Так как русские со своей стороны применяли ту же тактику ПТО, что и мы, то есть допускали наши танки на высоты, чтобы их потом подбить… Это ясно показывает, что самоходные орудия из важного средства поддержки наступления могли быстро превращаться в решающее средство обороны против любого противника. Опасаясь, что при выдвижении САУ к переднему краю на этом участке можно лишиться ударных резервов, наше командование оставляло их в глубине обороны. В результате, когда русские стремительно прорывали передний край, танки и САУ лишь через определенное время вводились в бой для локализации прорыва. Хотя целесообразно было бы иметь несколько САУ сразу за передним краем, чтобы сразу после начала танковой атаки противника с их помощью предотвращать прорыв»[318].
Хотя эти оценки относятся к событиям на Центральном фронте, они очень схожи с тем, что происходило в полосе наступления пехотных соединений АГ «Кемпф».
А теперь вернемся на участок обороны 7-й гв. А и посмотрим, каких результатов здесь добились 6 июля войска генерала Э. Рауса. Успехи армейского корпуса в этот день оказались заметно скромнее его более сильного соседа. Его войска не смогли выйти даже за пределы первой армейской полосы. Место его вклинивания в оборону 24-го гв. ск по форме напоминало неравнобедренный треугольник, вершинами которого были три крупных опорных пункта: Крутой Лог — Нижний Ольшанец — Безлюдовка. Из двух его соединений наиболее заметных успехов добилась дивизия генерала В. Форета. Максимальное продвижение ее боевых групп составило 8 км, а 320-й пд — заметно меньше (от 2 до 4 км). О причине этого уже говорилось — тесное взаимодействие с 7-й тд и опора на ее бронетехнику при штурме сел Нижний Ольшанец — Крутой Лог. Однако достигнутые результаты были оплачены высокой ценой. За двое суток в армейской группе вышел из строя 5851 человек, в том числе 820 — убито, 4628 — ранено и 403 — пропало без вести[319]. По крайней мере, если сравнить потери в личном составе 4-й ТА при прорыве главной полосы 6-й гв. А 5 июля (ситуация в этот день очень напоминает положение войск Кемпфа к исходу 6 июля) и АГ «Кемпф», то потери корпусов Гота оказались гораздо меньше — на 3324 человека.
Следует отметить, что и 7-й гв. А в течение первых двух суток был нанесен немалый урон. Как уже отмечалось, только 72-я гв. сд вместе с приданным 4-м армейским батальоном ПТР лишились 2828 бойцов и командиров, а в наносивших контрудар в ее полосе 213-й сд и 27-й гв. тбр за тот же период вышло из строя соответственно 1391 и 18 человек[320]. Следовательно, при удержании первой армейской полосы на фронте 24-го гв. ск погибли и получили ранения с эвакуацией в госпиталь не менее 4261 человека, в том числе 34 человека из 36-й гв. сд (11 погибли и 23 получили ранения)[321] при уничтожении группы автоматчиков, просочившейся 5 июля в район Титовки.
Однако, несмотря на все усилия и жертвы, войскам АК «Кемпф» так и не удалось решить две главные задачи — нарушить устойчивость обороны 7-й гв. А и прикрыть правое крыло 4-й ТА. Первые осложнения, связанные с нерешенностью проблемы флангового прикрытия войск Гота, возникли у фельдмаршала фон Манштейна уже 6 июля. Помимо того, что 5 июля генерал- полковник был вынужден оставить на своем правом крыле целую мд СС «Мертвая голова», которая так и не смогла прорвать рубеж 375-й сд, а 6 июля, сразу после выхода на прохоровское направление дивизий СС «Лейбштандарт Адольф Гитлер» и «Дас Райх», еще и отражала танковый контрудар 2-го гв. Ттк.
У Хауссера, корпус которого располагался на правом флаге 4-й ТА (в центре боевого порядка войск ГА «Юг»), в этот момент и без этой головной боли возникли серьезные проблемы с прорывом обороны 1-й ТА и 6-й гв. А. Обеспокоенный появлением советского подвижного соединения на растянутом фланге своего корпуса и возникшей здесь напряженной ситуацией, он обратил внимание Гота на этот тревожный факт. Кроме того, столкнувшись с хорошо подготовленной полевой обороной русских, он понял, что двумя дивизиями ощутимых результатов добиться будет практически невозможно. Поэтому попросил командующего армией выделить силы для прикрытия правого крыла, чтобы перегруппировать мд СС «Мертвая голова» в центр боевого порядка (для удара в направлении излучины р. Псел), но получил отказ. Ни Гот, ни Манштейн не имели оперативных резервов. Поэтому, разделяя тревогу Хауссера, кардинально повлиять на ситуацию они оказались не в силах. Решить эту проблему удалось, да и то с большим трудом, только во второй половине дня 9 июля. Но время для решительного рывка в излучину Псела было безвозвратно упущено. 7–8 июля, когда командование Воронежского фронта только стягивало силы, чтобы «обложить» ими район прорыва эсэсовцев и перекрыть им путь на северо-восток и восток, ввод в бой третьей дивизии СС в районе излучины р. Псел мог поставить советскую сторону в тяжелейшее положение, т. к. резервы, обещанные Н.Ф. Ватутину Ставкой ВГК, находились еще на марше. По крайней мере, у Хауссера в эти двое суток была реальная возможность если не выйти на оперативный простор, то, по крайней мере, форсировать Псел значительно раньше, чем это было сделано им (10–11 июля), и пробить брешь в тыловом армейском рубеже, и даже прорвать его на всю глубину. К 9 июля советская сторона подтянула на прохоровское направление дополнительно два отдельных танковых корпуса и свежую танковую армию генерала П.А. Ротмистрова. В этих условиях шансы эсэсовцев на прорыв резко упали или, точнее сказать, были сведены к нулю. Об этой неудаче, которая имела значительное негативное влияние на всю операцию «Цитадель», откровенно, хотя и достаточно мягко (а как же иначе, если это собственный провал), после войны писали ее участники. Начальник штаба 4-й ТА генерал Ф. Фангор: «…Непоколебимое сопротивление и мощный оборонительный огонь артиллерии в полосе наступления армейской группы „Кемпф“ позволили советским войскам оказать огромное давление на правый фланг 4-й танковой армии. В результате этого части 2-го танкового корпуса СС севернее Белгорода все еще оставались в обороне, что ослабляло главный удар корпуса обергруппенфюрера СС Хауссера»[322].
Ему вторит начальник штаба ГА «Юг» генерал Т. Буссе: «…Продвижению войск СС особенно мешала угроза с восточного фланга, возникшая в результате остановки (продвижения. — З.В.)левого фланга армейской группы „Кемпф“. Постоянные атаки врага — сначала пехоты, а с 7–8 июля танков — сковали мотопехотную дивизию СС „Мертвая голова“ до прибытия 167-й пехотной дивизии, из-за чего нарушился график наступления корпуса»[323].
Таким образом, реализовать появившиеся у Гота на первом этапе операции «Цитадель» реальные возможности не позволили не только героизм первой танковой и шестой гвардейской, но и в значительной мере — упорное сопротивление гвардейцев генерал-лейтенанта М.С. Шумилова. Несмотря ни на что, с первых часов вражеского наступления его соединения стойко удерживали почти стотысячную группировку Кемпфа в системе армейских рубежей, нанося врагу существенный урон, даже больший, чем войска фронта, на направлении главного удара ГА «Юг». Однако оборонительная операция только начиналась, и впереди у 7-й гв. А были еще более тяжелые и драматические события, рассказ о которых впереди.
Глава 5Выход танкового корпуса Брайта к рубежу 69-й армии
К исходу 6 июля ситуация в полосе АК «Кемпфа» для ее командования была не только очень сложной, но и во многом непонятной. К этому моменту из трех главных задач — форсирование реки, прикрытие правого крыла 4-й ТА и создание прочного фронта прикрытия по правому берегу р. Корень — была выполнена лишь первая. Причем войска генерала Рауса, несмотря на оказанную им 3-м тк помощь, целой дивизией практически топтались на месте, а кое-где даже отошли. Причем ни штабы корпусов, ни тем более Кемпф не имели данных о силах русских и их системах укреплений перед фронтом ак «Раус» и на правом фланге 3-го тк. Поэтому, не прояснив ситуацию и не решив вопрос с устойчивым прикрытием правого фланга 7-й тд, развернуть ее на восток было рискованно. Особенно если учесть, что советская сторона ежедневно проводит контратаки в полосе армейского корпуса, в том числе и с применением танков. Генерал Г. фон Функ вспоминал:
«…Подойти к р. Корень, как планировало высшее командование, не удалось. Таким образом, не были созданы предпосылки для обеспечения флангового прикрытия, которое постепенно должно было двигаться в северном направлении.
Намечая план боевых действий на 7 июля, необходимо было принять во внимание это положение. Дивизия должна была сама выяснить совершенно запутанную обстановку на правом фланге и принять какие-то меры, чтобы повернуть свои силы в восточном направлении»[324].
Кроме того, разведка еще не смогла зафиксировать подход и вступление в бой наших оперативных резервов (в том числе 31-й оиптабр, полк, который развернул от Ястребово бронегруппу фон Оппельна). Немецкое командование по-прежнему считало, что советская сторона удерживает фронт перед армейской группой войсками, выделенными для обороны непосредственно главной полосы. И это наводило на тревожные мысли. Если так стойко дерется первый эшелон, то что будет, когда пойдут оперативные, а тем более — стратегические резервы?
В то же время путь 3-го тк на северо-восток оказался заблокирован мощной обороной по линии: /иск/ Михайловка — Беловская — Ястребово, и сил 19-й тд и 168-й пд для ее прорыва явно не хватало, а резервами ни армейская группа, ни корпуса не располагали.
Проанализировав обстановку, немецкое командование приняло следующее решение на 7 июля. Корпус СС в этот день не планировал продолжения наступления, кроме мд СС «Мертвая голова». Его соединения после тяжелейших двухсуточных боев должны были привести войска в порядок и решить ряд важных тактических задач. В течение этих суток Кемпф предполагал несколько выправить ситуации с фланговым прикрытием 4-й ТА и сдвинуть с мертвой точки силами правого крыла 3-го тк положение в полосе ак «Раус». План действий соединения Брайта был очень схож с его прика