— Мне почему-то кажется, что это похоже на правду. Слишком много совпадений. Имена людей, с которыми я жил. И продукты всегда закупал Михаил, это правда. Но почему я помню не всё, а выборочно?
— Вас заставили забыть, — сказал Потёмкин.
— Кто?
— Михаил. Это было в ту ночь, когда вы увидели их, всех троих, сидящими за поздним ужином. Наталья Андреевна, Михаил и генерал Лисицын. Вы не хотели, чтобы вас обнаружили. Но, видимо, Михаил что-то заподозрил. Он пришёл в вашу комнату и долго с вами разговаривал. И вы ему сами всё рассказали: и о подозрениях по поводу снотворного, и о том, что вы видели в доме генерала Лисицына.
— Это я тоже вам рассказал?
— Да, этой ночью.
— Почему же я всё рассказал Михаилу, если я ему не доверял, как вы говорите?
— Под гипнозом. Он смог ввести вас в транс. И вы ему всё выложили. Тогда он приказал вам всё забыть: про снотворное, про генерала Лисицына и про то, что Михаил к вам приходил в ту ночь.
— Я Лисицына видел дважды, вы мне так сказали…
— Значит, и сеансов гипноза было два, — произнес Потёмкин. — Как минимум.
Машину должны были подать в двенадцать. В десять пришла мама Нины Портновой, принесла для постояльцев завтрак. И сама Нина тоже пришла.
— Наши говорят про вас, — сказала Нина. — В городе, в смысле. А вы правда усыпляете, или это так, притворство?
Она покраснела и явно чувствовала себя неловко, но любопытство пересиливало.
— Какое же притворство? — пожал плечами Потёмкин. — Ваши люди там на сцене были. У них спросите, они скажут. Или им не верите?
— Верим. А всё равно удивительно.
— А Нинку тоже можете усыпить? — спросила мать.
Девушка зарделась пуще прежнего. Похоже, подступались к главному. Цель визита прояснилась.
— Конечно, — беспечно сказал Потёмкин.
— Прямо сейчас? — обмерла Нина.
— А вы желаете?
— Ага, — ответила, потупившись.
Ей хотелось поучаствовать. Сеанс магии с последующим разоблачением, как писали в старину в афишах. Только никакого разоблачения не будет, потому что магия, похоже, настоящая. То, что Китайгородцеву довелось видеть своими глазами в последнее время, лично его всё больше утверждало в мысли, что ни о каком надувательстве тут речи нет.
— Глупости всё это и ничего не надо! — сердито сказала мать.
— А я хочу! — упрямилась девица.
— Неизвестно, что потом с мозгами будет!
— Просветление будет, — сказал на это Потёмкин, и не понятно было, всерьёз говорит или скрытно насмешничает.
— Мне интересно, — призналась Нина. — Неужто так вот можно?
— Можно, можно, — подбодрил её Потёмкин. — Прямо при вашей матушке всё и проделаем.
— А что проделаете? — осторожничала женщина.
— Гипноз, — не стал вдаваться в подробности Потёмкин.
— Вы бы позавтракали, — всё ещё боролась женщина.
— Мы — после. Всё будет быстро. Не остынет, — парировал Потёмкин. — А что вам любопытно? — обратился он к Нине. — Вы прежде видели гипнотизёров?
— Нет.
— А что вы про них слышали?
— Ну, что могут такое сотворить, что человек всякие странности делает, а сам потом ничего не может вспомнить. Это правда?
— По-разному бывает. Если дана такая установка — вспомнить, он вспомнит обязательно. А можно сделать так, чтобы не вспомнил, тут вы правы. Вы вот здесь присаживайтесь. Вам удобно? Очень хорошо. Вы в детстве были бойкая? В компаниях время проводили или как?
— Дичок, — ответила за дочку мать. — Сама по себе всё время.
— А общение как же? — поинтересовался Потёмкин. — Подружки всякие… Или придумывала себе подружек?
Пристально всмотрелся. Нина смутилась под его взглядом.
— Угадал? — быстро спросил Потёмкин. — Вроде как подружки вокруг, и все хорошие такие, понимающие. Да?
— Да, — застенчиво ответила Нина.
— Это очень хорошо.
— Да что же тут хорошего? — в сердцах сказала мать.
— Люблю с такими работать, — пояснил Потёмкин. — Те, у кого воображаемые друзья вместо настоящих, и кто впечатлительный сверх меры — они легко поддаются гипнозу. Вы глаза закройте, — попросил он Нину. — И слушайте только мой голос. Вам тепло, вы чувствуете тепло, ваши веки наливаются тяжестью…
Он действовал уверенно, не обращая ни малейшего внимания ни на мать Нины, ни на Китайгородцева, и уже через несколько минут девушка погрузилась в транс.
На вопросы Потёмкина она отвечала, но речь её была замедленна и глаза она не открывала, и было что-то необычное в её поведении, что пугало мать. Женщина наблюдала за происходящим с нескрываемым страхом, словно она стала невольным свидетелем какого-то необъяснимого колдовства.
— Здесь была ваша мама, — говорил Потёмкин, обращаясь к девушке. — Но теперь она ушла. Её нет в этой комнате. Её нет. Когда вы проснётесь, вы убедитесь в этом. Вы не будете её видеть. Вы не будете её слышать. Её здесь нет.
Женщина занервничала. Потёмкин положил руку на её плечо.
— Сядьте перед дочерью, — попросил он.
Женщина подчинилась. Они сидела перед дочерью и смотрела на неё со страхом.
— Сейчас мы будем просыпаться, — сказал Потёмкин. — Я сосчитаю до десяти и на цифре «десять» вы пробудитесь. Когда вы проснётесь, вы будете чувствовать себя бодрой и отдохнувшей. Раз! — начал отсчёт Потёмкин. — Два… Три…
Он считал. Женщина вглядывалась в лицо дочери. Нина спала, но дыхание её уже не было таким ровным и глубоким, как минуту назад.
— Четыре… Вы уже слышите, как проехала за окном машина… Пять… Своё тело вы чувствуете, способность ощущать к вам возвращается… Шесть… Семь… Сейчас вы будете просыпаться… Восемь… Уже скоро… Девять… Десять!
И Нина открыла глаза. Перед нею сидела мать, но Нина смотрела будто сквозь неё. А за матерью стоял Потёмкин.
— Вы меня видите? — спросил Потёмкин.
— Да, — ответила девушка.
— Хорошо видите? Ничто вам не мешает?
— Нет, не мешает.
— Кого вы видите в этой комнате? — спросил Потёмкин.
— Вас.
— Ещё кого? Посмотрите по сторонам. Кто здесь есть ещё?
Нина медленно повернула голову в одну сторону, в другую, увидела Китайгородцева.
— Ваш товарищ, — сказала она.
— Очень хорошо, — подбодрил её Потёмкин. — Может, ещё кого-то здесь увидите? Посмотрите внимательно.
— Нет, никого больше я не вижу, — ответила Нина, глядя сквозь мать.
— Хорошо, теперь протяните, пожалуйста, руку, и коснитесь меня, — попросил Потёмкин.
Нина выполнила просьбу, руку вытянула, но перед ней сидела мать, и Нинина рука замерла на полпути, наткнувшись на препятствие. Девушка повторила попытку, и снова не смогла дотронуться до Потёмкина.
— Не получается, — пробормотала она растерянно.
— Нина!!! — взвыла перепуганная мать.
— А почему не получается? — спокойно осведомился Потёмкин.
— Я не знаю, — удивлялась Нина собственному бессилию.
— Попробуйте ещё, — предложил Потёмкин.
— Не надо!!! — разрыдалась мать. — Прекратите!
Нина тыкала в неё рукой, как слепая.
— Прекратите!!! — рыдала мать.
Потёмкин приобнял её за плечи.
— Сейчас я снова введу её в транс, — произнес он с необыкновенной мягкостью. — И она вас увидит, обещаю.
Он заставил Нину заснуть. Потом сообщил ей, что её мама снова с ними. Потом досчитал до десяти.
Нина открыла глаза.
Посмотрела на мать.
Смущённо улыбнулась.
И спросила:
— Что здесь было, мама?
Машина катилась по заснеженной дороге. Снег искрился на солнце и глаза очень скоро устали. Китайгородцев смотрел за окно с прищуром, будто готов был вот-вот задремать. Но стоило какой-либо машине поравняться с ними, он тут же поворачивал голову и всматривался внимательно.
Потёмкин спал на заднем сиденье и проснулся только тогда, когда на подъезде к городу они остановились на автозаправке. Водитель вышел из машины, хлопнул дверцей. Потёмкин открыл глаза.
— Мы где? — спросил он.
— Подъезжаем, — ответил Китайгородцев. — Осталось километров двадцать.
Он смотрел за окно. Видел заснеженное поле, а дальше — лес. Подъехал грузовик, остановился рядом, загородив обзор.
— Я сейчас вспомнил эту девушку, Нину, — сказал Китайгородцев. — Как она смотрела перед собой и мать не видела, а вас видела. Вот грузовик стоит, — кивнул за окно. — И что, можно так сделать, что я его, к примеру, не буду видеть, а буду видеть то поле, которое он сейчас закрыл собой?
— Или поле, — согласился Потёмкин. — Или что-то ещё. Мало ли что вы себе вообразите. Но уж машину точно не увидите, это да.
— И такое любой гипнотизер сможет проделать?
— Опытный — сможет.
— А Михаил, как думаете, смог бы? — спросил Китайгородцев и посмотрел внимательно.
— А что он хотел бы сделать невидимым для вас? Или — кого? — вопросом на вопрос ответил Потёмкин.
Всё он правильно понял.
— Генерала Лисицына, например, — сказал Китайгородцев.
— Может, он с вами это и проделал? — пожал плечами собеседник. — И вы ходили по тому дому, то и дело натыкались на Лисицына, и при этом в упор его не замечали.
— А те два раза, когда я его увидел?
— Не знаю, — честно признался Потёмкин. — Возможно, сбой какой-то произошёл. Или вообще всё не так было, как я вам рассказываю. Откуда же мне знать, чего такого этот Михаил натворил, когда он в ваших мозгах копошился?
— А он копошился? — с хмурым видом осведомился Китайгородцев.
Неприятно ему было.
— Конечно, копошился, — сказал Потёмкин. — Тут никаких сомнений.
В этом городе Потёмкин уже бывал на гастролях. Год назад.
Администратор гостиницы улыбалась Потёмкину как родному.
— Мы вас помним, — сообщила она, расцветая на глазах.
Она радовалась, а Китайгородцев мрачнел. Он проводил Потёмкина до номера, а сам вернулся к администратору.
Спросил, не наводил ли кто-либо справок о приезде московского гипнотизёра Потёмкина.
Никто не интересовался.