«Из бывших политработников. Военной подготовки по занимаемой должности не достаточно. Крайне желательно для повышения военной подготовки командировать на краткосрочные курсы, после чего будет очень хорошим общевойсковым начальником»[385]. Вместе с тем дивизия выдвигалась навстречу прорывавшемуся вражескому танковому соединению, поэтому, учитывая перечисленные выше обстоятельства, комкор был обязан лично заняться этим вопросом или направить в соединение хотя бы оперативную группу в помощь ее командованию. В ходе разговора по БОДО с командующим 69-й А генерал-лейтенантом В.Д. Крюченкиным ситуацию в корпусе Н.Ф. Ватутин назвал одним словом — «безобразие». Николай Федорович отличался от подавляющего большинства своих сослуживцев и других командующих фронтами достаточно корректным отношением к подчиненным, и слово «безобразие» можно отнести к предпоследней степени возмущения, после которой он начинал «закипать». И было отчего. Командование корпуса, по меркам действующей армии, в благоприятных условиях не сумело своевременно, за 14 часов, форсированным маршем вывести две дивизии на подготовленной рубеж. Причем одна дивизия по пути вообще растеряла свои части, да так, что в самый ответственный момент ее штаб не знал, где находятся два стрелковых полка.
Замечу, что касается полковника В.Ф. Трунина, то, исходя из имеющихся сегодня документов, можно сказать, что этот человек по складу характера был не в состоянии командовать дивизией. Даже потом, через год, когда он получил определенный опыт и навыки, Василий Федорович продолжал допускать все те же элементарные ошибки, что и под Белгородом, не прислушивался к советам и указаниям старших начальников. Из докладной записки командира 24-го ск 13-й А генерал-лейтенанта Кирюхина 31 июля 1944 г.:
«Несмотря на большое желание работать, честность и преданность в работе, несмотря на ряд других положительных качеств как человека, тов. Трунин не имеет необходимых свойств и знаний командира — общевойсковика. Отсутствуют навыки и знания в организации боя, взаимодействия родов войск. Особенно это проявилось в боях за Кристополь 18–19 июня 1944 г., в которых отсутствие взаимодействия с 11-й тк, неграмотное использование артсредств привело не к успеху, а большим потерям. Такое же положение было и в боях при форсировании р. Сан. Излишний демократизм и слабая требовательность к подчиненным приводят к тому, что многие его подчиненные не проявляют напряжения и „огонька“ в работе, что приводит к срыву выполнения боевой задачи. Так, несмотря на то что времени на подготовку было дано два дня, не был сформирован передовой отряд дивизии для захвата плацдарма на р. Сан.
Забывчивость ранее отданных распоряжений и последовательная отдача приказов прямо противоположных друг другу (характерна для него. — З.В.). Во время движения от р. Сан до р. Вислы[386]. Трунин опять потерял управление и не знал, где находятся полки с 20.00 28–29.07.1944 г., и это несмотря на то, что лично мною ему было сказано, что нужно сделать, чтобы не потерять управление»[387].
Ожесточенный бой 92-й гв. сд с боевыми группами 6-й и частью 19-й тд завершился перед полуночью, к этому времени напряжение несколько спало. Однако схватки на отдельных участках продолжались всю ночь. Есть данные о том, что подполковник Н.И. Новиков сформировал боевую рейдовую группу из двух стрелковых рот, которая в ночь на 8 июля должна была пройти из района северо-восточнее с. Дальняя Игуменка через территорию, занятую немцами, и разгромить штаб вражеского соединения в с. Мясоедово. Причем впоследствии итоги работы этой группы были оценены как успешные. Подробной информации об этом мероприятии в ЦАМО РФ пока найти не удалось, есть подозрение, что она была проведена несколько позже. Так как в указанное время Мясоедово было поделено на две части: в северной находились части 94-й гв. сд, в южной и юго-восточной — 7-й тд, размещать штаб в непосредственной близости от переднего края никто бы не решился.
Но вернемся к результатам боя за Мелехово. Учитывая большое значение, которое имело удержание села 280-м гв. сп для устойчивости нашей обороны на этом участке, а также то, что бой завершился очень поздно, важно понять, где же все-таки стабилизировалась линия обороны. Согласно отчетным документам 92-й гв. сд, ее войска к исходу дня остановили неприятеля, а затем оттеснили его на линию: иск /юго-восточная окраина Дальней Игуменки — юго-западные скаты высоты южнее с. Мелехово — Калинин. В докладе штаба артиллерии 7-й гв. А дано уточнение, где были остановлены танки Оппельна: «…к 20.00 группа танков противника достигла изгиба дороги (2 км западнее Калинина)»[388]. Но, если посмотреть на карту, данные дивизии и штаба артиллерии указывают одну и ту же точку, хотя называют ее по-разному.
Тем не менее с полной уверенностью указать район, куда к исходу 7 июля вышла бронегруппа 6-й тд, достаточно сложно. Такими данными в этот момент не располагал даже штаб 3-го тк. Дело в том, что дивизия Хюнесдорфа, как, впрочем, и все соединения корпуса, ведя тяжелейшие бои в системе второй армейской полосы, теряла связь с частями. Оперативные данные руководству корпуса поступали скупые, нередко противоречивые. Причем ошибки в донесениях закрадывались, в том числе и из-за высокой динамики боевых действий. Порой рубеж, о котором донесли как о захваченном, вновь переходил в руки советских войск (как это произошло в ночь на 8 июля в Дальней Игуменке). Были случаи, когда в ходе атаки войска одной дивизии, удачно нащупав слабое место в обороне гвардейцев, развивая успех, выходили и вели активные боевые действия в полосе другой дивизии. А если при этом отсутствовала устойчивая связь, то дивизия, в которой находился, к примеру, захваченный соседями опорный пункт, доносила (не намеренно), что им овладели именно ее войска (люди всегда думают в первую очередь о собственном успехе), а о соседях ни слова.
Аналогичная ситуация сложилась и при прорыве бронегруппы 6-й тд. Напомню, что, используя успех 19-й тд, которая сначала овладела центром Ближней Игуменки, а затем, к вечеру, практически полностью вытеснила части 81-й гв. сд из села, полковник фон Оппельн ударил от Ястребово строго на север. К 20.00 его танки рассекли рубеж дивизии И.К. Морозова практически на всю глубину и вышли в район примерно 2 км позади небольшого хутора Калинин (2 км севернее с. Мясоедово). Однако в штаб 3-го тк из дивизии Шмидта поступила информация о том, что столь заметного успеха добилась именно ее бронегруппа. В ходе боев за Ближнюю Игуменку получил ранение и был отправлен в госпиталь командир 27-го тп подполковник Беккер, и бронегруппу возглавил Весхофен. Возможно, путаница связана именно со сменой командиров. Ситуация прояснилась лишь к середине дня 8 июля. В напечатанном на машинке дневном донесении в штаб армейской группы от руки вписано, что информация ошибочна, а танки принадлежат 6-й тд. Кто сделал эту запись — неясно, вероятнее всего, офицеры штаба Брайта.
Комдиву-81 было все равно, кому принадлежит бронегруппа, отрезавшая его дивизию от тылов и двигавшаяся на его КП (противник был примерно в 4 км от штаба дивизии). Перед ним со всей очевидностью встала проблема окружения соединения и выхода немцев в тыл войск левого крыла 6-й гв. А и 2-го гв.
Ттк. Положение 81-й гв. сд резко изменилось к полуночи. В этот момент в ее полосу начали подходить два заблудившихся полка полковника В.Ф. Трунина. Генерал-майор И.К. Морозов писал:
«К 23.00 в мое распоряжение подошли два полка 92-й гв. сд 35-й гв. ск. Одним полком (276-й гв. сп. — З.В.) мною была усилена оборона на участке: Дальняя Игуменка, хут. Андреевский, хут. Постников фронтом на северо-восток с задачей не допустить прорыва противника на хут. Постников. Второй полк (282-й гв. сп. — З.В.) уступом за 238-м гв. и 233-м гв. сп, в готовности контратаковать на Беловское и Севрюково»[389].
Конечно же, получив в подчинение два свежих стрелковых полка, комдив был окрылен. Однако если оценивать объективно, то такое количество войск на том пятачке, который удерживала 81-я гв. сд, было уже излишне, их подход никто не ждал и не подготовил. Поэтому если 276-му гв. сп был оперативно выделен участок и он быстро (в течение ночи) и плавно влился в боевые порядки дивизии, то с 282-м гв. сп оказалось все иначе. Из отчета командира 282-й гв. сд. Из доклада командира 282-го гв. сп подполковника И.И. Самойленко:
«Шли 7 июля и в ночь на 8 июля, как авангарад, так и основные силы попали под бомбежку. На рассвете 8.7.1943 г. полк прибыл на место сосредоточения и начал выдвигаться на оборонительный рубеж. По нашим боевым порядкам был открыт минометный огонь. Заняли позиции: справа — северная окраина Старый Город, слева — отметка 12 на дороге, идущей из Старого Города на Дальнюю Игуменку, с расчетом круговой обороны. Начали проводить разведработу разведгруппами, подразделениями пешей и конной разведки и путем наблюдения по уточнению местонахождения противника и его огневых точек. Район оборонительной полосы полка был заминирован без предупреждения и без полос разграждения, вследствие чего имели место ненужные жертвы вследствии подрывов на своих минах. В течение всего дня 8 июля противник вел сосредоточенный артиллерийско-минометный огонь по нашему правому флангу, из-за чего в полку имелись потери в людях и технике до 10 %»[390].
Хочу несколько подробнее остановиться на одном моменте. В оперативных сводках за 7 и 8 июля[391] командование дивизии ясно доносило, что соединение находится в окружении. Потом эта информация перекочевала в отчетные материалы, а оттуда, уже после войны, в исследования историков. В результате возникла легенда об оперативном окружении 81-й гв. сд под Белгородом, а затем и прорыве из него. Противнику тоже было выгодно поддерживать миф о «котле», да и вывод дивизии Морозова 10 июля 1943 г. на новый рубеж был недостаточно организован. На позициях осталось много вооружения, а около двух батальонов пехоты 81-й гв. и 92-й гв. сд попали в плен. Благодаря этому миф надолго закрепился. Хотя в действительности события разворачивались в этом районе далеко не так, как представляется в большинстве изданий. Если взглянуть на карту оперативной обстановки Воронежского фронта, а также 6-й гв. и 7-й гв. А с 5 по 9 июля включительно, то вымысел станет очевиден. Действительно, основные силы дивизии (боевые части) находились в тяжелом положении и после прорыва вечером 7 июля бронегруппы 6-й тд на участке Ближняя Игуменка — хут. Калинин оказались изолированы от своих тылов. Но