свадебные платья, с телевизором и баром, противоположными сиденьями из кордовской кожи, бесшумным кондиционером и толстой стеклянной перегородкой между пассажирским салоном и водителем, поднимавшейся и опускавшейся по нажатию кнопки на деревянной панели, для уединения. Скипу Этуотеру он больше показался катафалком для такой звезды, после смерти которой мир бросает все дела для траура. Внутри Мольтке сели лицом друг к другу, почти соприкасаясь коленями, руки художника скрылись от глаз за полами его нового бежевого пиджака.
С «Кией» штатника на почтительном расстоянии лимузин проследовал на рассвете через флегматичную белокожую нищету Маунт-Кармела. За затемненным стеклом его окон виднелись только слабые намеки на лица пассажиров, но те, кто не спал и видел, как мимо проплывал лимузин, догадывался, что кто был внутри, видел мир по-новому, словно после долгой комы.
«Ибо Истинно», понятно, превратились в дурдом. От первого питча до прямого эфира прошел 31 час. «Канал страданий» войдет с тремя роликами в свою третью стадию 4 июля, в 20:00 по центральному дневному времени, на десять недель опережая график. Присутствовали пять разных линейных продюсеров, и все были весьма и весьма заняты.
Это была не неделя рейтингов; но, как говорят на кабельном, каждая неделя – неделя рейтингов.
У 52-летней бабушки из Раунд-Лейк-Бич, Иллинойс, нашли опухоль в поджелудочной железе. Пункционную биопсию с компьютерной осевой томографией в Пресвитерианском медцентре Раш транслирует в прямом эфире бригада на месте; как и деятельность радиолога и лаборанта, чья работа – окрасить образец и определить, злокачественная опухоль или нет. Для сегмента требовались две отдельные бригады фрилансеров, где все участники входили в профсоюз американских работников сцены и работали за двойную плату выходного дня. Второй частью эфира будет сплит-скрин. Благодаря победе отдела разрешений они смогут показывать лицо женщины все десять минут, пока краска распространяется и специалисты считывают результаты. Она с мужем будет смотреть на монитор, где в реальном времени показывают работу лаборантской команды – зрители увидят вердикт и ее реакцию одновременно.
Найти подходящего ведущего для введения и озвучки сегментов оказалось натуральным геморроем, учитывая, что агенты почти всех возможных кандидатов не работали Четвертого и что тот, кого «Канал страданий» наконец наймет, должен был остаться дальше хотя бы на один цикл третьей стадии. Финалистов прослушивали до самых 15:00 – и Скип Этуотер из журнала «Стайл» волюнтаристским решением, которое потом поставят под вопрос по всей редакторской вертикали, посвятил немалую часть времени, внимания и стенографического блокнота этим прослушиваниям, а также продолжительному и какому-то бессвязному интервью с ассистентом партнера «Ройденталь и Восс», ответственного за сегодняшние многообразные разрешения и релизы.