Я было замешкалась, потом кивнула.
– Мне пришлось заплатить восемь баксов, чтобы купить их диск.
– Дэнни…
– Как только я узнал ее имя, все остальное выяснить оказалось проще простого. – Он с обидой покачал головой. Точно такое же обиженное выражение лица было у меня сегодня утром, когда я смотрелась в зеркало. – Клевую жизнь она себе устроила, ничего не скажешь.
– Дэнни. – Я наклонилась к нему. – Умоляю тебя, оставь ее в покое.
– Я почему-то думал, что ты не сможешь многое выяснить в одиночку, но так как ты последние дни старалась меня избегать, я решил, что ты знаешь достаточно, – сказал он. – А когда несколько минут назад ты вошла в трейлер и услышала эту музыку… твои глаза тебя выдали.
– Ты говорил об этом с Гарри? – Я с беспокойством потерла локоть.
– Еще нет.
– Что ты собираешься сделать?
Дэнни не слишком медлил с ответом:
– Собираюсь сказать Гарри, что у него есть возможность закрыть одно давнее дело – как раз в ночь, когда состоится их концерт. Он станет героем, а Лиза наконец получит по заслугам.
– Дэнни, – я едва сдерживалась, чтобы не расплакаться, – она же не преступница.
Казалось, мы говорим на разных языках.
– Райли, ты, кажется, не понимаешь, – произнес он. – Я сейчас даже не говорю о том, что она сделала с нашей семьей. Она убила человека. Если это на самом деле был несчастный случай – что, мне кажется, бред собачий, – ее оправдают в суде. Конечно же, дело осложнится тем, что она сбежала, но все же. И если ты искренне хочешь ей помочь, тебе надо найти ей хорошего адвоката в Виргинии.
– Черт побери! – Я ударила кулаком по столу. – Почему ты не оставишь ее в покое? Пожалуйста! На кону не только жизнь Лизы, – сказала я чуть спокойнее. – Но и жизнь ее семьи. Ее детей.
– У большинства преступников есть семьи, – назидательно заметил он. – Это не значит, что они должны оставаться на свободе. – Он протянул руку и коснулся моего кулака, нежно разжав его. – Чего ты хочешь от нее, Райлс? – тихо спросил он.
– Я хочу с ней встретиться, – сказала я. – Это все, чего я хочу. И я не хочу ей навредить.
Вздохнув, он убрал свою руку.
– Она убила человека, – устало повторил он. – Это самое главное. Она совершила убийство и теперь должна заплатить.
Я встала и подошла к двери.
– Можешь мне кое-что пообещать? – попросила я. – Всего лишь одну вещь?
– Что?
– Подумай об этом еще немного, прежде чем говорить Гарри.
– Концерт всего через несколько дней, – напомнил мне Дэнни.
– Я знаю. Но ты ведь можешь подождать, верно? Есть ли разница, скажешь ты ему об этом сегодня или в день концерта? – Я открыла дверь. На улице стемнело, и свет из трейлера освещал его худое лицо и прозрачные голубые глаза. – Важно, чтобы ты хорошенько подумал, прежде чем что-то предпримешь…
– Я достаточно подумал.
Я посмотрела на экран его компьютера, где высвечивалась фотография «Джаша Трейс», где Лиза смотрела на меня из мира, к которому я не принадлежала, повернулась к брату и тихо произнесла:
– Есть кое-что, чего ты не знаешь, – попыталась я разыграть единственную оставшуюся у меня карту. – Об этом ты бы не смог выяснить ни у кого, вне зависимости от того, насколько ты сведущ по части поиска информации в Интернете.
– И что же это? – спросил Дэнни.
Я тяжело сглотнула.
– То, что Лиза – моя мать, – бухнула я.
– О чем, черт возьми, ты говоришь? – Дэнни нахмурился.
– Это правда. Мне об этом рассказала Дженни. Лиза – моя мать, она родила меня в пятнадцать лет. А мама и папа меня удочерили.
– Черт… – Его лицо чуть заметно смягчилось.
И все же я знала, что этого будет недостаточно.
Расставшись с братом, я поехала прямиком к Дженни, в ее дом из белого кирпича в Деграффинриде. Она открыла мне дверь в синем домашнем халате, и ей хватило одного взгляда на мое лицо, чтобы понять, что случилось что-то плохое.
Она схватила меня за руку и ввела в дом.
– Что такое? – спросила она. – Что-то случилось?
– Дэнни все знает.
– Ты ему рассказала? – Она обмерла.
Мне ничего не оставалось, как поведать ей, откуда Дэнни узнал правду о Лизе. Я говорила так быстро, что мои слова нагромождались одно на другое.
– Он пойдет в полицию? – спросила Дженни.
– Сегодня нет, но обещал это сделать.
Мы все еще стояли около парадной двери, и только сейчас Дженни решила пригласить меня в комнату.
– Заходи, – спохватилась она. – Давай успокоимся и все обдумаем.
Войдя в ее мягко освещенную гостиную, я невольно удивилась, когда увидела возле окна наше старое фортепиано. Без сил опустившись на стул, я посмотрела в потолок.
– Мне как-то нужно ее предупредить, – сказала я. – Он хочет рассказать Гарри Вашингтону… Вы слышали про него?
Дженни кивнула.
– Он хороший парень. Но почему именно Гарри?
– Они друзья. Он хочет, чтобы Гарри ее арестовал, задержал в Нью-Берне во время концерта. Я не знаю наверняка, что сделает Гарри, но если Дэнни ему расскажет, я уверена, ему придется что-то предпринимать.
– Тогда тебе нужно отправить Лизе письмо по электронной почте, – ответила Дженни. – У тебя нет выбора.
Я взглянула в окно, за которым была кромешная темь.
– Может быть, лучше позвонить, если мне удастся найти ее номер, – сказала я. – Только боюсь, вряд ли он есть в телефонном справочнике. Да и она в любом случае сейчас в пути.
Мое сердце учащенно забилось при мысли, что я могла бы с ней поговорить. Но если я расскажу ей, кто я, то, вероятно, напугаю до полусмерти. И что, если она бросит трубку? Я слишком сильно боялась услышать от нее «нет». Лиза благополучно скрывалась в течение двадцати лет, до того момента, пока я не начала копаться в ее жизни.
Внезапно меня осенило.
– Ее расписание выступлений! Оно должно быть на их сайте.
Дженни встала и подошла к двери, чтобы взять свой портфель.
– Давай взглянем, – сказала она, доставая ноутбук.
Она села на диван, и я пересела к ней. В полной тишине Дженни открыла ноутбук, и мы вошли на сайт «Джаша Трейс».
– Вот расписание, – сказала я, указывая на ссылку.
Дженни перешла по ней, и я быстро просмотрела все даты. Сегодня у них выходной. Завтра ночью они будут выступать в «Далчимере», маленьком клубе, в котором я бывала пару раз, когда приезжала в Чапэл-Хилл. А на следующую ночь у них должен был состояться концерт в Нью-Берне.
– Я поеду в «Чапэл-Хилл», – сказала я. – Это всего лишь пара часов от Нью-Берна и рядом с Дархемом. Потом переночую у себя в квартире.
– Что ты собираешься сделать? – медленно спросила Дженни, и я поняла, что она пытается представить сцену нашей встречи, так же, как и я. – Что ты ей скажешь?
Облокотившись на диван, я прикусила губу и задумалась.
– Расскажу ей о Дэнни, – промолвила я. – Скажу, что он все знает. Что он этого просто так не оставит и что его лучший друг – коп. Ей придется решить, что с этим делать. – Я потерла виски. – И еще извинюсь, – добавила я. – Ведь в том, что она в опасности, есть и моя вина. Мне вообще не стоило ее разыскивать.
– Ты же не знала, куда это приведет, – проговорила Дженни. – Ты не должна себя в этом винить.
Раздираемая сомнениями, я смотрела перед собой пустым взглядом. Откуда мне знать, поймет ли Лиза все правильно?
– Хочешь, я поеду с тобой в «Чапэн-Хилл»? – спросила Дженни.
Я задумалась над ее предложением. Было довольно странно, что Дженни оказалась единственным человеком, с кем я чувствовала себя в безопасности.
– Нет, мне следует пойти одной, – наконец сказала я.
Я попыталась представить, как подойду к Лизе в «Далчимере». Интересно, какое у нее будет выражение лица? Вряд ли оно будет радушным.
– Не могу поверить, что все-таки сделаю это, – проговорила я с волнением и предвкушением.
– Тебе придется.
– Очень нервничаю, – призналась я, взглянув на Дженни, которая наблюдала за мной с большим вниманием.
– Что, если она поведет себя, будто не узнала меня? Или отвернется. Это будет самое ужасное. Или позовет охрану…
Дженни поставила компьютер на кофейный столик и, встав с дивана, сказала:
– Пойдем со мной.
Я проследовала за ней через гостиную на застекленную террасу, в одной части которой стоял стол, а в другой – небольшой диванчик и два стула, обитые тканью с мартышками и пальмами. Под окном вдоль стены был ряд белых встроенных шкафов, почти таких же, как в гостиной отца.
Дженни включила торшер и присела на корточки перед одним из шкафов. Поискав что-то среди вещей, она достала небольшой альбом.
– Присаживайся, – кивнула она в сторону диванчика, поднимаясь.
Я последовала приглашению, и она, придвинув к диванчику стул, села рядом со мной и открыла альбом.
– Когда-то я неплохо снимала, пока фотоаппараты не стали цифровыми, – сказала она, поднося альбом к свету лампы. – Теперь немного ленюсь, – добавила она, засмеявшись. – Здесь большинство фотографий с моей поездки в Калифорнию. – Она перелистывала альбом, не всматриваясь в снимки. – Но я помню, что здесь есть несколько фотографий того года, когда Лиза была у меня, и одну из них я хочу тебе показать.
Она перевернула страницу, и я увидела фото Лизы. Очень бледная, со светлыми волосами, она украшала новогоднюю елку. На ней были черные легинсы и синий широкий свитер. Взглянув на снимок внимательнее, я поняла, что Лиза на этом снимке беременна.
– Тут она на шестом месяце, – подтвердила Дженни.
– Ох, – прошептала я.
Лиза улыбалась в камеру. Это, конечно, не была самая радостная улыбка на земле, но по выражению ее лица было понятно, что она в хороших отношениях с фотографом. То есть с Дженни.
– Жаль, но это единственный снимок, который есть у меня с той поры, – вздохнула Дженни. – Она стеснялась камеры в то время по вполне очевидным причинам. А вот тот самый снимок, который я хотела тебе показать.
Она перевернула страницу, и я увидела Лизу, лежащую в больничной кровати, в бело-синей, чуть съехавшей с одного плеча, ночной рубашке, и с темноволосым младенцем на руках.