7. можно ожидать ввод в бой на направлении главного удара двух свежих дивизий»[463].
Сегодня, зная документы обеих сторон, можно утверждать, что приведенные в сводке данные, во-первых, набор слухов или намеренно распространяемой дезинформации (в первую очередь это касается удара 330-й пд); во-вторых, свидетельство обычной рутины в боевых частях и ничего более. Информация о сосредоточении на северной окраине Крутого Лога до 80 танков могла быть правдивой на вечер или раннее утро, это заправлялся танковый полк 7-й тд вместе с бронетехникой других подразделений (штурмовые орудия, БТР), в наших документах ее обычно не делили — все относили к танкам. Подход к Масловой Пристани почти сотни танков — это или ошибка, или неверная дешифровка аэрофотосъемки. Немцы никогда не перебрасывали столько танков к переднему краю в светлое время суток. Вероятно, вместе с танками, подходившими к передовой с Харьковского тракторного завода, где немцы развернули ремонт бронетехники, летчики сосчитали и бронетранспортеры или нечто похожее на танки. Не надо сбрасывать со счетов и такую важную вещь как дезинформационные мероприятия противника. Командование неприятеля понимало, что технологии сбора разведданных одинаковы, поэтому пыталось на этом играть. Вот один из реальных фактов. 3-й тк (как, впрочем, и 48-й тк) располагал определенным количеством искусно изготовленных макетов боевых машин и в нужный моменты их использовал. Так, к примеру, было 12 и 13 июля 1943 г., когда немцы выставили их в районе Казачье, Ольшанец — более двух сотен макетов. В результате 2-я ВА донесла о сосредоточении здесь за короткий срок невиданного количества танков. Н.Ф. Ватутин не поверил этим докладам (хотя были предъявлены фотографии) и направил туда разведку, в том числе инженерную, которая и раскрыла эту хитрость. Можно допустить, что к 8 июля немцы уже начали перевозить эти макеты из глубины к переднему краю, возможно, их и отметила авиаразведка генерала Красовского.
Если же не знать всех этих нюансов, то со стороны может показаться, что действительно враг перебрасывает резервы и подтягивает, в том числе, танковые соединения. Но для профессионала, каким был Н.Ф. Ватутин, главным мерилом обычно являются данные объективного контроля — документы, подобранные на поле боя, пленные и т. д., а их пока не было. Поэтому предположения и о подходе резервов, и о вводе в бой новых дивизий имели право на существование, но лишь в качестве версии. До последнего момента группировка немцев под Белгородом была стабильной, ведь недаром разведчики подчеркнули, что данные о появлении 330-го пд требуют перепроверки. В то же время усиленное передвижение автотранспорта, переброска живой силы из района Крутой Лог и Маслова Пристань на левый фланг 25-го гв. ск, где действует танковая дивизия (по данным разведки — 7-я и 6-я тд), в сочетании со снижением здесь активности противника наводили на мысль, что подтягивается резервное соединение. Готовится смена этих танковых дивизий, чтобы затем освободившиеся силы передать группировке, нацеленной на северо-восток.
Изучая документы штаба Воронежского фронта, у меня сложилось впечатление, что командующий имел как бы две точки зрения на проблему подхода вражеских резервов. Первая опиралась на официальные данные разведки: немцы действительно подтягивают все новые и новые силы. Она была удобна и при переговорах со Ставкой. Николай Федорович четко придерживался ее, особенно если шел разговор о выбивании резервов. Вторая — это его личное мнение, которое формировалось главным образом на собственном опыте, интуиции и, если можно так выразиться, ощущении ситуации. Суть ее заключалась в том, что, вероятно, немцы и подтянули (или подтягивают) резервы, но пока не очень существенные. В противном случае они бы уже вышли на оперативный простор. Успеха на отдельных участках они добиваются главным образом высокой концентрацией огневых средств. И там, где наши соединения в полной мере используют особенности полос обороны и наладили взаимодействие, враг несет большие потери и топчется на месте. Однако в повседневной жизни он часто сталкивался с беспомощностью, разгильдяйством и элементарной ленью командиров соединений, их неумением организовать самое простое — марш дивизии к переднему краю. Как это случилось в 92-й гв. сд. Поэтому приказы Н.Ф. Ватутина, сохранившиеся стенограммы переговоров его с командармами, начальниками штабов и другими высокопоставленными генералами пестрят постоянными требованиями совершенствовать управление, налаживать взаимодействие, тщательно готовить систему огня.
Учитывая, что резервы фронта исчерпаны, и не видя реальных подтверждений того, что немцы вводят в бой новые соединения, Н.Ф. Ватутин решает, что сил для блокирования дальнейшего продвижения 3-го тк в глубь обороны у В.Д. Крюченкина достаточно. Хотя это было не совсем так, особенно в отношении артиллерии ПТО, но ее и у фронта был дефицит. Главное теперь — правильно распорядиться ими. Поэтому об усилении корочанского направления вопрос пока не ставился.
На 9 июля перед командованием 69-й А была поставлена задача: собрать в кулак 92-ю гв. и 94-ю гв. сд и прочно укрепить рубеж Дальняя Игуменка — /иск/ Мелехово — Шляховое — Мясоедово и, опираясь на подготовленную систему инженерных сооружений и заграждений, выбивать танки противника, а перед 7-й гв. А — вести активную оборону и, нависая на правом фланге группировки, оттягивать на себя как можно больше сил противника.
Со своей стороны, генерал армии занялся совершенствованием системы управления в трех армиях левого крыла фронта. Для этого, исходя из сложившейся конфигурации линии обороны на стыке 69-й, 7-й гв. и 6-й гв. А, он решил перераспределить дивизии и корпуса между этими армиями и установить для них новые разгранлинии.
Глава 69—10 июля. Падение «Белгородского бастиона»
Формально 9 июля 1943 г. стало последним днем, когда ударное соединение АГ «Кемпф» — танковый корпус Брайта главными силами вел крупномасштабные боевые действия непосредственно против войск 79-й гв. А на подготовленной ею полосе.
Согласно боевому приказанию (распоряжению) штаба 7-й гв. А № 0282/оп[464], подписанному генерал-майором Лукиным в 17.00 9.7.1943 г., 81-я гв. сд переходила в подчинение 69-й А (соответственно, вместе с обороняемым рубежом), а за ней в состав 35-го гв. ск возвратилась и 94-я гв. сд. В то же время 7-я тд начала постепенно сдавать свой участок частям 198-й пд с тем, чтобы присоединиться к двум другим соединениям 3-го тк для удара по фронту 35-й гв. ск. Таким образом, основная фаза оборонительной операции армии генерал-лейтенанта М.С. Шумилова подходила к завершению. Тем не менее «Белгородский бастион» (район Старый Город — Ближняя Игуменка — хут. Постников — Дальняя Игуменка) — детище М.С. Шумилова еще не пал, и, главное, на практике не проведено важное мероприятие — не установлены новые разгранлинии между 7-й гв. А и 35-м гв. ск 69-й А. Кроме того, как свидетельствуют архивные документы, 9 июля связь (а значит, и управление) 81-й гв. сд со штабом 25-го гв. ск работала устойчиво вплоть до вечера, точнее, до того момента, как КП дивизии под напором противника был вынужден отойти из с. Шишино, а связи с 35-м гв. ск до полуночи вообще не было. Неизвестно, когда получал и получал ли вообще генерал-майор И.К. Морозов приказ о переподчинении 35-го гв. ск. В боевых донесениях и оперсводках за эти сутки комкор Г.Б. Сафиулин считал 81-ю гв. сд своей и, насколько это было возможно, помогал ей. Даже штаб фронта по инерции в боевом донесении № 00214 к 24.00 9 июля на имя И.В. Сталина отнес район Старый Город — Дальняя Игуменка к полосе 7-й гв. А.
Таким образом, хотя при обороне второй (и частично главной) армейской полосы северо-восточнее и восточнее Белгорода 9 июля участвовал весь 35-й гв. ск, дивизии 48-го ск и подразделения резерва командарма-69, но учитывая, что главные силы — 81-й гв. и 94-й гв. сд — даже формально (согласно распоряжению № 0282/оп) должны были перейти в 69-ю А только с 18.00 9 июля, эти боевые действия явились «последним громким аккордом» сражения 7-й гв. А с войсками АГ «Кемпф» в рамках Курской оборонительной операции (если не учитывать контрудар 12 июля 1943 г.).
Прорыв на левый фланг 6-й гв. А и захват Мелехова явились существенным тактическим успехом корпуса Брайта. Тем не менее, хотя части дивизий Шмидта и Хюнесдорфа окончательно проломили главную полосу обороны фронта в этом районе, 3-й тк не смог овладеть инициативой, так как не получил возможности свободного маневра. К исходу 8 июля его боевые группы оказались плотно зажаты между 25-м гв. ск 7-й гв. А и 35-м гв. ск 69-й А, и, несмотря на приложенные значительные усилия, развить дальнейший успех и полностью овладеть районом Шляховое ему не удалось. Хотя, судя по архивным документам, к исходу 8 июля немцы все же овладели частью Шляхового, но были выбиты в ночь на 9 июля. Ударный клин двух танковых дивизий уперся в (созданный хотя и наспех, но оказавшийся достаточно прочным) рубеж корпуса Горячева, подставив фланги под огонь советской артиллерии с трех ПТОПов: хут. Постников, с. Дальняя Игуменка и с. Шеино. Дальнейшее развитие наступления на север было очень рискованным и грозило окружением передовых частей 6-й и 19-й тд. По форме «мешок», в который они вошли, напоминал надломленный у вершины клинок шириною 5–6,5 км и глубиной до 7 км. Сломить же сопротивление наших войск на флангах и расширить узкий «коридор» прорыва решительным ударом мешали три важных фактора — труднопроходимая, насыщенная укрепленными населенными пунктами и искусно оборудованная в инженерном отношении местность, стойкость гвардейских соединений и большие потери обеих дивизий в танках и живой силе. Командование армейской группы прекрасно понимало положение генерала Г. Брайта, поэтому, несмотря на настоятельные требования усилить удары по фронту 69-й А, Кемпф решил: до того момента, пока 3-й тк не выйдет к пойме р. Северского Донца, а «белгородский бастион» не будет взят, дальнейшее наступление на север приостановить. Для решения этой задачи он готовился бросить основные силы танкового корпуса на участок Дальняя Игуменка — Ближняя Игуменка.