Выстроить ход боевых действий в полосе наступления 19-й тд ночью и утром 7 июля предельно сложно. Сводки дивизий 3-го тк, как и его донесения в штаб армейской группы, за этот день не сохранились. Осталась лишь ошибочно внесенная информация в дневную сводку на 8 июля, касающаяся 7 июля, которая несколько проясняет ситуацию, но, к сожалению, не до конца. Почти полностью отсутствуют оперативные документы 81-й гв. сд за этот период и в фондах ЦАМО РФ. Судя по собранным, но далеко не полным данным, особо напряженные бои вела группа Келера, пробивавшаяся к разъезду Крейда с юга вдоль железной дороги. После непродолжительного отдыха в 3.30 7 июля ее подразделения продолжили наступление и через пять часов ворвались в этот мощный опорный пункт.
Позиции 238-го гв. сп майора Кирюхина были прекрасно подготовлены к долговременной обороне. Особенность построения позиций и огневой системы у разъезда Крейда заключалась в том, что здесь для возведения укрытий и ДЗОТов использовались рельсы и шпалы, к тому же во всех кирпичных строениях ремонтных мастерских, в двух полуразрушенных элеваторах были оборудованы ДОТы. Здесь же находились сначала три, а потом две роты тяжелых КВ. Помимо этого, как уже упоминалось, вдоль ж.-д. насыпи были подготовлены капониры для установок М-13 с запасными позициями дивизионного оиптад. И что очень важно, вся система огневых средств была жестко увязана с инженерными заграждениями. Это обстоятельство, наряду со стойкостью воинов дивизии и сложной местностью для применения танков, явилось главной причиной прочности рубежа 81-й гв. сд.
Кроме того, еще 6 июля комдив усилил полк, перебросив из- под Ближней Игуменки и хутора МТС, в район раз. Крейда 1, 3/233-й гв. сп. Поэтому ударные группы 19-й тд продвигались медленно и с большим трудом. Хотя на второй день наступления примененная тактика, когда штурмовые группы блокировали ДЗОТы и подрывали их, а если не удавалось, то уничтожали специально выделенными орудиями, давала заметный эффект. Но все наши ОТ были прикрыты минными полями, минометным и артиллерийским огнем, в частности, подход к разъезду с юга и юго-запада контролировала минометная рота 238-го гв. сп и 2/290-й амп. Поэтому, пробиваясь в глубь обороны дивизии Морозова, части Шмидта оставляли за собой кровавый след: сотни убитых и раненых ежедневно, десятки единиц сгоревшей и поврежденной бронетехники. Как доносил штаб дивизии, особенно высокая убыль личного состава наблюдалась именно в 73-м грп. Точных данных потерь личного состава соединения установить по дням не удалось, но, согласно дневному донесению 19-й тд за 8 июля, после того, как разъезд Крейда и прилегающий к нему район будет полностью взят под контроль, только 1/73-й грп недосчитается половины своего состава. В немецких документах рубеж 81-й гв. сд часто именует не иначе как «невиданной системой укрепления». В книге мемуаров И.К. Морозов цитировал выдержку из документа дивизии Шмидта, в котором приводились некоторые проблемы, с которыми враг столкнулся входе этих боев:
«Вдобавок ко всему русские устроили завалы, заминировали и залили горючим все овраги и балки, и когда наши танки пытались проскочить, они подрывались, горели, тонули, и их расстреливала русская тяжелая артиллерия»[345].
Действительно, гитлеровцы впервые столкнулись с такой совершенной обороной и грамотным управлением войск. Опережая события, замечу, что стрелковое соединение генерал-майора И.К. Морозова, дравшееся с танковой (в полном составе) и половиной пехотной дивизии, удерживало позиции пять суток и нанесло противнику очень большой урон. Генерал И.К. Морозов так вспоминал одну из утренних атак:
«20 немецких танков, 10 самоходных артустановок и до полутора полков пехоты шли с юга на Михайловку, ИТК, 60 танков и самоходок до двух пехотных полков немцев наступали через клх. „День Урожая“ на Крейду. Огнеметные танки, а за ними и пехота уже прорвались к разъезду и продвигались к НП командира дивизии (полуразрушенный элеватор. — З.В.). Но возле железнодорожного полотна их давно и терпеливо поджидали два глубоко врытых в землю дивизиона „катюш“ с термитными снарядами. Несколько восточнее них стоял на прямой наводке наш прославленный истребительно-противотанковый дивизион храбрейшего пушкаря капитана Георгия Сушицкого, которого гвардейцы прозвали „ястребом“ за стремительность и энергичность.
…танки, выбрасывая черный дым и огонь, ползли к железнодорожной насыпи, их сопровождали самоходные орудия. На тех и других находился десант автоматчиков. Вот группа прошла низину перед железной дорогой, и танки стали выползать наверх. В этот момент раздался залп нашей истребительной артиллерии и гвардейских минометов. Все смешалось, рвалось, горело… Снаряды „катюш“ разбивались о броню танков, разбрасывали огонь. В пламени гибли машины и гитлеровцы. Самоходные орудия наскакивали на танки, доставалось и своей пехоте. В контратаку поднялись батальоны капитанов Качанова[346], Антонова[347], Акимова[348], Ярко и Завадского[349]. Пехота штыками довершила дело артиллеристов. На крейдовском направлении внезапно наступила тишина»[350].
Мемуары комдива, которые цитируются выше, увидели свет в начале 60-х годов, поэтому, как и большинство изданий той поры, перенасыщены героическим пафосом и скупы на детали. Они лишь обозначают контур событий, хотя в отношении фактов автор не погрешил (чувствуется, что он работал с документами), и практически все описываемые в книге события были в действительности. Этим и ценен этот источник. Реактивные системы не были предназначены для борьбы с танками, однако в ходе Курской битвы их вынуждены были не раз применять при отражении танковых ударов, причем достаточно эффективно, в том числе и в полосе 7-й гв. А. Обобщения этого опыта после битвы, вероятно, не проводилось, так как каких-либо документов пока обнаружить не удалось. Поэтому приводимые в книгах участников боев при меры использования «катюш» интересны тем, как в действительности вели борьбу гвардейцы с противником непосредственно на переднем крае, и ярко свидетельствуют о том, что мощь обороны фронта складывалась в том числе и из инициативы и творческого подхода к боевой работе наших бойцов и командиров. Чтобы читатель смог убедиться в этом, приведу воспоминания бывшего командира батареи БМ-13 79-го гв. мп PC М.П. Иванчихина:
«Мы знали, что фашисты будут применять большое количество танков, поэтому необходимо было научиться вести огонь с открытых огневых позиций прямой наводкой по атакующим танкам. Сразу хочу оговориться, что полностью прямой наводкой „катюша“ стрелять не может, это не ствольная артиллерия. Наименьшая дальность у „катюш“ стрельбы по цели из-за того, что направляющие смотрят высоко, 400 метров. Чтобы стрелять прямой наводкой, направить направляющих прямо в цель, нужно было подкопать землю под передними колесами так, чтобы колеса въехали в этот ровик и направляющие стали параллельно земле, смотрели прямо в цель. У ствольных орудий проще — можно навести орудие через прицел непосредственно в цель.
30 июня 1943 г. проводилась опытная стрельба, которая показала, что можно стрелять и прямой наводкой. Выехали в балку — глубокий овраг, кое-где поросший лесом, поставили мишень. Подготовили ровик, куда будут заезжать передние колеса боевой машины, очень тщательно навели орудие в мишень, дали выстрел одним реактивным снарядом. Но наши боевые машины и снаряды предназначены для стрельбы по площадным целям, разлет снарядов очень большой. Реактивный снаряд разорвался в 50 метрах правее цели. Больше стрелять не стали, было ясно, что в танк таким образом можно попасть, если давать залп всей установкой — 16 реактивных снарядов. Атакующие танки обязательно остановим, снаряд попадет в сам танк или гусеницу, перебьет или осколками достанет по двигателю. Этот опыт очень пригодился потом в ходе Курской битвы, когда часто приходилось стрелять с открытых огневых позиций»[351].
Добавлю, что расчеты гвардейских минометов отрабатывали, а затем и применяли способы стрельбы из «катюш» с рикошетом снаряда. При определенном угле встречи ракеты с землей ее подбрасывает вверх на 8 — 12 метров, и, если на такой высоте срабатывает детонатор, площадь поражения осколками значительно увеличивается. Хотя все перечисленные выше приемы — это, можно сказать, чистой воды самодеятельность, тем не менее она часто выручала в трудную минуту.
Широко применялись в Курской битве и другие реактивные минометы. К примеру, на Центральном фронте для уничтожения бронетехники противника в ходе операции «Цитадель» советское командование довольно широко использовало установку М-30[352]. В частности, ими были укомплектованы три бригады 5-й гв. миндивизии 4-го гв. артиллерийского корпуса. По нашим данным, с 7 по 12 июля 1943 г. дивизия сожгла 58 вражеских танков[353]. Хотя использование именно этих систем из-за особенности их конструкции и малой подвижности для оборонительных боев на танкоопасных направлениях было делом довольно сложным.
Но вернемся на передовую. Трофейные документы свидетельствуют, что после двух суток тяжелейших боев дивизия Шмидта начала испытывать острую нехватку артсредств. На это повлияли два основных фактора. Во-первых, резкое падение численности танкового полка. Во-вторых, достаточно затратная тактика прорыва, когда каждая из боевых групп должна была иметь в подчинении орудия для стрельбы прямой наводкой по ДЗОТам и ДОТам. Помимо этого, в распоряжении командования дивизии также должны были оставаться артсредства и для поддержки наступления на главном направлении, и в качестве резерва. Остроту проблемы не мог снять и артдивизион, переданный из 168-й пд. Поэтому не случайно в корпусном приказе на 7 июля командованию зенитных частей была поставлена специальная задача: поддержать наступление 19-й тд 2/38-го зенитного полка, который (специально оговаривалось) должен вести огонь по наземным целям северо-восточнее Белгорода.