– Почему ты вернулась? – спросил он. Отец был бледен, лицо вытянулось, он как будто похудел за ночь.
– Грэйс сказала, что поездка на пляж – твоя идея! – крикнула я. – Почему ты хотел, чтобы я уехала? Что происходит? – Я шагала к дому, но папа встал передо мной, хватая меня за плечи.
– Тебе нужно отвлечься, Райли, – ответил он. – Тебе не стоит находиться здесь и днем, и ночью.
– Кто здесь? – спросила я, кивая в сторону машины, стоявшей у дома. Я посмотрела на окно маминой комнаты и увидела лицо, но оно так быстро исчезло, что я подумала, мне все привиделось. – Кто это?
– Медсестра из хосписа. – Голос отца дрожал. Это меня напугало.
– Мама умирает? – спросила я. И тут меня охватил новый страх. – Она умерла?
– Нет, нет, дорогая. – Отец притянул меня к себе. От него пахло потом. И этот запах говорил, что отец очень нервничает, а не просто вспотел от физической нагрузки.
– Наплевать мне на отдых. Я хочу быть с мамой.
Он посмотрел мне прямо в глаза и сказал:
– Послушай, дорогая. Ты прекрасно о ней заботилась. Ты всегда была готова помочь, и мама знает, как ты ее любишь. Но ты проводила дома каждую минуту со дня окончания школы. А мне и маме нужно один день побыть вдвоем. Только она и я. Пожалуйста, не обижайся. Мы просто…
– Ох. – Я почувствовала себя неловко. И как только я сама об этом не подумала! – Что же ты не сказал раньше? Я бы поняла…
– Я боялся…
– Все в порядке. Я тогда… – Я посмотрела на машину, обдумывая свой следующий шаг. – Я тогда заеду к Грэйс. Во сколько… Когда можно будет вернуться?
Папа вытащил кошелек из кармана брюк, достал несколько двадцаток и вложил в мою руку.
– Сходите погуляйте с Грэйс в городе. – Он кивнул в сторону дома. – Дай нам с мамой времени до одиннадцати. Хорошо? – Он улыбнулся, и я заметила, что бледность ушла с его лица.
Обняв папу, я сказала:
– Передай маме, что я ее люблю.
Теперь я была уверена, что он ей ничего не сказал. Теперь я знала, что он и не упоминал мое имя, когда вернулся в комнату, где сидели обе мои мамы. Я представила, как они держатся за руки.
Я вспомнила, как вернулась домой тем вечером. Мама казалась другой. Слегка оживленной, что ли. Она улыбалась, когда я зашла в комнату, чтобы пожелать ей спокойной ночи. И я подумала, что папа был прав. Им действительно нужно было провести день вдвоем, наедине. Сейчас-то я понимала, что развеял ее приезд Лизы. И хоть чувствовала обиду из-за того, что меня не пригласили на то воссоединение с семьей, я была благодарна Лизе.
На следующее утро мамы не стало. Мы с папой сидели и ели безвкусный ужин в тот вечер, и я сказала отцу, что это несправедливо, что из всей нашей семьи осталось лишь трое.
– Теперь только ты, я и Дэнни…
А отец ничего не ответил и отвернулся.
Мне тогда показалось, что отвернулся он потому, что слова мои сильно, до боли его задели, и я пожалела, что произнесла их. Но сейчас я понимала, что он отвернулся, потому что слова эти не были правдой.
«2 октября 2004.
Мистер М. (не знаю, как вас называть).
Хочу сообщить, что Джейд в больнице. Вчера утром она потеряла ребенка. Это был мальчик. Наши сердца разбиты. Доктор не понимает, почему это произошло, но я уверена, что знаю – она сильно волновалась о Дэнни, и это не прошло бесследно. Она изменилась с тех пор, как вы сообщили ей, что он был ранен. Джейд очень беспокоится, что он не выживет. На следующую ночь после получения вашего письма она взяла скрипку, вышла во двор и сыграла песню «Мальчик Дэнни». Это было прекрасно. Некоторые соседи, слышавшие ее исполнение, сказали, что плакали. Конечно, они ничего не знали о Дэнни, но поняли, что случилось что-то ужасное, раз она играла с такой печалью.
Джейд считает, это ее вина. Хотя и знает, что это нелогично, но ей все равно. Она никогда не была уверена в существовании Бога, но теперь вдруг верит в него и полагает, что Он ее наказывает. Сначала у ее матери обнаружили рак. Затем тяжелое ранение Дэнни. Она боится, что теперь что-то случится с Р. Если бы вы только могли поговорить с ней. Джейд прямо боготворит вас и благодарна за вашу помощь. Моя семья ее очень любит, но наша любовь не может возместить ей все то, что она потеряла. Мои родные даже и не подозревают, чего она лишилась.
Она много говорит о Р. Я знаю, вы не хотите, чтобы у Джейд была ее фотография, но она бы ей сейчас очень пригодилась. Она чувствует себя такой потерянной. Неважно, сколько у нас детей, у Джейд всегда будет в сердце место для Р. На днях она надела кулон, напоминающий ей о Р. Она сказала, что никогда его больше не снимет.
Если это безопасно, вы можете поговорить с ней по моему телефону. Или у вас есть другая идея?
Это было последнее письмо от Силии. Или точнее, оно было первым. Было грустно слышать, что Лиза потеряла ребенка, но я знала, одна строчка будет еще несколько дней крутиться у меня в голове: «Неважно, сколько у нас детей, у Джейд всегда будет в сердце место для Р.». Было ли в моем сердце место для Лизы? Так ли это? Я должна это понять.
Из-за того, что я сначала искала информацию о Лизе в Интернете, а потом читала письма Силии, ночью мне так и не удалось поспать. Я легла в семь утра, вымотанная, но радостная, и еще долго лежала без сна, переполненная возбуждением. Мне трудно было держать в себе все, что я узнала. Хотелось поделиться с кем-нибудь, кто бы понял, что я чувствую. С кем-то, кто любил Лизу и кто… в отличие от моего брата, никогда не причинил бы ей вреда.
Дождавшись восьми часов, я набрала номер Дженни и, расхаживая по гостиной с трубкой у уха, ждала, пока она мне ответит.
– Ради бога, скажите, что я вас не разбудила, – выпалила я, как только она мне ответила.
– Я не сплю, – ответила Дженни с беспокойством. – Что-то случилось?
– Вы дома? Я могу к вам подъехать? Мне нужно с вами поговорить. – Мне еще не приходилось бывать у Дженни, но я знала, где она живет.
– Лучше я приеду к тебе, – сказала она. – Я уже одета.
– Правда? – Я очень обрадовалась. У меня не было уверенности, что я смогу сейчас вести машину.
– Буду через пару минут, – добавила Дженни.
Поставив вариться кофе, я рухнула на диван, чувствуя себя до предела уставшей. Я боялась заснуть и, должно быть, задремала, потому что не услышала, как Дженни въехала на подъездную дорогу. Меня разбудил дверной звонок, от звука которого я подскочила.
Я открыла дверь, и гостиную залил утренний свет.
– Боже мой, дорогая, ты выглядишь ужасно. – Дженни, входя, прикоснулась к моей руке. Прикосновение ее ладони было теплым и участливым, и мне еще больше захотелось ей довериться.
Я закрыла дверь и прижалась к ней спиной.
– Лиза жива, – произнесла я почти шепотом, словно опасаясь, что кто-то меня услышит.
Дженни открыла рот, собираясь что-то сказать, но не нашла слов. Стало понятно, что она ничего не знала. Отец ей не говорил.
– Да, понимаю, – кивнула я. – Для меня это тоже оказалось шоком.
– Это невозможно, – наконец промолвила она.
– Она инсценировала самоубийство.
Дженни прижала руки к лицу.
– Боже!
– Мне жаль, что я не рассказала вам раньше, но мне было страшно. Я не знала, кому можно доверять.
Дженни опустилась на диван, точно ноги ее подкосились.
– Я просто поверить в это не могу! – воскликнула она. – Твои несчастные родители. Бедный отец! Все эти годы он скорбел и…
– Он знал, – сказала я. – Он-то и помог ей это осуществить.
Дженни уставилась на меня, и на ее лице отразилась обида. Я знала, что она чувствовала. Мы обе были обмануты.
– Откуда ты знаешь? – наконец спросила она. – Как он был в этом замешан?
Я рассказала ей все без утайки с самого начала, с того, как папа и Том Кайл помогли Лизе сбежать. Как она сменила имя на Джейд, стала жить в Сан-Диего и встретила Силию. Я рассказала ей все, что узнала о ее жизни из писем Силии и о двух их детях.
– Это… – покачала головой Дженни, – это просто безумие.
Я села рядом с ней и, положив ноутбук на колени, открыла сайт «Джаша Трейс». Когда на экране появилась фотография группы, Дженни с нежностью дотронулась до медальона на шее Лизы.
– Невероятно. – Она покачала головой. – Просто… невероятно.
– Посмотрите на это, Дженни, – сказала я, перейдя по ссылке к расписанию их туров. – В субботу вечером они будут в Нью-Берне.
В свете монитора ее глаза казались огромными голубыми камнями. Она посмотрела на расписание, потом на меня.
– Зачем они это делают? – спросила она. – Разве это не опасно?
– Уверена, они специально так спланировали, чтобы повидаться с папой, – сказала я. – Возможно, Лиза не знает, что он умер. – Я набрала «Джаша Трейс» в Гугле и показала ей ссылки, которые высветились на экране. – Кажется, они хорошо известны среди музыкантов, исполняющих блюграсс.
– Ничего себе, – Дженни посмотрела на список ссылок, а затем показала на одну из них.
– Что на этой странице? – спросила она.
– Кажется, это сайт, на котором можно обмениваться фотографиями, – сказала я и перешла по ссылке.
Появилась страница с множеством маленьких фотографий, и когда я нажала на первую, то сразу поняла, когда были сделаны эти снимки, – в декабре на свадьбе Лизы и Силии.
– О боже, – пробормотала Дженни, пока мы просматривали фотографии. – Поверить не могу, что она лесбиянка. Наверное, с Мэтти у нее все было несерьезно. Здесь она выглядит такой счастливой, тебе не кажется?
Да, я тоже так думала. Мне хотелось радоваться за нее, пока я смотрела на фотографии, на которых она танцевала с Силией, смеялась с друзьями, обнимала сына и дочь, но с каждой новой фотографией я все сильнее боролась с чувством, что обо мне забыли.
– Боже мой! – внезапно снова воскликнула Дженни, когда на экране появилась новая фотография. – Смотри!