Всё произошло в какие-то несколько мгновений. Ло отпустил спуск, но пистолет вдруг сам замолк с характерным звуком.
Ло быстро передёрнул затвор: на землю упал патрон, давший осечку. Счётчик боекомплекта показывал, что в обойме осталось всего лишь шесть выстрелов.
Ло снова посмотрел на лежащего невдалеке бака.
— «Почти восемь десятков пуль в одного»…
На таком расстоянии уже была какая-то площадь рассеяния, и часть зарядов ушла мимо, иначе струя металла просто перерезала бы несчастного бака пополам…
Ло сел на горячий песок и благодарно погладил горячий пистолет ладонью. В душе у него был восторг эйфории. Ему сегодня невероятно везло! В который уже раз он уходил от смерти почти невредимым!
Ло встал и, держа перед собой пистолет с оставшимися патронами, выглянул из-за камней с другой стороны.
Бак лежавший на гребне, не шевелился. Ло хорошенько приблизил его взглядом.
Поверженный им враг лежал на животе; правая его рука с автоматом была под грудью, левая вытянута вперёд. Куртка на спине бака топорщилась красными ошмётками, но крови, которая при таком ранении должна была бить фонтанами, не было.
Ло перевёл взгляд на первую гряду. Бак, лежавший за камнями, был или убит, или тяжело ранен, потому что не предпринял даже попытки помешать Ло расправиться с его товарищами.
Ло взял камень и бросил через нагромождение валунов, за которым лежал первый бак. Камень обо что-то звякнул, и тут же пророкотала короткая очередь. Пули срикошетили и с визгом ушли в небо.
— «Значит, всё-таки, живой, хотя и ранен! Тем хуже для него — я не имею права оставлять свидетелей!» — Ло бросил ещё один камень, и пока бак истерично палил по валунам, сделал несколько прыжков в сторону. Потом он снова бросил камень, перебегая во время ответной стрельбы. Он старался бросать камни в одно место, чтобы раненый бак ничего не заподозрил. Один раз ему пришлось бросать камень дважды, потому что бак не ответил огнём на первый его бросок, — очевидно, менял обойму в автомате.
Когда стихла очередная пальба, Ло уже стоял с обратной стороны россыпи, под надёжным прикрытием больших валунов.
Он осторожно выглянул из-за них и сразу увидел бака.
Тот сидел на земле, спиной к Ло, опираясь боком на большой камень и выставив вперёд автомат. Разбитый пулями Ло шлем валялся в стороне; голова врага качалась из стороны в сторону на ослабевшей шее; волосы на ней слиплись в кровавые сосульки.
Ло поднял пистолет и трижды нажал на спуск, целясь в спину врага.
Бак трижды вздрогнул от пуль, вошедших в него, и выронил из рук автомат. Потом он всё-таки повернул окровавленную голову и посмотрел Ло в глаза. Их взгляды встретились… Не отрывая глаз от Ло, бак стал медленно крениться на бок; голова его бессильно упала на плечо…
Ло быстро перелез через камни и пошёл к побеждённому врагу.
Тот уже трупно лежал на земле. Голова его была повернута в бок и открытые мёртвые глаза, казалось, с запоздалой надеждой смотрели на гребень котловины.
Бак был молод, почти подросток; лёгкие порывы ветра чуть шевелили светлый пушок на его тёмно-коричневых щеках.
Ло присел возле убитого и обыскал его одежду. Он не стал брать документы врага, лишь вынул из его подсумка запасные обоймы для автомата. В одном из карманов куртки он обнаружил коробку с биостимуляторами, которую бак, очевидно, нашёл у кого-то из убитых сонов, и взял себе на память. В положении Ло они были как нельзя кстати.
Он расстегнул на груди убитого куртку и увидел висящий на его шее круглый золотой медальон на изящной цепочке.
Ло зажал медальон в кулаке и рванул на себя. Голова убитого подпрыгнула и с глухим стуком ударилась о землю…
Выпрямившись, Ло раскрыл медальон. Внутри был очень тонко сделанный портрет юной женщины баков с раскосыми глазами.
Ло перевёл свои глаза на труп. Тот теперь смотрел в небо совершенно пустым, мутным взглядом.
Ло сунул медальон в кармане своей куртки, как память о первой своей победе на этой планете, потом нагнулся и поднял автомат врага. Тот не имел счётчика пуль, и пришлось снимать обойму.
Зарядов осталось тридцать четыре. Ло спрятал половинчатую обойму в кармане скафандра и вставил в автомат полную.
Повесив его себе на шею, Ло стал таскать камни и заваливать ими убитого. В любую минуту мог вернуться дирижабль, и нужно было успеть надёжно замаскировать всех троих. Ло был почти уверен, что их вряд ли станут искать здесь, если сверху не заметят ничего подозрительного.
Навалив холмик и присыпав его землёй, Ло пошёл ко второму убитому. Он встал над ним, с удовольствием рассматривая разодранную его пулями спину врага, и с ещё большим удовольствием думал о том, что его не зря считают лучшим снайпером в разведывательном полку: четыре разрывные пули легли так кучно, что пробили в баке почти дыру.
Ло перевернул убитого, посмотрел на его искажённое ужасом смерти и болью мёртвое лицо. Рот бака был забит песком — в агонии он грыз землю чужой ему планеты…
Ло снял с автомата убитого обойму, вынул из его подсумка две запасные и рассовал это всё по карманам. На всякий случай обыскал одежду.
Потом он повесил себе на шею второй автомат, и, взяв за ноги, поволок труп к камням. Шлем убитого сполз с его головы, но зацепился ремешком за подбородок, и скрёб землю, звякая о камни. Куртка задралась ему на голову, обнажив впалый живот и костлявую грудь с тёмными пулевыми отверстиями, украшенными красными лепестками крови.
Ло подтащил убитого к камням и завалил его ими, как и первого. Потом тщательно уничтожил следы крови на земле и пошёл вниз по склону.
Третий бак к удивлению и радости Ло кроме автомата имел ещё и гранатомёт с полным комплектом снарядов.
Ло открыл магазин гранатомёта и с удовольствием пересчитал аккуратные матовые грохни.
Их было десять. Ло повесил гранатомёт к себе за спину, с некоторым сожалением сняв с себя один из автоматов. Ло был прожжённым солдатом, и как всякий вояка испытывал суеверную любовь к каждой лишней единице оружия. Два автомата — это не один, который к тому же может выйти из строя, но сейчас каждый лишний автомат был избыточным грузом, а идти, возможно, предстояло далеко. Ладно, если откажет один из типов оружия, какое-то время можно будет отбиваться с помощью другого. А потом посмотрим — кто кого…
Ло не стал обыскивать последний труп, так как искать на нём было, собственно, и нечего: несколько десятков пуль превратили верхнюю часть тела бака в красное месиво из мяса, костей и ткани куртки. Ло только традиционно вынул из чужого подсумка запасные обоймы для автомата, и отстегнул от него не до конца использованную. И тут Ло ничего не смог с собой поделать — никакая сила не заставила бы его сейчас бросить хотя бы одну обойму. Он прекрасно знал цену каждой пуле…
Ло стоял над трупом и не знал, куда его деть. До камней было далековато, и дотащить до них убитого волоком, да ещё в гору, Ло просто не сможет. Он побродил кругами по холмам и неожиданно обнаружил большую, глубокую нору.
Обрадованный находкой, он вернулся к убитом, навесил на себя трофейное оружие, взял бака за ноги, и, гремя металлом, поволок его к норе.
Положив бака на её краю, он нагнулся и вытер свои окровавленные руки о короткие шорты врага, потом стволом автомата спихнул труп в дыру в земле.
Тело перевалилось через край и, мёртво взмахнув руками, исчезло.
Ло один за другим бросил туда же оба разряженных автомата, и прислушался.
Из норы раздалось злобное рычание: хозяин был явно недоволен визитом непрошеного гостя.
Ло вернулся к тому месту, где прежде лежал убитый и принялся ботинками сгребать землю на красное кровавое пятно.
Тут он вдруг вспомнил о разбитом шлеме первого бака. Он осталась лежать в камнях.
Ло громко и с чувством выругался. Некоторое время нежелание идти яростно боролось в нём с необходимостью. Необходимость одержала верх, и он торопливо полез по склону, понимая, что в его положении не может быть мелочей, и мысленно ругая себя за неожиданное слабоволие.
Подобрав шлем, он размахнулся и сильно бросил его в сторону норы, сладострастно глядя, как он, подпрыгивая и кувыркаясь, с шумом летит вниз, пока не остановился.
Подойдя к нему, Ло поднял его и стал на ходу рассматривать.
Две его пули прошли по касательной, и срикошетили, оставив глубокие вмятины, а вот третья, расколов шлем, нанесла баку тяжёлую рану в голову, очевидно, парализовав нижнюю часть его тела. Было просто удивительно, как это бак не умер мгновенно от такого увечья: на внутреннеё части шлема Ло обнаружил прилипшие к амортизирующей прокладке серые комочки мозгового вещества…
Подойдя к норе, Ло швырнул в неё и шлем.
Нора ответила рёвом.
Ло предусмотрительно отошёл, выставил вперёд автомат и передёрнул затвор.
Из норы доносились ворчание и возня сразу нескольких животных: милая семейка занималась неожиданным обедом.
Ло отошёл от норы подальше и огляделся на местности.
Вокруг него был всё тот же уныло-серый, безжизненный пейзаж, над которым висело тоже серое, непроницаемое небо с очень протяжённым слоем почти сплошных облаков, в котором можно было спрятать любое количество боевых дирижаблей…
Ло окинул взглядом гряду. Там, в котловине, остался штабель с телами его товарищей, но он не мог вернуться туда даже для того, чтобы проститься с ними. Нужно было уходить отсюда как можно быстрее, и как можно дальше. Есть запас сухого пайка, который можно растянуть. Есть вода в своей фляжке и в трёх, взятых у убитых врагов. На всём этом можно продержаться какое-то время, и добраться хотя бы до ближайшего оазиса. Пока Ло жив, оставалась вполне реальная возможность как-то известить своих о гибели десанта, и о новом оружии баков. Смерть Ло означала бы и будущую гибель ещё десятков и сотен его соплеменников, не знавших о дирижаблях, которые не фиксируются радарами.
Ло повесил оружие поудобнее, сориентировался по магнитным силовым линиям планеты, и пошёл на север, часто озираясь по сторонам.