В Медине было гораздо жарче, чем у них на родине, поэтому заложники часто собирались под длинным навесом из камыша у стены. В тот день они, облаченные в легкие светлые платья, с золотыми поясами и браслетами на запястьях, сидели на кошме.
– Что будет с нами? Где наши дяди? – спросил Фаридун, сын Диваштича, расхаживая вдоль сидевших друзей. Здесь, на чужбине, вся былая вражда между ними враз улетучилась, общая беда сплотила их.
– Если наши дяди уже дома, то родители знают, где мы. Остается ждать, – сказал Шерзод, сын Кишвара, держа на коленях книгу в кожаном переплете.
– И все-таки не пойму: зачем Саид привез нас сюда? Как рабы мы мало пригодны. Тогда что?
С места встал Ардашер, сын Годара, и сказал:
– Раз Саид держит нас здесь, кормит, значит, есть в этом надобность. Без выгоды он ничего делать не станет. В чем его замысел, пока мне не ясно. Да и спросить не у кого.
Все погрузились в раздумья.
– Говорят, Саид желает стать торговцем, – сказал один из заложников и сам же добавил: – Этому делу ему нужно было поучиться у самаркандцев.
И все засмеялись. В этом ремесле жителям Самарканда не было равных. И причиной тому были торговые пути с Запада на Восток, которые лежали через этот старинный город. И нет ничего удивительного, когда едва родившемуся младенцу в Согде язык обмазывали медом, чтоб в торговых делах он стал красноречив и умел вести торг. А еще ему мазали лодыжку смолой вишневого дерева, чтоб по жизни крепко держал денежку и вел дела рачительно. Уже позже, к пяти годам, согдийца учат читать и к двадцати родители отправляют его в разные города для поиска выгодных рынков.
– Любопытно, как обстоят дела на здешних базарах? – сказал сын самаркандского советника Исфандияра. – Давайте попросим Саида, чтоб нас ознакомили с этим городом.
– Да, это интересно, – со всех сторон донеслись голоса. – О Медине мы знаем мало.
– Но для этого мы должны изучить арабскую речь.
Многие согласились, и бухарец Шерзод добавил:
– В любом случае нам следует знать их язык. Еще неизвестно, сколько времени мы пробудем здесь. А знание их языка поможет нам выжить. Да и скуку таким образом развеем, а потом станем читать арабские книги и получим новые знания.
Фаридун предложил:
– А давайте наймем учителя по арабскому языку. Ради такого дела я отдам свой золотой браслет с лалами. – и юноша снял его с руки и показал всем.
– Друг, ты весьма щедр.
В это самое время за юношами наблюдали сквозь узорчатые окна. В этом двухэтажном доме проживала семья Саида. Его дочери-близнецы лет четырнадцати Фатима и Зухра сидели у окна на тахте и смотрели вниз.
– Смотри, какая у них красивая одежда, – говорила Фатима. – Жаль, что папа не привез нам такие ткани. Какие изумительные узоры: круги, а внутри чудные птицы, лошади, цветы.
– Голова лошади – это плохо, – возразила Зухра сестре. – я не хотела бы иметь такое платье. Да и папа не разрешил бы нам. Если б он привез такой товар, то не смог бы сбыть его в Медине.
– Гляди, один из них снял с руки браслет и показывает его. Какие красивые на них камни. Папа говорит, что в согдийской земле, высоко в горах, таких камней много, целая гора. Хочу тебе признаться: эти юноши мне по душе, а знаешь почему? Они ведут себя, словно важные господа, хотя и пленники.
– Они ведут себя как-то нехорошо, – сказала Зухра. – Люди должны быть смиренными, скромными, так учит нас ислам.
– Они неверные, у них свой пророк и не стоит их винить. Если они задержатся у нас долго, то могут стать мусульманами, и поведение этих юношей изменится.
– Мне очень нравятся их браслеты, кольца, – глаза Зухры горели. – Может, скажем отцу, чтоб он отобрал у них хоть один браслет или кольцо? Они пленники, зачем им это? Да и наши мужчины не носят такие украшения.
– Как у тебя язык повернулся говорить такое?! Эти юноши и без того несчастны, а ты хочешь отобрать их вещи?
– Чего их жалеть? Ведь они не мусульмане!
– Но ведь они тоже люди и созданы единым творцом.
Зухра не смогла возразить: все-таки ее сестра прочла много книг из библиотеки дедушки.
На другое утро, едва Саид взобрался в седло, желая покинуть двор, как к нему подошли Фаридун и Шерзод. Рядом с хозяином находился его помощник по имени Абдулла. Он не раз бывал в походах в Согду и освоил их язык. Нынче он стал начальником рабов.
– Господин Саид, мы желаем, чтоб кто-нибудь обучил нас арабскому языку, – сказал Фаридун.
– Зачем это вам? – спросил он в недоумении.
– Чтоб не чувствовать себя чужими, да и город желаем осмотреть. Мы хотим увидеть родину мусульман, чтоб после рассказать дома.
– Замысел ваш хорош, но чем будете платить за учебу?
Юноша показал браслет. Саид взял его и стал разглядывать, говоря:
– Красивая вещь, согдийцы большие мастера в ювелирном деле. Ладно, я подумаю. – и хозяин спрятал браслет за пазуху.
УЧЕБА
Вечером за ужином Саид достал из полосатого халата браслет и рассказал домашним о желании заложников. У всех загорелись глаза, особенно у женщин: трех его жен и четырех дочерей, старшими из которых были Фатима и Зухра. Были у Саида и взрослые дети, которые уже имели свои дома. Еще оставался сын, которого Саид решил женить на следующий год. Уже сейчас он помогал отцу, следуя за ним повсюду.
Украшение пошло по рукам. И совсем неожиданно Фатима сказала отцу:
– Если позволите, я сама буду учить этих детей нашему языку и письму. Я умею это делать, вы же знаете.
– Я гляжу, браслет приглянулся дочке? – спросил Саид.
– Очень красив, такая тонкая работа. Я положу его в сундук, в свое приданое.
– Отец, разрешите ей заняться этим делом. Пусть от ее знаний будет польза, – сказала мать Фатимы, и остальные жены закивали головами. – Разве можно отказываться от такого добра?
Все с нетерпением ждали, что скажет отец. Саид молчал: ему не хотелось, чтоб дочь пребывала среди чужих юношей. Сама Фатима добавила:
– Я научу их читать Коран, и они станут мусульманами.
Услышав такое, отец громко захохотал:
– Они скорее примут смерть, чем станут мусульманами. Это упрямый народ.
– А что у них за вера?
– У них несколько богов, но есть самый главный. Они называют его Ормуздом – это как у нас Аллах, а остальных не помню. Поклоняются они солнцу, огню, земле и воде, и потому пачкать все это никоим образом нельзя. Даже труп в землю не закапывают, чтоб мертвечина не испортила почву. Какая глупость, разве такое возможно? Вон какая земля большая. Ничего с ней не будет.
Далее бывший наместник рассказал, как зороастрийцы оставляют тела умерших в дахме на съедение орлам и затем кости складывают на хранение в глиняные ящички. Такой обычай потряс всех, и присутствующие закачали головами, говоря:
– Надо же! Разве мыслимо такое?!
Фатима же молвила:
– Какие странные верования бывают у людей.
– Так что цените нашу веру, – заключил отец. – Ладно, дочка, обучай этих неверных по Корану, кто знает, а вдруг образумятся. В этом деле тебе поможет Абдулла, он владеет их языком. Только сильно не отвлекай его от дел, у него и без того много поручений.
И отец вручил дочери браслет. Женщины поздравили ее со столь ценным подарком. Зухра же смотрела на сестру с завистью.
Утром всех заложников собрали у стены под навесом. Этим делом занялся сам Саид вместе с Абдуллой. Рядом с ним стояла дочь. Девушка была в длинном темно-синем платье и розовом платке. Открытым оставался лишь овал юного лица. Юноши с интересом глядели на приятное, слегка смуглое личико с большими глазами и пухлыми губами. «Ее уста, словно персик», – отметил про себя Фаридун. «Это сияющая в ночи луна», – сказал в душе Шерзод.
– Вы хотели учителя арабского языка. Вот моя дочь Фатима, которая будет обучать вас. Она владеет и письмом, и чтением, весь Коран прочла. Должен сказать, ее дед был третьим халифом. Его звали праведный Усман. Именно он очистил священную книгу Коран от неверных и сомнительных сведений. И на то имел полное право, так как являлся верным другом пророка Мухаммеда – вечная хвала ему, мир над ним. Моя дочь Фатима получила знания от дедушки. Слушайтесь ее, если желаете говорить на нашем языке.
В душе юноши были довольны, что их будет обучать столь милая девушка, и они обменялись хитрыми взглядами. Фатима же смутилась: все с таким интересом смотрят на нее. Девушка опустила глаза, прижав книгу к груди.
После этого Саид ушел, а переводчик Абдулла остался. Волнуясь, Фатима свой урок начала так:
– Наше первое занятие будет посвящено арабским буквам.
И для наглядности она развесила на стене пять букв. Они были написаны углем на белой ткани, натянутой на рамку из тростника.
– Это первая буква арабского алфавита, – и она пальцем указала на нее. – Она именуется алифом. Далее идет «бэ», после него – «тэ». А вот эта называется «сэ» и последняя – «джим». Чтоб они осели в ваших головах, мы будем их дружно повторять по пять раз каждую. И уже затем станем заучивать слова, которые начинаются на эти буквы.
Так юноши стали овладевать чужим языком, занимаясь почти ежедневно. Занятия пришлись им по душе, потому что отгоняли тоскливые мысли о доме. Согдийцы верили, что рано или поздно они вернутся на родину. Об этом они не раз рассуждали между собой, собираясь под навесом. Это давало им силы, чтоб не впасть в уныние.