— Ошибаешься, — покачала головой Хлоя. — Мишенью была не я. Разве не понимаешь?
Приходилось признать, что Хлоя права. Метили в него, И все же при мысли о том, что она могла наткнуться на негодяев, у него холодела кровь. Такое можно сотворить только в приступе злобы. И эта бешеная злоба могла легко обратиться на того, кто попытался бы помешать взломщикам.
Особенно если погром в кафе — дело рук кого-то вроде Джеймса Магуайра. Томас отогнал тяжелые мысли и постарался сосредоточиться. Джеймс, возможно, тут ни при чем. Многие из жителей города, и без того не питающие к Томасу особой симпатии, вполне способны на такое. Вот он уже стал привыкать к письмам и звонкам с угрозами. Взять хотя бы последний весьма любопытный разговор с президентом «Ледиз клаб». Не следует исключать из числа подозреваемых далее и отца Хлои.
— Кому ты сказала?
— Сказала?
Томас нетерпеливо поморщился.
— Ты могла проговориться, что именно я владелец «Маунтин Могидж».
Хлоя, закусив губу, уставилась в пол.
— Худышка!
— О, Томас, я все понимаю. Считаешь, что тот, кто это сделал, все узнал от меня?
— Ну не от меня же! — выдавил улыбку Томас. Хлоя залилась краской. — Можешь не оправдываться, — сухо заметил он. — Наверное, раззвонила по всему городу. Поместила объявление в газете. Вывесила плакаты. Смотрите все: Томас Магуайр — хозяин «Маунтин Могидж»!
— Хуже, — нервно хихикнула Хлоя, но тут же опасливо прикрыла ладонью рот. — Помнишь нашу встречу, когда я обнаружила, кто мой кредитор?
— Разве такое забудешь? Ты вылетела из кабинета и едва не прищемила мне дверью нос.
— Но я уже извинилась, — понуро пробормотала Хлоя.
— Не за что извиняться. Я преподнес тебе не слишком приятный сюрприз.
— Вот именно. Ладно, признаю, я выскочила как ошпаренная. И, возможно, начала жаловаться. Не так уж громко, — поспешно добавила она, но Томас презрительно фыркнул:
— Не так уде громко? Ты в этом уверена?
— Пожалуй, — продолжала Хлоя, не обращая на него внимания. — Только Огастина и Лана могли меня услышать.
— Могли?
— Угу. — Она прихватила зубами нижнюю губу. — Я знаю, что Лана не привыкла держать язык за зубами.
— Что? — внезапно насторожился Томас. — Хочешь сказать…
— И наверное… Хотя вряд ли… — едва выговорила Хлоя, сгорая от стыда.
— Вряд ли, Худышка?
Хлоя отвела глаза.
— Наверное, всем уже известно.
— Черт!
— Кстати, мой отец тоже знает.
— Потрясающе!
Но что-то в выражении лица Хлои заставило Томаса насторожиться и пристально взглянуть на нее.
— Тебя это тревожит?
— Не очень, — довольно неубедительно солгала Хлоя, снова краснея. — То есть чуть-чуть.
— Почему? Нет, мне просто любопытно: для твоего отца имеет значение, кто дал тебе взаймы?
— Нет, не думаю.
Хлоя, глубоко вздохнув, принялась рассматривать потолок, пол — все что угодно, лишь бы не встретиться взглядом с Томасом.
— Просто… просто он ругает меня за то, что не позаботилась справиться заранее, кто стоит за «Маунтин Могидж».
— Не продолжай, сейчас сам соображу. Он считает тебя безответственной и легкомысленной. — И при виде жалкого личика Хлои Томас снова выругался. — Вот черт! Не пойми меня неправильно, Хлоя. Но мне не слишком нравятся твои родственники.
— Они тревожатся за меня. — Хлоя равнодушно пожала плечами. — Мой отец мэр. Мать — единственный зубной врач на много миль в округе. А сестра…
— Все это яйца выеденного не стоит, — резко оборвал ее Томас. — Главное в другом — они почему-то не верят в тебя. И не желают понимать, что ты — гордость семьи. Посмотри, сколько времени и сил ты уделяешь проблемам этого города! И ко всему прочему еще имеешь собственное дело. Разве все это в расчет не принимается?
— Да, я — знаменитая кулинарка.
Томас внимательно посмотрел на Хлою и вынес неожиданный приговор:
— Беда в том, что они не одобряют твоего образа жизни, а тебе очень хочется заслужить их похвалы.
— Не могли бы мы переменить тему? — попросила расстроенная Хлоя. — Я не хочу об этом говорить.
— Еще бы! — Но он все же послушался, потому что хорошо знал, как тяжело иногда бывает обсуждать близких людей. — Ну и помойку здесь какая-то сволочь устроила!
— Ты ужасно много ругаешься.
— А кто меня на это вдохновляет? Ладно, замнем… И вот еще что: тебе нужен телохранитель.
— Шутишь! — рассмеялась Хлоя, но тут же осеклась. — Ты что, серьезно?
— Абсолютно.
— Не мели чушь. Все уже позади, — устало бросила Хлоя. — Теперь все будет хорошо.
— Забыла о взрыве в моем доме? Или…
Он вовремя сдержался. Хлое ни к чему знать о пожаре на складе и погроме в административном здании. Если она проведает обо всех его приобретениях в этом городе, значит, догадается и об остальном.
— Все уже позади, — упрямо повторила Хлоя. — Вряд ли мне грозит опасность.
Ладно, пока придется уступить. Но если Хлоя настолько беспечна, что не боится за себя, чем тогда объяснить страдание, которое написано на ее лице?
— Если не позволяешь мне нанять уборщиц, по крайней мере позволь возместить тебе не полученную сегодня выручку.
— Нет!
И это несмотря на финансовую пропасть, в которой она очутилась! Ведь день простоя для Хлои равносилен катастрофе.
— Да, — мягко настаивал Томас. — Это самое меньшее, что я могу для тебя сделать.
Хлоя явно собиралась запротестовать, но он осторожно закрыл ладонью ее рот.
— Если поспешим, то сможешь открыть кафе к обеду.
Хлоя сжала его запястье, отвела ладонь от своих губ и тихо спросила:
— Кто это сделал, Томас? Кто хочет тебе зла?
Она опустилась на колени с явным намерением продолжить работу, но вдруг подняла на Томаса огромные зеленые глаза, и хаос, царивший вокруг, мгновенно исчез. А вместе с ним и кошмар, в который превратилась его жизнь. Остались только они двое и то странное, неодолимое волшебство, которое притягивало их друг к другу. Он хотел ее. Безумно. Отчаянно. Хотел и боялся собственных желаний.
— В Хизер Глен каждый так и норовит укусить меня побольнее, — беспечно объяснил он. — Легче спросить, кто не желает мне зла.
— Ты должен доказать всем, что они не правы. Отношение к тебе изменится, вот увидишь.
— Очнись, — прорычал он. — Это не волшебная сказка!
О, да, он докажет. Обязательно докажет, что ничего не забыл. И уничтожит их так же безжалостно, как они в свое время пытались — да и сейчас пытаются — уничтожить его. А когда все будет кончено и он победит, что почувствует эта женщина, которая сейчас смотрит на него так доверчиво и преданно? Вероятно, такую же ненависть, как и остальные.
— Я знаю, что это не волшебная сказка, — вздохнула Хлоя, притягивая его руку к своей щеке. Томас, не выдержав, погладил нежную кожу. — Но если мы приложим все силы, — продолжала она, — хэппи энд вполне вероятен.
— Я не… — заикнулся было Томас. Но Хлоя припала губами к его ладони, и он лишился дара речи.
— У этой печальной истории обязательно будет счастливый конец, — прошептала она. — Я в это верю.
Что она с ним вытворяет? Желудок Томаса свело судорогой, кровь отлила от головы куда-то вниз, мысли перепутались. И все потому, что она прикоснулась губами в его руке? Нет, это просто невыносимо! Томас вскочил.
— Прости… мне нужно идти, — выдохнул он; стараясь не видеть ее испуганных глаз. Она начала было подниматься, но Томас удержал ее. — Не провожай меня. Все, что я говорил тебе в больнице, остается в силе. Держись от меня подальше. Так будет лучше.
— Но это ты пришел ко мне, — спокойно напомнила Хлоя.
Проклятье! Она опять права!
— Я вел себя как дурак, Хлоя. Забудь, что я был здесь.
— Ты никогда не вел себя как дурак.
Томас, уже взявшийся за ручку двери, остановился и, повернувшись, заставил себя посмотреть в глаза все еще стоявшей на коленях Хлое.
— Тут ты ошибаешься.
Хлоя медленно покачала головой.
Она возненавидит меня, напомнил он себе. Когда все кончится, эти прекрасные глаза будут выражать лишь брезгливое презрение. При этой мысли грудь Томаса сжало раскаленными клещами. Он даже не помнил, как повернулся и вышел.
Хлоя долго смотрела на закрывшуюся дверь. Неужели он не понимает, что от любви не сбежишь? Она это понимает, потому-то едва не бросилась ему в объятия и не попросила поцеловать ее.
Почему он не может отдаться тем чудесным пьянящим чувствам, что соединяют их? Чего так опасается? И как добиться, чтобы он поверил в эти чувства? Она так этого хочет!
А вдруг он сердится из-за того, что она навязала ему Гарольдину? По правде говоря, Хлоя могла легко найти для котенка другого хозяина. Но она отдала Гарольдину Томасу совсем по другой причине. Хотела показать ему, чту это такое — иметь существо, о котором можно заботиться и которое непременно ответит на твою любовь. Томас, да это и понятно, испытывает отвращение ко всему роду человеческому, поэтому Хлоя решила начать с малого, с котенка.
Но он, по всей видимости, пока не чувствует привязанности к забавному крошечному созданию. Может быть, ему нужно больше времени? В таких делах поспешность лишь вредит. А Томас к тому же всю жизнь вынужден был думать только о себе.
Нужно набраться терпения. Но нет, хотя обычно она не без основания гордилась этим своим качеством, сегодня, похоже, ее терпению пришел конец.
Так, значит, Томас требует, чтобы она близко к нему не подходила? Яснее ясного, он попросту боится возникшей между ними симпатии! Он искренне опасается, что из-за него она может попасть в беду. Его забота, конечно, очень трогательна, но она не останется в стороне! Нельзя допустить, чтобы Томас понял, что может обходиться без нее, особенно сейчас, когда одно ее присутствие выводит его из равновесия. А по ее скромному мнению, Томасу Магуайру такое состояние ох как на пользу.
Минут через двадцать, когда почти половина пола была отмыта, к кафе подъехал фургон с синей надписью на борту: «Фирма „Бетти“. Уборка и мытье окон». Да, Томас становится до ужаса надоедливым! Это уже начинает раздражать…