обладают хитростью, но все же сообразительны.
– Отец, а что за богатый чужеземец приходил к тебе три месяца назад? – спросил сын. – Его еще не пустили в дом, и ты говорил с ним на улице. Абдулла переводил его речь.
– Это богатый купец из Самарканда, его имя Джамшид. Он прибыл в Багдад с караваном и оттуда явился сюда. Купец говорил со мной от имени дихкан Согды и предлагал немалые деньги. Я сразу отказал ему, потому что новый наместник Хорасана даст за них намного больше. Этот Джамшид еще хотел увидеться с заложниками, но я не позволил. Мои люди хотели прогнать его прочь, тогда он стал настаивать, говоря, что среди них его сын. Тогда я сказал ему, что готов продать его сына. Но тот отказался. Я знал, что его ответ будет таким.
– А почему? – спросил сын Саида.
– Такие они честные, да и дихканы осудят его, мол, бросил остальных детей…
* * *
Уже вторую ночь Фаридуну не спалось. Мысли о Фатиме не давали покоя. Милый облик девушки витал перед его взором в темной комнате, где спали его друзья.
Он открыл глаза: сквозь решетчатые окошки бил лунный свет. Влюбленный юноша тяжело вздохнул. С каждым днем его все сильнее тянуло к ней. На занятиях юноша не сводил с девушки глаз. Когда Фатима замечала это, ее охватывал трепет. Она уже старалась не глядеть в его сторону, иначе не могла сосредоточиться на занятиях. Прежде она не испытывала столь сильное и прекрасное чувство.
Лежа в комнате, Фаридун вдруг понял, что его посетила любовь. Об этом он не раз читал, а также знал от старших братьев и молодых дядь. Согдийцы высоко ценили любовь, женщин и о чувствах говорили без утайки.
В эти минуты во сне застонал Шерзод. Фаридун толкнул друга в плечо и разбудил его.
– Что стряслось? – спросонья произнес тот.
– Кажется, тебе приснился дурной сон – вот и разбудил, – тихо молвил Фаридун.
– Я видел кошмар: меня вели на казнь. Я опустил голову на плаху, а палач пытался отрубить мне голову – и все мимо. При каждом взмахе топора я вскрикивал. А ты почему не спишь?
– Не спится. Кажется, я влюблен в дочь Саида. И ничего не могу с собой поделать.
На это Шерзод тихо засмеялся.
– Что в этом смешного?
– Дело в том, что у меня к Фатиме те же чувства.
Фаридун был поражен этим признанием. После некоторого молчания он спросил:
– Ты уже признался ей?
– Еще нет. Как нам быть в этом деле? Не желаю, чтоб из-за этого пострадала наша дружба.
– Пусть она сама выбирает.
– Это верный совет. А теперь признайся, чем эта девушка тронула твое сердце?
– Прежде всего умом и только потом своей красотой. Ты заметил, какие у нее большие, живые глаза?
– А еще она нежна, – добавил друг. – А какая у нее талия. Ей бы платья наших женщин, от нее глаз было бы не оторвать.
– Согласен, у здешних женщин скучные наряды. Все широкое, будто в мешок вырядили. То ли дело у согдиек: узкие платья подчеркивают все достоинства фигуры.
– Здесь мужья не позволяют своим женам быть красивыми. Взять для примера жен Саида. Разве их сравнить с нашими? Но Фатима – совсем другое дело, она похожа на наших девушек.
– До сих пор не могу привыкнуть, что здесь женщины прячут свои лица. Словно это какое-то греховное место. Совсем безумный обычай. То ли дело у нас – каждая старается показать свою красоту, дарованную нашим Творцом.
Затем юноши замолчали и мечтательно посмотрели на луну в окне. Потом Фаридун предложил:
– Мы должны написать ей письма, в которых расскажем о своих чувствах. И пусть она сама решит, кто ей по душе.
Шерзод согласился.
Утром, как только они позавтракали и слуги убрали посуду, два влюбленных друга уединились и принялись за письма. Остальные юноши ждали, когда явится их учительница.
Когда под навесом показалась Фатима, Фаридун и Шерзод обменялись взглядами, и их губы тронула улыбка.
– Успел написать? – спросил Шерзод у друга, и тот кивнул головой. – А я нет, допишу на занятии.
– Мой друг, если можешь, то уступи ее мне, – молвил Фаридун. – Мои чувства к ней сильнее, чем твои.
Но Шерзод отказался.
Когда все расселись по местам, Фатима одарила Фаридуна улыбкой. Юноша ответил тем же, и сердце его забилось сильнее. Шерзод не мог не заметить этого, ведь он не сводил с нее глаз. Да и сидели они рядом. Ему все стало ясно. И он разом сник.
Лишь к концу урока Шерзод овладел собой и смирился с судьбой. Ему оставалось лишь одно: он вынул письмо из книги, смял в комок и спрятал в кармане.
Едва закончилось занятие, Шерзод первым ушел в комнату. Фаридун, недоумевая, проводил его взглядом. Почему он не передал свое письмо? Вскоре он понял: друг отказался в его пользу. Без сомнений, Шерзод заметил, как они улыбались друг другу. И ему стало жаль друга.
Влюбленные общались недолго. Фатима боялась, что женщины из гарема отца могут подглядывать за ней. Две его жены явно недолюбливали девушку из-за ее учености. Мать Фатимы всегда оправдывалась перед ними, говоря, что в этом нет вины дочери, того хотел ее дед. И как-то она напомнила им, что некоторые жены пророка тоже обладали знаниями, к примеру, досточтимая Айша. И после этого жены Саида стали помалкивать.
Хотя беседы влюбленных были краткими, но они делали их счастливыми. Прощаясь, юноша вручил девушке книгу. Фатима раскрыла ее и удивилась:
– Я уже читала ее.
– Я знаю, но внутри найдешь кое-что другое.
Она сразу догадалась: там для нее послание. От волнения смуглое личико Фатимы подернуло румянцем, ведь в ее жизни такое случилось впервые.
Фаридун вернулся в комнату и сел рядом с другом, который что-то рисовал на куске белой ткани, растянув ее на доске. Это оказался замок в окружении сада. Рисунок был неважный.
– Что это за дворец?
– Это наш дом в Рамитане.
– Почему ты не отдал свое письмо? – спросил Фаридун.
– Я видел, как у Фатимы загорелись глаза при виде тебя.
– Ты на меня не держишь обиду?
Продолжая водить угольком по материи, он вяло ответил:
– Нет. Твоей вины здесь нет.
– Тогда я спокоен. Я отдал ей свое письмо, как ты думаешь, что она ответит?
– Не знаю. Но ты не забывай, что для них мы чужаки, «неверные».
– Я так взволнован, что не могу ни о чем другом думать.
Какое-то время они молчали. Неожиданно Шерзод спросил:
– А ты подумал, что будет с ней, когда мы уедем отсюда? Скоро арабы отправятся в поход на Согду и заберут нас с собой.
– Я буду просить своего отца, чтоб он выкупил ее у Саида. Говорят, арабы охотно отдают своих дочерей за большой калым.
– За «неверного» Саид свою дочь не отдаст.
– Если он откажется, то я вернусь в Медину и выкраду ее.
– Я вижу, у тебя серьезные намерения. И все же это несбыточные мечты. А ты подумал, как ты увезешь ее из халифата, ведь ее отец-влиятельный человек? Да вас поймают в тот же день и обоих сурово накажут.
– Я что-нибудь придумаю. Главное, иметь достаточно денег, и тогда можно будет подкупить любого. Хоть мусульманская вера призывает к честности, но обмана тут хватает, даже среди высоких сановников. Об этом говорила сама Фатима, ты же помнишь.
– Хотя Фатима любит тебя, но может отказаться от тебя из-за веры.
– Она не такая. Ее вера в ислам разумная, потому что она просвещенный человек.
На следующий день после занятий Фатима вернула книгу Фаридуну, ни словом не обмолвившись о письме. У юноши забилось сердце: ответила ли она ему? Как обычно, они недолго беседовали, и затем Фаридун с книгой в руках устремился в свою комнату. Там он оказался один, чему очень обрадовался. Усевшись в угол, юноша принялся листать страницы книги, пока не наткнулся на письмо. Сердце в груди застучало еще сильнее. Письмо было написано на персидском – попадись оно в чужие руки, никто не смог бы его прочесть.
«Мой друг Фаридун!
Ты не представляешь, каких трудов мне стоило взяться за это письмо. И причина тому – наши обычаи. У мусульман они более строгие, чем у вас. Пишу, а в душе – и страх, и радость. Твои слова о любви тронули меня до глубины души. Они оказались так сладки, что я чуть не лишилась чувств. В письме ты спросил: чувствует ли мое сердце к тебе то же самое? Стыдно признаться, но в моей душе пылает огонь любви. Я тороплю наступление утра, чтоб мы вновь могли свидеться на занятиях. И я опять могла бы любоваться тобой. Отныне все мои помыслы посвящены тебе, хотя порой я ругаю себя, говоря: так нельзя, твое поведение неразумно, потому что этот юноша другой веры, и моя родня не примет его. И страшно подумать о том, если об этом вдруг узнает отец…
Я не понимаю, что со мной творится. Я так слаба перед своими чувствами. С тобой мне хорошо: ты понимаешь мои мысли, чувства. И оттого нам интересно общаться.
С самого начала твой облик и нрав тронули мое сердце, а узнав тебя получше, я прониклась к тебе еще больше.
До свидания, мой друг, береги себя, бойся моего отца, и прошу: более не перечь ему».
Едва Фаридун спрятал листок во внутренний карман, как вошел Шерзод. Он глянул на сияющего друга и сразу все понял.
– Она ответила на мое письмо, – сообщил Фаридун, еле сдерживая радость.
– По твоему лицу я уже догадываюсь, какой ответ ты получил, – улыбнулся Шерзод. – покажешь?
Фаридун протянул письмо другу, который бережно развернул его и стал читать. Затем он сказал:
– Как она красиво написала… Но впереди вас ждут тяжелые испытания.