– Я часть команды, не сомневайтесь, избранником у нее был верзила по имени Михаил.
– Не может быть, – удивилась Вика, – он же влюблен в Алену.
– Да, – подтвердил Эндрю, – и мне он тоже об этом говорил.
– Господь свидетель, я не хотел, – вздохнул Даниил и опять снисходительно улыбнулся. – Вы тут что, все наивные или среди вас все же есть взрослые и адекватные люди? Пожалуйста, не убивайте мою веру в ваш успех, я в вас почти поверил, – он обвел взглядом остальных, словно ища помощи.
– Любить можно одних – недоступных, а на свидания бегать к другим – молодая плоть желает утех, – вздохнул Тихомир Федорович и еще пуще затеребил свои подтяжки.
– Совершенно верно, надежда, что вы раскроете дело, вернулась, но все еще висит на подтяжках этого дядечки, – продолжал веселиться Даниил.
– Меня зовут Тихомир Федорович, – обиженно сказал мужчина.
– Безмерно за вас рад, – бросил ему в ответ Даниил.
– Вам, смотрю, очень весело, – осуждающе сказала Зина.
– Веселюсь как могу, – развел руками Даниил, не думая успокаиваться.
Зина хотела сказать еще что-то резкое и грубое, но внизу послышался шум, с криками и падением чего-то тяжелого. Все, уже напуганные странными и страшными событиями последнего времени, не сговариваясь, выбежали на лестницу. Со второго этажа открывался вид на столовую, где еще недавно был поздний завтрак и вялые выяснения отношений. Сейчас же на полу с закрученными руками лежал Миха и кричал полицейским, которые втроем пытались его успокоить:
– Вы рехнулись, я ни при чем!
– Что происходит? – Даниил Бровик, привыкший все контролировать и командовать, задал вопрос таким тоном, что следователь, стоявший рядом и улыбающийся во все свои красивые тридцать два зуба, не решился ему грубить.
– А здесь происходит задержание злодея. На месте преступления были найдены четкие следы обуви, которые, как оказалось, принадлежали Михаилу Кревеня.
– Я ее не убивал! – кричал Миха.
Уже все обитатели дома шамана, включая хозяина и ученых, собрались внизу в большой столовой.
– Но вы, как я знаю, Михаил, – сказал Даниил, наклонившись к пыхтевшему молодому человеку, – еще и любовь крутили со второй жертвой.
– А вот эта новость для меня как подарок, – следователь светился, словно новый самовар. – Кто свидетель?
– Я, – робко призналась Марта Виссарионовна и виновато посмотрела на Даниила Бровика.
– А почему, когда я вас опрашивал час назад, эта информация не была мне изложена? – казалось, что следователь обиделся, даже немного надулся на бедную женщину.
Вообще Зина стояла и смотрела на все это как на дешевый спектакль, который почему-то все воспринимают как действительность. Она до сих пор была уверена, что Марта Виссарионовна ее мать, и оттого все, что происходило, ощущалось лавиной вранья.
– Я его боялась, – тихо ответила следователю Марта Виссарионовна, – когда случилось убийство, то он мне пригрозил, что убьет, если я расскажу.
– Врет она! – закричал Миха.
– Если расскажете что? – уточнил следователь, жестами прося заткнуть мужчину, лежащего на полу в наручниках.
– В тот день, когда случилось второе убийство, я ходила к Даниилу Васильевичу на доклад, мы тут встречались с ним метрах в ста от дома.
На этих словах следователь глянул на Бровика, и тот махнул утвердительно головой.
– А когда его ждала, он опаздывал, услышала смешки, спряталась за дерево и увидела, как наша повариха и Миха вовсю целуются на поваленном дереве. Ну я потихоньку отошла и ждала уже Даниила Васильевича почти у самого дома. Я была уверена, что они меня не заметили, но ночью Миха вызвал меня на улицу из женского вагончика и сказал, что убьет, если я кому-то проболтаюсь. Наутро же я узнала, что ее убили, вот и испугалась, – женщина была потерянной и даже жалкой. Настолько, что Зина сморщилась, еще раз ощутив актерскую игру.
– Я, – выкрикнул Миха, – не хотел, чтоб Аленка знала про это, я имел в виду, чтоб она ей не говорила. Тогда я понятия не имел, что повариха мертва. Мы с ней немного пообжимались на поляне, да и разошлись. Она домой пошла, а я в вагончик к себе. Говорю же, не убивал я ее.
– Как отпечаток вашего кроссовка оказался на месте третьего преступления? – спросил следователь, но Миха на это лишь в отчаянии зарычал.
– То-то же, – удовлетворился его рычанием следователь и провозгласил: – Злодей пойман, можете спать спокойно, конечно если налоги у вас все оплачены.
Глава 18
– Зин, – сказал Эндрю, когда они после задержания Михи поднялись вновь в свой импровизированный штаб, – знаешь, что меня смущает. Вчера, когда мы только прилетели и Миха показывал мне вагончик и мое спальное место, он усиленно искал свои кроссовки и никак не мог найти. Конечно, возможно, это был специально разыгранный спектакль, но мне так не показалось. Он еще Ники обвинял, что тот мог украсть их у него. Мне Миха показался простым, возможно даже глуповатым, для сложной комбинации.
– Согласен, – поддакнул ему участковый, возможно по инерции поднялся вместе с ними, не до конца понимая, а может, не веря, что расследование завершилось, – меня вот, например, смущает, что убийца нигде, ни на одном преступлении не оставил следов, а тут так много и очень четких.
– Торопился, – предположил Тихомир Федорович, – но я с вами соглашусь в сомнениях. В этом все же должен быть смысл, а его нет. Вот я рассказывал о похожих смертях в местном ГУЛАГе, так надзиратель искал золото. Он был уверен, что убийства к этому приведут. Правда, я не нашел, почему, как и сколько, по его мнению, их должно быть, но была хотя бы идея, был смысл. А тут…
– Кстати, я нашел информацию по тем убийствам, – воодушевился Эндрю, – и поставил их на карту. Вот, – показал он на экран своего ноутбука, – получился прямоугольный треугольник с высотой на мысе Хобой. Поверх я наложил местоположение наших убийств, и получилось почти полное соответствие. Расхождение небольшое по первому убийству, по урочищу Песчаному. То, которое произошло в этот раз, находится на начале урочища, а то, которое произошло в прошлый раз, на конце урочища. Но я думаю, это мелочи и все же в первом случае это идеальный прямоугольный треугольник, а в нашем уже нет.
– И машина, – вступила в разговор Вика, по-прежнему не выпуская руки из карманов, – получается, во время пожара наш убийца воспользовался машиной Дарьи Дмитриевны. В других случаях было ближе и можно было обойтись без нее, просто встретиться со своими жертвами под любыми предлогами, на нужных местах.
– Да, третье убийство на мысе Хобой самое дальнее, это вершина нашего прямоугольного треугольника, – согласился Эндрю, – на машине туда езды двадцать минут, двадцать обратно. Преступник понял, что уже заметили пропажу, и бросил ее в другом месте, но тоже недалеко от пожарища.
– То есть ему надо было вернуться туда же, – сказал Зина, – чтоб не заметили его отсутствия. Сорок минут при таком пожаре, в принципе, это возможно. Но мне кажется, что я видела там периодически всех.
– Вот, Зин, – Вика протянула листок, – я опросила всех и составила что-то типа списка, кто, где и кого видел на пожаре.
– Я посмотрю, – ответила Зина, мельком бросив взгляд на записи.
– Я так понимаю, расследование продолжается, – сказал Даниил Бровик, внимательно слушая размышления дилетантов.
– Да, – сказала Зина, – и мне надо срочно поговорить с Ванжуром. Глава 19
Вот и все, злодей пойман и можно уезжать домой, сейчас Тимур подхватит свой чемодан, что ему так заботливо собрала Ксюша, и они отправятся в аэропорт Хужир, который и аэропортом-то можно назвать с большой натяжкой. Уехать молча, не поговорив с Зиной, не вдохнуть ее запах, не почувствовать ее тело в своих объятиях, просто уехать в свою спокойную, стандартную, а главное, упрощенную им самим же жизнь. У него сейчас была ломка, как у наркомана, когда очень хочется, а головой понимаешь, что нельзя. Но это понимание сидит где-то там, глубоко, и с каждой минутой этот тихий голос становится шепотом. Лучшим другом сейчас был крепкий алкоголь, он должен помочь не сорваться.
После феерического задержания какого-то детины из числа ученых все как-то растерянно разошлись по комнатам, словно не веря в это, а Тимур спустился в кухню. В столовой, конечно, было бы комфортнее напиваться, сидеть за большим дубовым столом и смотреть в огромное окно, за которым беснуется ветер, попивая свой виски, но сейчас ему надо было другое. Тимуру хотелось убежать от этого мира, скрыться, спастись, не замечая никого вокруг. Надо отдать должное, в этом доме умели угодить туристам. Кровати были мягкие, еда вкусная, а бар полный. Маленький бурят по имени Алтан еще по приезде показал им все, попросив чувствовать себя как дома, и Тимур так себя и чувствовал. Пока не приехала Зина.
Горячительный напиток спускался по горлу, обжигая его, но почему-то даже после второго бокала легче не становилось, а только тяжелее и все больше тянуло с кем-то поговорить, вылить на собеседника всё, что накопилось на душе. Русский человек не умеет пить в одиночестве. Вспомнилось выражение, услышанное где-то недавно: «Вино надо пить с сыром, виски со льдом и только водку надо пить с друзьями». Да, русские люди и пьют именно для общения.
– Ты, паря, хоть спейся, оно тебе не поможет, – услышал он голос и вздрогнул. На кухню вошел старый шаман и пристально посмотрел на него. – Прощения бы тебе попросить у духов да помощи, – сказал он философски, – совсем у тебя силы жизненной не осталось.
– Мне уже не поможет никто, – обреченно ответил он шаману, радуясь всё же, что тот пришел на кухню и заговорил с ним, – кто-то все за меня решил в этой жизни. Вот я сейчас понял, что люблю другую, до тошноты люблю, до дрожи в руках, но ничего уже сделать не могу.
– Это глупость, – мягко ответил ему Ванжур, – всегда можно все изменить. А когда ты говоришь, что нельзя, ты просто уже сделал выбор и решил ничего не менять.
– Вы ничего не знаете, – махнул на старика рукой Тимур и осушил очередной бокал.