никами, которым было по пятнадцать лет, ехали их дяди и слуги. Они должны были доставить юношей обратно домой, как только арабы окажутся на другом берегу Джейхуна.
Заложников пристроили за лучниками, и все тронулись в путь во главе с Убейдом и Годаром.
Когда их доставили в стан арабов, наместник был очень доволен. Саид верхом на белом коне разглядывал пленников. Годар в этот момент находился рядом с ним. Затем они подъехали к заложникам, и наместник спросил:
– Зачем так вырядили детей, точно на пир собрались? Дорогие халаты, пояса и даже кинжалы нацепили.
На что Годар ответил:
– Это дети из благородных семей, и они всегда должны иметь достойный вид.
– А вдруг я захочу казнить их? Ведь их добро тогда достанется мне.
– Даже в этом случае им следует сохранить благородство.
– Вы слишком горделивы – это плохо. Надо быть скромными и смиренными, как мы, мусульмане. Так учит наша вера. Вам нужно принять ислам.
– У нас своя вера и очень древняя. Нам чужой не нужно.
– Ладно, нынче не будем об этом. У меня на душе радостно. Твоя царица обещала устроить мне угощение в Арке.
– Если ты готов, то можем ехать.
– Едем в город, – крикнул он, махнув рукой одному из глав племени, который с отрядом устремился за ним.
Между тем царица Фарангис стояла на башне крепостной стены с двумя военными мужами. Они наблюдали за поведением врага, как бы те внезапно не напали на них. Завидев Годара, стражники отворили ворота.
Арабы вошли в Арк и, изумленные, остановились на главной дороге: город словно вымер, не было видно ни души. Только пустые аллеи, сады да дворцовые здания и особняки.
– А где народ, почему не встречает меня? – спросил наместник.
– Скажи, Саид, если в твой город придет враг, ты пойдешь встречать его с радостным сердцем? К тому же тут живет лишь знать.
– Я понял твой намек. Хорошо, тогда пусть сюда явится сама царица и встретит наместника с поклоном.
– Царица не станет этого делать, потому что ты вошел в Бухару без боя. Она не твоя пленница. Она ждет тебя в парадном зале как гостя, как правителя соседнего Хорасана.
– Вы думаете, я не смогу взять Бухару? – разозлился Саид, и глаза его гневно блеснули. – Тогда я докажу это, и вы поплатитесь за свои дерзкие речи.
Он хотел было развернуть своего коня обратно, но слова Годара заставили его остановиться:
– Саид, не забывай, зачем ты явился сюда. Ты хотел дани и получил ее без боя. Зачем теперь из-за мелкой обиды лить кровь тысячи своих воинов? Для такого крупного военачальника это неразумно. Да и не понравится это твоему халифу.
– Ладно, сегодня хороший день, и я прощаю вас за дерзость. Веди к своей царице.
Арабы дошли до дворцовой площади, и советник сказал:
– Для твоих воинов дастарханы накрыли в саду. А наместника и его верных людей ждет угощение в самом дворце.
*Оссуарий –
*Наус – семейный склеп для хранения костей
*задо-марг –
*Джейхун – Амударья
Все сошли с коней. Воинов увели в сад, а наместника и его свиту Годар проводил в парадный зал, где вдоль стен на суфах* уже были расстелены курпачи и накрыты дастарханы. Сама же царица в окружении вельмож стояла в центре зала. Фарангис по-прежнему была в синем траурном одеянии и при виде гостей сдержанно улыбалась. Когда наместник со своими людьми приблизился к ней, она слегка кивнула головой в знак приветствия и вежливо спросила:
– Надеюсь, нашему гостю Бухара пришлась по душе?
– Да, не скрою, красив твой город, хотя я не был еще в шахристане.
– Поверь, все лучшее собрано в Арке, хоть размерами он мал. Должно быть, ты истосковался по вкусной пище, прошу к еде.
Для наместника и царицы была накрыта отдельная суфа. Они расположились на красной курпаче. За их спинами встал переводчик. Сайд знал, что согдийцы искусные повара и потому с азартом приступил к трапезе. Прежде хотелось насытиться угощениями, а после приступить к разговорам. Испробовав печеного фазана, он покачал головой от удовольствия и причмокнул:
– Очень вкусно, какое нежное мясо!
И затем добавил:
– Повара, который сготовил такое, я заберу с собой.
– Хорошо, я отдам его. Царица ела мало, лишь иногда отправляя в рот кусочек лепешки или нахуд*. У нее не было ни малейшего желания разделять трапезу с врагом.
Люди Сайда, а их было восемь – вожди и тысячники, – тоже ели с аппетитом. Кто-то начал с запеченной в тандыре баранины, а кто-то с оленины и утки. Напротив них сидели знатные мужи Бухары и почти не притрагивались к еде. Трапеза протекала в тишине, потому что никто не знал языка. Иногда арабы что-то спрашивали у хозяев, показывая рукой на то или иное угощение. И в ответ те лишь называли блюда и снова умолкали. Потому редкие разговоры велись только между своими.
Неожиданно в зал вошли артисты. Мелодичные звуки рубабов, наев, лютни и барабана наполнили зал звуками веселой музыки. Затем в центре зала закружилась группа танцовщиц в белых прозрачных платьях, подчеркивающих грацию их стройных тел. Изящные руки делали плавные движения, девушки перемещались в танце друг за другом, сходились в круг и снова расходились.
Заскучавшие арабы оживились, они не сводили глаз с танцовщиц. При этом весело подмигивали друг другу, бросая колкие шутки об извивающихся в танце девушках.
– Не желают ли гости отведать бухарского вина? – спросил советник у гостей, указав пальцем на кубок, что стоял подле него.
Арабы поняли смысл сказанного и переглянулись между собой. Тогда один из вождей заговорил:
– Я бы не прочь, но наша религия не позволяет.
– Вино – это грех, – пояснил по-согдийски один из арабов, который жил в Мерве и немного изучил местный язык.
– А для нас вино – это не только веселье, но и испытание: насколько ты есть мужчина. От вина мы не должны терять разум – для нас это позор.
Когда тот перевел слова советника, один из глав племен сказал:
– Нам вашего шербета хватает.
Когда группа танцовщиц удалилась, следом явились три другие. Чужеземцы вытаращили глаза, потому как те явились полунагими: на них были серебристые лифы и плотные шаровары до колен с множеством складок. Они под музыку стали вращать бедрами. Их головы украшали небольшие короны из крученого золота, а шеи обвивали ожерелья из самоцветов.
Но когда и они наскучили наместнику, Сайд спросил у царицы:
– Говорят, у вас хорошие бани?
– Это верно, и если гости желают, то могут освежить свои тела.
– Надеюсь, царица захочет пойти со мной, – усмехнулся Сайд.
– Наши женщины не ходят в баню с мужчинами.
Тот лишь рассмеялся в ответ и сказал:
– Тогда пусть царица покажет мне свой дворец.
Когда они спустились с суфы, наместник велел переводчику остаться на месте. На это Фарангис возразила:
– Если мы уединимся, то мои придворные могут дурно подумать обо мне. Пусть он будет с нами.
Улыбаясь, Сайд согласно кивнул головой.
Осмотр они начали с тронного зала, где ему понравились лишь резные колонны. К ярким росписям на стенах со сценами охоты на тигра и царскими пирами он остался равнодушен, сказав:
– Хотя это красиво, но Исламу это не угодно. Если изображать людей, то народ станет молиться им, подобно богам.
– Во всей Согде много живописи, она во всех дворцах, а также замках дихканов, но никому и в голову не приходит молиться им. На это наместник ничего не ответил, сморщившись при виде изображенных святого Сиявуша и его супруги Фарангис, которая склонила голову ему на плечо. Но более всего его испугали статуи богов в человеческий рост. Он даже отшатнулся – ему показались, что они живые. Однако стоило ему приблизиться к золотому трону, инкрустированному бирюзой и самоцветами, как в его глазах вспыхнул неподдельный интерес.
– О, как это красиво. Такие камни у нас весьма в цене.
– Я подарю тебе несколько камней.
Затем они побывали в гостиной, откуда зашли в комнату для управления, где царица вела дела страны. Там стоял длинный мраморный стол, покрытый красным бархатом, и широкое кресло, а в нишах стен – книги и свитки.
– А где покои царицы? Говорят, их обустраивал знаменитый зодчий. Должно быть, там красиво?
Царица задумалась, стоит ли делать это, и все же повела его. В комнате он огляделся вокруг и довольно произнес:
– Признаюсь, у тебя красиво. Я заметил, что ваши мужи тоже любят все красочное: дома, одежды, украшения. Мужчинам это не к лицу. – Те, кто может оценить красоту, не столь дик нравом, так было с моими предками, которые пришли сюда из большой степи. И вот теперь мы вместе воздвигаем величественные замки, разбиваем сады. Помимо вкусной еды, мы еще ценим танцы, песни, а наша религия помогает нам в этом.
Сайд словно не слушал ее, важно расхаживая по залу. Вдруг он остановился у двери и зашел внутрь. Здесь оказалось ложе царицы. Над широкой кроватью висел серебристый парчовый балдахин, а стены были украшены росписью: цветущий сад с розами, тюльпанами и нарциссами, гуляющими золотистыми фазанами, цаплей и двумя павлинами.