— Хорошо, — вздохнул Редж, — мне от ваших слов полегчало. Мама хотела помочь леди Веронике. Но Джон предпочел не навлекать на нашу семью еще большие беды.
— Редж, а есть в коробке что-нибудь еще? В других письмах Джон не упоминает про тот день?
— Это было его последнее письмо. Потом он погиб.
— О боже, простите! — Мелисса прикрыла рот ладонью.
— А знаешь, так странно видеть его почерк столько лет спустя. Я прямо слышу голос брата в этих письмах. Словно он и сейчас радом… — Редж умолк.
— Сочувствую вам, — сказала Мелисса. — И очень благодарна за помощь.
— Мелисса? — вдруг произнес Редж, впервые назвав ее по имени.
— Да?
— Чего ты добиваешься?
Мелиссе было ужасно неловко, что она расстроила Реджа, заставив копаться в старых письмах: в последнем послании Джона было слишком много боли и мучительных откровений. Она прислушалась к легкому потрескиванию на линии и вздохнула:
— Я и сама не знаю.
Попрощавшись с Реджем, Мелисса пересказала Гаю то, что ей удалось узнать из телефонного звонка. Они придвинулись поближе друг к другу на скамейке, чтобы обсудить новую информацию, не привлекая внимания посторонних. В конце разговора Мелисса призналась, насколько ей стыдно перед Реджем, и подняла взгляд на Гая, пытаясь оценить его реакцию. Их лица разделяли всего несколько сантиметров. Лицо у него было серьезным, и он продолжал молчать. Они так и сидели рядышком, и Мелиссе показалось, что между ними проскочил электрический разряд. Она не могла оторвать взгляда от губ Гая и гадала, что будет, если она сейчас поцелует его, наплевав на приличия и на недавний разрыв с Лиамом.
Но тут снова появилась официантка и бросила на стол меню, которого никто не просил. Гай и Мелисса отпрянули в разные стороны. Момент был упущен.
Глава 21
Они ужинали на свежем воздухе. Всякий раз, когда надо было передать соль или кувшин с водой, их пальцы соприкасались, и они смущенно глядели друг на друга, словно провинившиеся дети. Разговор не смолкал до самой ночи, а потом похолодало, и Гай предложил Мелиссе свой пиджак.
— Так что же тебя ожидает в Лондоне? — спросил он. — Можешь не рассказывать, если не хочешь. Но все-таки как у тебя с работой?
Мелисса вздохнула. Ей очень не хотелось признавать, что жизнь у нее скучная, а работа и того хуже.
— Я подвизалась в журналах. И ненавидела все это. Пыталась заняться журналистикой, а в результате оказалась в отделе рекламных продаж. Причем имела дело даже не с гламурными брендами, а с объявлениями на последней полосе. Но и там мне доверяли только техническую работу. И, похоже, дальше мне было не пробиться. Однажды я сидела в маленьком прикольном кафе, и девушка, хозяйка заведения, была необычайно довольна жизнью: выглядела счастливой просто оттого, что ей не нужно торчать в офисе. Во всяком случае, мне так показалось. Играла музыка, посетители болтали и толпились у входа. Мне до ужаса захотелось быть на ее месте или, по крайней мере, остаться в этой атмосфере на весь день. Я не говорю, что мечтаю открыть собственное кафе, но мне вдруг стало ясно: не надо убиваться за смешные деньги на ненавистной работе. Так что, когда объявили о сокращении, я воспользовалась случаем и ушла сама. Теперь подрабатываю на замене, пока не определюсь, чем хочу заниматься. — Мелисса неуверенно посмотрела на Гая: — По-твоему, я сглупила?
— Отнюдь. Мне это кажется вполне нормальным.
— Тогда спасибо. — Она подлила им еще вина.
— А ты имеешь представление о том, что хотела бы делать? — спросил Гай.
Мелисса задумалась, а потом призналась:
— Нет. Благодаря добровольному сокращению у меня появилось время на размышления. Но я точно знаю, что не хочу больше работать в офисе. Уверена, что в тот момент, когда я буду меньше всего ожидать, у меня появится какое-нибудь предложение. Это просто должно произойти. Или совсем скоро мне не на что будет жить. — Она чувствовала, что вино уже действует на нее, и рискнула задать вопрос, чтобы сменить тему разговора: — А каково это — быть знаменитостью? Наверное, тебя приглашают на всякие шикарные вечеринки, где ночь напролет шампанское льется рекой? — Мелисса натужно рассмеялась.
— Да, по этой части все не так уж плохо, — согласился Гай. — Но я предпочитаю остаться дома, развалиться перед телевизором или посидеть с хорошей книгой. Или прокатиться на катере.
— На катере? Ты шутишь? Даже не припомню, когда последний раз была в море. — Мелисса взглянула на ситуацию со стороны и поняла, насколько разная у них жизнь.
— Если хочешь, я тебя прокачу.
— Ой, нет, я не к тому… Я не напрашиваюсь на приглашение.
Несколько секунд они молчали. Может, из-за неприлично большого количества выпитого ею, но Мелисса ощутила, что настрой разговора меняется. Они подозвали официантку. Вопреки протестам Гая, Мелисса настояла, что заплатит сама.
Гай посмотрел на часы и сказал:
— Думаю, нам пора спать. День завтра может оказаться долгим. Или коротким.
Мелисса подняла бровь, но он лишь улыбнулся.
— Что ты задумал? — пробормотала она, когда они поднимались из-за стола.
— Нет, даже не спрашивай. Это сюрприз. Приятный.
Мелисса хихикнула, тут же поняв, что вино играет с ней нехорошие шутки. Она чувствовала себя странно.
Гай принес из машины ее вещи и проводил до номера, который оказался дальше по коридору за его люксом. Мелисса открыла дверь и была приятно удивлена весьма приличной обстановкой. Похоже, номер будет стоить немалой части ее сбережений. Но в данный момент под воздействием алкоголя, приятно проведенного вечера и еще не забытого ужасного отпуска с Лиамом Мелиссе было решительно все равно, сколько ей придется за это заплатить.
— Я правда рада, что ты уговорил меня задержаться, — сказала она.
Стоя в дверях, Гай потер ботинком о брючину. Мелисса почувствовала его нерешительность, но потом в нем явно возобладал джентльмен, и он отступил за дверь.
— Доброй ночи, Мелисса. Приятных снов. — Гай развернулся и медленно двинулся к своему номеру.
Мелисса притворила дверь и, сев на край кровати, сняла босоножки. Потом она уставилась на входную дверь, воображая, что Камерон вернется, и прикидывая, что будет, если это произойдет. По прошествии нескольких минут она поняла, что Гай давно ушел, и принялась раздеваться. В поисках пижамы она разбросала по полу одежду из сумки. Она была слегка пьяна и раздражена, признавшись самой себе, что рассчитывала на поцелуй. Может, она совершенно неадекватно расценивает ситуацию? Может, он вовсе и не увлечен ею, а лишь пытается быть вежливым?
Кровать оказалась мягкой, и египетский хлопок простыней приятно зашуршал, когда она забиралась под одеяло. Именно таким и должно быть постельное белье в гостинице. Даже не успев объяснить себе, почему Гай не стал ее целовать и не остался «на кофе», о чем она не успела его попросить, Мелисса уже крепко спала.
Глава 22
Тайнхем, декабрь 1943 года
Вероника и Фредди вместе паковали сотни книг, занимавших многочисленные полки библиотеки. Опасаясь, что за ними могут подсматривать из-за дверей, они избегали взглядов и касаний и тем паче опасались обмениваться словами даже шепотом. Вероника упивалась воспоминаниями о том, как она занималась любовью с Фредди, целиком и полностью отдавшись взаимной любви. Совсем скоро они воссоединятся. Тем важнее не выдать себя сейчас.
Вероника выглянула в решетчатое окно библиотеки и заметила, как стоявший на гравийной дорожке Берти навис над юношей. Это был Джон, молодой браконьер, которого она встретила, когда спускалась по скале к пляжному домику.
Вид у парня был весьма понурый, и это насторожило Веронику. Фредди продолжал заниматься книгами: стоя на стремянке, он сбрасывал в коробки на полу последние оставшиеся тома. Под приглушенный стук падающих книг Вероника оглянулась, потом снова повернулась к окну и, отодвинув портьеру, посмотрела вниз сквозь образовавшуюся щель.
— Что тебя там привлекло? — Фредди спустился с лестницы.
Вероника замерла.
— Кажется, Берти в курсе промысла Джона. Не понимаю, зачем Джон вообще сюда явился. Я же его предупреждала… Бедный глупый мальчик.
Берти стоял спиной к Веронике. У Джона было испуганное лицо, он не отрывал глаз от земли. Вероника начала тревожиться за него.
— Что за промысел? — поинтересовался Фредди. — Но в любом случае не волнуйся. Хочешь, я спущусь и выручу бедного парня?
Джон медленно поднял голову, глядя мимо Берти, и поймал взгляд Вероники. Он смотрел на нее с отчаянием, округлив глаза, словно подавая ей знак. И она решила: пусть Берти разозлится и заставит ее заплатить за дерзость, она должна попытаться спасти Джона.
— Нет, я сама. — Вероника собрала все свое мужество. Но к тому времени, когда она открыла входную дверь и ступила на дорожку, Джона уже не было. Она увидела лишь, как он побежал со всех ног в деревню и скрылся из виду. Ей показалось, что юноша хотел, что-то сказать ей, и какое-то время Вероника стояла в надежде, что он обернется.
Было очень холодно, и у нее застучали зубы. Она обхватила себя руками, сожалея, что не надела пальто или хотя бы толстую кофту. Берти обернулся и пронзил ее взглядом, сжав челюсти. Веронике было хорошо знакомо это его выражение лица. О господи, он уже выпил. Она попятилась назад, но Берти велел ей остановиться, отчего сердце у нее упало.
— Сегодня я узнал кое-что мерзкое, — начал он. — Абсолютно гнусное. — Он выжидающе смотрел на нее.
Вероника взглянула в его застывшие глаза: они были темнее обычного, что заставило ее встревожиться еще больше. Теперь она дрожала не только от холода, но и от страха.
— Вероника, Вероника, Вероника, — с притворным сожалением покачал головой Берти. — Чем же ты занималась?
Она затаила дыхание.
— Я не знаю, о чем ты.
Берти медленно кивнул, и его лицо исказила зловещая ухмылка.
— О нет, ты знаешь.
Вероника принялась нервно кусать ногти. Позади раздался глухой стук копыт, и через несколько секунд показалась повозка. П