– Я знаю и готов к этому. Однако прежде мы должны вернуться на родину, в Согду.
– Я тоже хочу домой. Каждый день вижу во сне Бухару, родной Рамитан. Но еще больше скучаю по маме, отцу, братишкам и сестрам. Всех обнял бы, расцеловал.
– Перестань, – неожиданно прервал его Фаридун. – иначе от тоски по дому мне станет плохо.
– Хорошо, что мы взяли с собой священную Авесту, которая согревает наши души и спасает от отчаяния.
– Да, еще Фатиму нужно благодарить за то, что скрашивает нашу жизнь.
ОБРЯД
С каждым разом письма Фатимы становились все смелее и длиннее, о своих чувствах она уже писала открыто. Фаридун перечитывал их по многу раз, вдыхая нежный аромат, исходящий от шелка, на котором были написаны строки. Читая трогательные слова, Фаридун строил планы о том, как увезти свою любимую из Аравии.
Минуло три месяца с того момента, как Фатима узнала, что горячо любима пленником. И как-то раз за ужином старшая из жен стала рассказывать Саиду, что она видела, как один из заложников заигрывает с Фатимой, подолгу с ней беседуя.
– Какая дерзость так вести себя рабу, – взмутилась она. – Кто знает, о чем они говорят между собой? И до греха такая связь довести может.
После сказанных слов в комнате воцарилась тишина: Фатима сидела с опущенной головой, а испуганные взоры домочадцев были обращены на отца семейства. Он перестал жевать, его лицо помрачнело, а единственный глаз метал молнии.
– Что у тебя с ним? – наконец вскричал Саид, обращаясь к Фатиме.
Дочь побледнела и с трудом вымолвила:
– Ничего. Мы просто говорили о прочитанных книгах… о Коране.
Упоминание святой книги немного смягчило его гнев. И он произнес:
– Хватит, тебе больше не нужно учить заложников: ты отработала их золото.
– Как скажете, отец. Они уже могут читать Коран, но… пока не весь.
– Им и этого достаточно, – оборвал ее Саид. – Как были они «неверными», так ими и останутся. Я это понял еще в Бухаре, когда вел с ними войну. С другими народами было проще: легко сдавались и принимали ислам. Но эти тверды в своем язычестве.
– Хорошо, отец, завтра же я извещу их о завершении учебы, – почти шепотом сказала Фатима. Девушка уже не могла есть, хотя отец ничего и не узнал, но теперь ее стало тревожить другое. Без уроков она не сможет видеться с возлюбленным. С Фаридуном Фатима была так счастлива. А теперь все рухнуло. Он обещал увести ее в рай, в свою сказочную страну Согдиану. Как же быть? Неужели это конец?
Ее взгляд застыл в одной точке, а когда девушка очнулась от своих грустных мыслей, то увидела косой взгляд доносчицы. «О Аллах, даже сейчас она продолжает следить за мной, – думала про себя Фатима. – А может, она заметила, как мы обменивались письмами? Нет, это невозможно, ведь послания были спрятаны в книгах. Будь ты проклята, – кляла ее в душе Фатима. – Лучше бы смотрела за собой: ходит по дому вечно грязная, даже сейчас на ее платье огромное масляное пятно. Что отец нашел в ней? Большегрудая, будто дойная корова, да и рот огромный, чуть ли не до ушей».
Наутро Фаридун, увидев Фатиму, сразу понял: случилось что-то недоброе. Лицо девушки было бледным, глаза – безжизненными. Когда все расселись, она сухо объявила, что это их последнее занятие, такова воля ее родителя.
Все юноши недовольно зашумели. Фаридун не мог поверить услышанному. А Фатима продолжала:
– Мне самой грустно, но… самое главное, вы уже умеете читать и писать по-арабски. Это поможет вам в жизни. Хочу признаться, мне было приятно вас учить, вы оказались прилежными учениками. И еще я благодарна вам за то, что обучили меня своему языку. Я смогла прочесть ваши книги, из которых узнала много интересного о ваших царях, пророке Заратуштре, прочла много рассказов о смысле жизни, познакомилась с вашей поэзией. Вы тоже стали для меня учителями.
– Зато ты скрасила нашу жизнь, – сказал кто-то.
– Надеюсь, скоро вы окажитесь дома. Я очень этого желаю. Жаль, что такие юноши, как вы, у нас встречаются крайне редко. Вы начитанны, умны, благородны… А сейчас я проведу последний урок, на котором мы прочтем отрывок из Корана и затем переведем его. Фарход начнет, а продолжит Рустам.
Весть о завершении занятий так поразила Фаридуна, что во время урока его голова была словно в тумане с одной лишь пульсирующей мыслью: «Как мы теперь будем видеться? Неужели нашим встречам пришел конец?» Он сидел, печально склонив голову. Шерзод, бросая время от времени взгляды на друга, понимал, что происходило у того в душе. Он молча обнял его за плечо, а тот даже не заметил этого дружеского участия.
Иногда Фаридун поднимал голову и встречался взглядом с Фатимой. Глаза обоих были полны невыразимой грусти.
Когда завершился урок, все встали. Каждый подходил к Фатиме со словами благодарности. В ответ она слегка кивала, приложив руку к сердцу. Последними были Шерзод и Фаридун. Когда влюбленные остались наедине, юноша с уверенностью сказал Фатиме:
– Я решил: теперь мы будем видеться по ночам.
– Но где? Во дворе стражники.
– Они сидят у ворот и ночью всегда спят. А мы можем встречаться вон за тем сараем. Там нас не заметят.
– Мне страшно! Если нас кто-нибудь увидит, тотчас передаст все отцу, и тогда…
– Скажи, может быть, твои чувства ко мне ослабли? Не скрывай.
– Не обижай меня такими словами. Я живу только тобой.
– Прости, милая, но другого пути у нас нет.
– Пойми, как всякой девушке, мне страшно, а еще стыдно за то, что приходится обманывать родителей.
– Что же тогда делать? – в отчаяньи прошептал Фаридун.
Фатима на мгновение отвела глаза от любимого и кивнула:
– Хорошо, я приду туда этой ночью.
– Только будь осторожна, смотри по сторонам.
– Хорошо. Мне пора, потому что одна из жен отца следит за мной. Возьми незаметно письмо из моей книги. – Девушка будто нечаянно раскрыла Коран.
Юноша взял письмо, и на этом они расстались.
Уже в своей комнате Фаридун рассказал Шерзоду о своем замысле.
– Я помогу тебе, – поддержал его друг. – но смотри, это опасно, особенно рискует девушка.
В ту ночь луна была неполной. Фаридун глянул через решетку окошка и обрадовался – сарай стоял в кромешной тьме. Он толкнул в бок друга, прошептав: «Пора». Шерзод тут же поднялся с постели и достал из-под одеяла веревку. Он еще с вечера приготовил ее, связав воедино длинные лоскуты от старой одежды. Далее Фаридун бесшумно снял деревянную узорчатую решетку и бросил в окно конец веревки, другой же крепко держал в руках Шерзод.
– Ты точно удержишь меня? – засомневался было Фаридун.
– Верь, у меня достаточно сил.
Внезапно в комнате кто-то забормотал. Оба застыли на месте и обернулись – это Хуршид заговорил во сне. Через полминуты Фаридун уже стоял на земле. Он осторожно посмотрел за угол и увидел, вернее услышал храпящих стражников: двое сидели у входа в дом заложников, еще двое прислонились к главным воротам.
Прижимаясь к забору, Фаридун дошел до длинного сарая и свернул за угол. Со двора их никто не мог заметить.
В это время Фатима также готовилась к встрече. Прежде чем выйти во двор, она глянула вниз, где дремали стражники. Девичье сердце забилось с невероятной силой, а ноги стали ватными. Фатима приложила руку к груди, пытаясь успокоить себя. Мгновение спустя она уже шла по двору к сараю, озираясь вокруг.
– Ты пришла! Какое счастье опять быть вместе.
– Ты не представляешь, каких сил стоило мне, мусульманке, прийти сюда. Наши женщины не столь свободны, как ваши.
– Я ценю твою смелость. Это говорит о силе твоей любви.
В первое свидание, словно вольные птицы, они не могли наговориться, любуясь друг другом. Но едва Фаридун коснулся ее руки, как девушка вмиг одернула ее. Она еще стыдилась своих чувств.
– Мне надо идти, – сказала Фатима некоторое время спустя.
– Отныне я буду жить лишь мыслью о новой встрече, – прошептал юноша.
– Я тоже, – улыбнулась Фатима.
Фатима вошла в дом, и Фаридун облегченно вздохнул. Затем он по веревке влез в окно. Его лицо сияло от счастья.
– Ну, как прошло свидание? – с нетерпением в голосе спросил Шерзод, все это время ждавший своего друга.
В ответ Фаридун крепко обнял его, а когда они легли на свои места, Фаридун во всех подробностях поведал о встрече с любимой.
Влюбленные стали видеться два раза в неделю. Лучшего места, чем за сараем, им было не найти. Минуло еще какое-то время, пока Фатима позволила Фаридуну держать ее за руку. Они сидели на каменном выступе и, мечтательно глядя на звездное небо, подолгу говорили обо всем на свете, перескакивая с арабского языка на персидский.
Как-то раз Фаридун попросил у Фатимы шерстяные нитки разных цветов, объяснив просьбу тем, что заложники желают совершить обряд седре-пуши – посвящение в религию пророка Заратуштры. Самому младшему из них – Авлоду – нынче исполнилось пятнадцать, и по обычаю он должен пройти этот обряд.
– А зачем нитки?
– Мы сплетем 72 нитки и сделаем из них пояс кушти. Каждый зороастриец должен его иметь.
– В следующий раз я принесу. У меня много всяких ниток, но почему 72?
– Во время литургии мы читаем 72 ясны из священной Авесты. Еще просьба. Из хлопковой ткани нужно сшить Авлоду белую рубашку с большим карманом спереди для «заслуг».
– Карман «заслуг»? – улыбнулась Фатима, которую развеселили эти слова.