уть, пускай даже о конечной цели он сам не имел никакого представления, судя по его полубессознательному состоянию.
Его оставили в покое и продолжили самостоятельные поиски.
Гостиница обнаружилась минут через сорок, причем на той самой улице, по которой их машина проезжала уже несколько раз. Не разглядели прежде то ли из-за снега, то ли из-за того, что ни одно окно двухэтажного бревенчатого здания не светилось.
Их встретила заспанная девушка, кутавшаяся в пуховый платок.
Номера для Потёмкина и Китайгородцева были заблаговременно забронированы на завтрашний день, и то, что этот день ещё не наступил, никакой роли не играло — номера пустовали.
Китайгородцев проводил Потёмкина до его номера, после чего вернулся к девушке в пуховом платке.
— Постояльцев много? — спросил Китайгородцев.
— Нет.
— Сколько?
Девушка растерянно захлопала глазами. Не могла взять в толк, что за интерес у собеседника.
— Я телохранитель, — сказал Китайгородцев. — Охраняю вашего постояльца, — указал рукой в ту сторону, где сейчас был Потёмкин. — Я должен знать обстановку.
— Двое, — доложила девушка. — Муж и жена. В четвертом номере.
— Москвичи?
— Почему москвичи?
— Просто — спрашиваю.
— Нет, они из Рязани.
— По брони кого-нибудь ждёте в ближайшие два дня?
— Ждём. Хотите взглянуть?
— Хочу.
В неаккуратную тетрадь с выпадающими листами были вписаны данные на трёх человек. Трофимов Борис Андреевич и Трофимов Алексей Борисович. Отец и сын, не иначе. Записаны на завтрашний день. Петракова Зинаида Ивановна. Послезавтра. Ничего интересного. Китайгородцев закрыл тетрадь.
— А вы знаете, кто он такой? — спросил у собеседницы и снова показал туда, где находился Потёмкин.
— Гипнотизёр из Москвы. С концертом приехал. Правильно?
— Правильно, — не стал перечить Китайгородцев. — А теперь постарайтесь вспомнить, это очень важно. Кто-нибудь интересовался, забронировал ли господин Потёмкин номер, и когда он вообще приезжает?
Озадачил девушку.
— Н-нет, — сказала не очень уверенно.
— Может, по телефону кто-то звонил и спрашивал?
— Нет! — уже увереннее.
— И от ваших работников вы ничего такого не слышали? Может, у них кто интересовался?
— Нет, не слышала.
— Хорошо, — кивнул Китайгородцев. — Я хотел бы осмотреть гостиницу. Вы не откажетесь меня сопровождать?
— Не откажусь, — ответила девушка и отчего-то вдруг зарделась.
ТЕЛОХРАНИТЕЛЬ КИТАЙГОРОДЦЕВ:
Здание деревянное, дерево сухое, ему полсотни лет, не меньше.
— Огнетушители у вас где?
— Вот, у стены.
— Ничего не видно. Вы включите свет. Почему в коридоре свет погашен?
— Так ночь уже.
— Ночью свет как раз и должен гореть.
— Нам начальство запрещает. В целях экономии.
— А вам известны требования по содержанию помещений, коридоров и лестничных пролётов?
— Н-нет.
— Очень плохо. Вас как зовут?
— Нина.
— Фамилия ваша?
— Портнова.
— Вот я записываю ваши данные. Видите?
— Вижу. А зачем?
— Чтобы знать, кто ответит за невыполнение требований, о которых я сказал. Если вдруг случится что-то. Вам это нужно — отвечать?
— Нет!
— Тогда не выключайте свет, пожалуйста.
— Хорошо.
Огнетушители. Свежие. Только два месяца, как перезаряжены. Выключатели…
— Выключатель один на коридор?
— Один, да.
Четвёртый номер. Здесь супружеская пара из Рязани… Шестой номер… Восьмой…
— У вас решёток на окнах первого этажа нет?
— Нет. А зачем?
Лестница на второй этаж. И здесь темно. Отдельный выключатель?
— Здесь свет включается — где?
— А вот!
— Здесь тоже пусть всю ночь горит. Договорились?
— Хорошо.
Светильников два. Горит один.
— А вон тот светильник…
— Там лапочка перегорела.
— Запасная есть?
— Это директор может выдать. Завтра утром.
— Нет, дорогая наша Нина Портнова, давайте так договоримся. Мы сейчас в каком-нибудь из номеров, где постояльцев нет, лампочку вывернем, и сюда ввернём. А завтра уж вы с тем номером сами вопросы все решите.
— Ладно.
Второй этаж. Светильники. В исправности. Огнетушители. Свежие. Выход на чердак. Заперт на замок.
— Почему не опечатано?
— А зачем?
— Чтобы знать, что в ваше отсутствие никто эту дверь не открывал.
— Так ведь замок!
— А ключи от замка — где?
— В столе. Там, на первом этаже.
— И что, вы от того стола никогда не отлучаетесь?
— Отлучаюсь.
— Теперь понятно?
— Понятно.
Двери номеров. Заперты. Окно в коридоре. Запоры исправны.
— Из персонала вы одна этой ночью в гостинице?
— Да.
— Входная дверь на ночь запирается?
— Запирается.
— Бывает такое, что ночью кто-то приходит?
— Кто?
— Из персонала кто-то. Или знакомые ваши на огонёк заглянут.
— Нет, что вы, уже час ночи. Никого не может быть.
— В таком случае, если вдруг звоночек в дверь, а вы этого гостя лично не знаете — вы не открывайте ему, пока меня не предупредите. И ещё: милиция у вас тут далеко?
— На соседней улице.
— Как им звонить в случае чего?
— В случае чего?
— Всякие случаи бывают. Так какой номер у них? Ноль — два?
— Нет, другой, четыре цифры. У меня внизу записано.
— Пойдёмте, я перепишу. И ещё «скорой помощи» телефон. Есть у вас?
— Есть. Только они не приезжают почти никогда.
— Почему?
— Бензина нет.
— А у милиции бензин есть?
— У милиции — есть. С ними если кто-то бензином не делится — они с тем очень строго.
Прежде чем отправиться спать, Китайгородцев подошёл к двери номера Потёмкина и легонько её толкнул. Она не поддалась. Удовлетворившись этим, Китайгородцев направился к себе, как вдруг в коридор вышел Потёмкин: он не спал, как оказалось, и даже не переодевался после дороги.
— Вы освободились? — поинтересовался он. — Я вас жду.
— Что-то случилось?
— Нет. Но сеанс гипноза — разве мы не повторим? — осведомился Потёмкин. — Ваша нога — с нею надо что-то делать.
Китайгородцев подчинился без особой охоты.
Потёмкин усадил его в продавленное кресло с высокой спинкой, некоторое время беседовал, старательно поддерживая усыпляющую монотонность голоса, затем приступил непосредственно к сеансу. Китайгородцев слушал гипнотизера, смежив веки. Потёмкин вел отсчёт, но что-то нервировало его, он наблюдал за своим подопечным и видел, что не клеится сегодня. Досчитал едва ли не до сорока, после чего раздраженно щёлкнул пальцами и произнес со вздохом:
— Откройте глаза!
Китайгородцев открыл. Он смотрел незамутнённым взором человека, который ни на мгновение не терял контроля над собой.
— Что происходит? — спросил Потёмкин. — Вы не расслабились. Вас что-то тревожит?
— Тревожит, да, — согласился Китайгородцев, подумав. — Эти ребята, которые вас разыскивают.
— То есть вы на посту, несёте службу, — догадался Потёмкин. — Так у нас с вами ничего не получится, любезный. Вам нечего опасаться, — гипнотизёр рукой легонько коснулся ладони собеседника и голос его стал доверительно-вкрадчивым, совсем как у многоопытного врача. — Я введу вас в состояние транса, но точно так же смогу вас быстро из транса вывести. При малейшем же подозрении по поводу близкой опасности. Ведь это и в моих интересах, я сам себе не враг. Согласны?
Китайгородцев кивнул.
— Мы с вами договорились, — продолжал окутывать собеседника словесной паутиной гипнотизер. — А сейчас вы расслабитесь и мы с вами повторим всё с самого начала.
— И ещё мне вот какая мысль не дает покоя, — вдруг сказал Китайгородцев. — Вы говорили, что можно заставить вспомнить… Если что-то знал, но потом почему-то забыл… Я хочу, чтобы вы попробовали… Возможно, что со мной что-то такое было.
— Что именно? — заинтересовался Потёмкин.
— Я не знаю в подробностях…
— Но мне от чего-то надо отталкиваться, — перебил Потёмкин. — Допустим, вы что-то такое знали, что вас потом заставили забыть. Я введу вас в состояние гипнотического транса, чтобы попытаться из вас это ваше запретное знание выудить. Я буду вас расспрашивать, вы будете мне отвечать. Но я должен знать, о чём вас спрашивать.
Он смотрел выжидательно.
— Я жил в доме, — сказал Китайгородцев. — Большой дом в лесу. И по ночам я в этом доме видел человека, который умер десять лет назад.
Китайгородцев замолчал. Потёмкин ждал продолжения. Продолжения не было.
— Вы действительно его видели? — осторожно уточнил Потёмкин.
— Я этого не знаю, — нервно дёрнул плечом Китайгородцев. — Мне два человека, независимо друг от друга, говорили, что я им про этого призрака рассказывал. А я не помню.
— Не помните — чего? Того, что призрака видели? Или того, что вы о нём кому-либо рассказывали?
— Ни того, ни другого, — сказал Китайгородцев.
Он ожидал, что Потёмкин сильно удивится, но тот и бровью не повёл.
— Ну что ж, попробуем, — произнес Потёмкин с невозмутимым видом.
Он предпринял ещё одну попытку погрузить собеседника в гипнотический транс и снова это ему не удалось. Китайгородцев с виноватым видом разводил руками: ничего, мол, не могу с собой поделать.
— Ничего страшного, — успокоил его Потёмкин. — Есть такой хороший способ — во сне. Вы разговариваете, кстати?
— Это вы о чём?
— Во сне вы разговариваете?
— Мне говорили, что за мной такое водится.
— Это хорошо, — оценил Потёмкин.
— Почему?
— Потому что тот, кто разговаривает во сне, неплохо поддается гипнозу во время этого самого сна. Так что идите в свой номер, отдыхайте. Спите. А ключ от номера оставьте у меня.
Потёмкин вошел в номер к Китайгородцеву, когда часы показывали три часа ночи. Прикрыл за собой дверь, замер, и так стоял долго неподвижной статуей, свыкаясь с темнотой. Он слышал ровное дыхание Китайгородцева — так дышит спящий человек. Потом Потёмкин сел на стул рядом с кроватью и снова замер, чтобы спящий, даже если он был растревожен, успокоился. Убедившись, что Китайгородцев крепко спит, гипнотизёр произнёс негромко и вкрадчиво: