– А если вас разыщут? – задал вопрос один из них.
– Значит, так начертано судьбой. И мы примем это как должное. Иного пути у нас просто нет. Мои верные друзья, я разбудил вас, чтоб проститься. Жаль, что не могу это сделать со всеми. Боюсь, вдруг кто-то проболтается. Будем надеяться, что когда-нибудь мы снова увидимся, и это произойдет уже на родине.
От таких слов стало очень грустно. Исфандияр, сын самаркандского купца Джамшида, дастура* царя, громко вздохнул:
– Как-то не верится, что в ближайшие годы мы очутимся в Согде. А жизни в неволе я не вынесу.
Шерзод сказал:
– Вы с Фатимой приняли верное решение. У меня только одна просьба: я тоже хочу бежать. Возьмите меня с собой.
– И я с вами! – воскликнул Исфандияр, с которым они сдружились в последние месяцы.
Фаридун заволновался:
– Если нас разыщут, то и вас ждет гибель. Вам лучше подождать, пока вас не продадут в Согду, хотя это случится нескоро.
– Лучше смерть, чем каждый день терпеть унижения. Так что мы с вами.
– Я согласен и рад, если мы будем вместе, но прежде должен поговорить с Фатимой.
Внимательно выслушав Фаридуна, Фатима дала согласие. День побега был назначен.
Глубокой ночью трое друзей спустились по веревке из окна своей комнаты. Озираясь по сторонам, они прошли вдоль стены и проникли в дом Саида. Дверь была заранее открыта. Там, на полутемной веранде, их ждала Фатима с двумя узелками в руках, которые она отдала юношам. Ее лицо было укутано платком, открытыми оставались лишь глаза и нос. Все проделывалось в полной тишине, чтобы ненароком не разбудить домочадцев.
С веранды они прошли в какую-то комнату, где в нишах стояла всякая посуда. Там же горел светильник, Фатима заранее позаботилась об этом. А на потолке висели конские и верблюжьи колбасы, у стены в ряд стояли полные мешки, видимо, с мукой и крупами. Фатима указала пальцем на мешок, и Фаридун молча взвалил его на спину. Затем она привела юношей к низенькой дверце, с которой уже был снят замок. Первой на улицу вышла Фатима, оглядываясь вокруг. За ней выскользнули остальные.
Беглецы шли, прижимаясь к стенам домов. Так в ночи они были менее заметны, хотя в такой час можно было встретить только верховых стражников. Именно они и представляли опасность. Девушка шла первой, так как знала улицы города. Неожиданно она обернулась и молвила:
– Нужно свернуть с этой улицы – здесь стражники бывают чаще, потому что тут находятся дома знатных горожан.
Они свернули на соседнюю улицу, а через мгновение заметили темные фигуры всадников.
– Бежим, там стражники, – воскликнул Фаридун.
Они кинулись назад.
– Если нас заметили, то это плохо. От них не уйти, – сказал на ходу Шерзод.
– Где нам спрятаться?
– По дороге я видела узкий проулок, – сказала Фатима.
Едва они успели добежать до него и свернуть, как на широкую дорогу выехали два конника. Это были молодые люди в коротких халатах и чалмах. Они спорили между собой. Один утверждал, что видел людей, другой же говорил, что ему это померещилось, иначе бы он тоже заметил их.
– Вот видишь, здесь никого нет. Не надо дремать в седле.
– И все же я видел человеческие тени. Может, они свернули в какой-то проулок?
– Ладно, давай проверим.
Стражники остановились у узкого проулка и стали вглядываться туда. В глубине была видна лишь распряженная телега, под которой лежала горка сена.
– Гляди! Никого! Успокоился? Нужно было поспорить с тобой на динар.
А между тем беглецы укрылись за телегой в стоге сена. Когда смолк цокот копыт, они выглянули из проулка и дождались, пока стражники не исчезли в темноте.
Так они добрались до небольшой мечети, двор которой был пуст.
– Хорошо, что здесь нет сторожа. Идемте за мной, я покажу место нашего укрытия. В детстве я сюда не раз приходила с дедом.
Они обошли мечеть и в ее стене заметили низенькую створчатую дверцу. На ней не было замка. Фатима толкнула ее, и дверь распахнулась. Беглецы наклонились и вошли внутрь. Сквозь узорчатое деревянное окошко лунный свет освещал лишь часть комнатки. На кирпичном полу в углу виднелась маленькая мраморная плита без надписи.
– Что это за камень? – удивились согдийцы.
– Здесь покоится святой Джаду ибн Хубайр – друг моего деда. Эту небольшую мечеть он воздвиг на свои деньги. Я часто приходила сюда с дедом. Помню, как они вели долгие беседы, иногда по-дружески спорили.
– А почему на гладком камне нет надписи?
– Такое у нас не принято: говорят, мусульманин всегда должен быть скромным. На самом деле имамы боятся, что мусульмане опять начнут поклоняться могилам как каменным идолам. В прежние годы в Каабе стояли идолы разным божкам, и наши люди молились им. А наш пророк всегда боролся с этим.
– У нас, согдийцев, все совсем не так, – сказал Шерзод. – У могил, наусов, мы тоже молимся нашему Творцу. Однако это совсем не означает, что наши молитвы обращены к ассуарию.
– А разве в этот склеп не приходят люди? – спросил Исфандияр.
– Сюда никто не заходит. Люди боятся, все-таки здесь дом покойника. Однако я не страшусь этой могилы, потому что знала его как близкого человека. А еще читала его книги. Никому в голову не придет искать нас тут.
– Удобное место, – согласился Шерзод. – Можно незаметно зайти и выйти.
– Давайте будем располагаться, – сказала Фатима. – Фаридун, открой мой узел, там есть три одеяла и ткань. Прежде всего мой угол должен быть укрыт от взора мужчин. Шерзод, развяжи второй узел, там есть для вас мужские халаты. В своей одежде вы не можете появляться в городе: вас признают за рабов и сразу схватят.
Во втором узле была еще всякая посуда.
Первым делом Исфандияр зажег масляный светильник и закрыл дверцу, связав два колечка. Фаридун с другом затянули угол Фатимы белой тканью. Для себя на кирпичном полу они постелили тонкое одеяло. И вскоре все заснули. Близился рассвет.
Утром дом Саида стал пробуждаться. Сестренка Фатимы сразу заметила пустое ложе сестры и решила про себя, что та на кухне. Но и там ее не оказалось. Лишь за утренним чаем она спросила у матери:
– Что-то я не вижу Фатиму. Мама, вы послали ее куда-нибудь?
– Нет, – изумилась мать. – Сама хотела спросить у тебя.
Удивленные женщины обменялись взглядами. Они тоже не видели ее с раннего утра. В глазах матери поселилась тревога, а отец слегка нахмурил густые брови. Саид не сомневался, что дочь сидит где-то в доме, и сказал младшей дочери:
– Зухра, ну-ка, обойди весь дом и позови ее сюда. С каких пор дочь стала уединяться? Это мне не по душе, пусть не злит отца.
Девушка спешно ушла, и все принялись за еду, держа перед собой чашки с молочной кашей.
Вскоре дочь воротилась с испуганными глазами:
– Фатимы нигде нет. Служанки тоже не видели ее.
Изумленные, все опять переглянулись.
– Куда она могла деться? Не могли же ее похитить! – вскрикнул отец и бросил посуду на дастархан. – Ну-ка, сами все обыщите. Без разрешения она не могла уйти.
Сам же вышел во двор и окликнул начальника охраны.
– Да, господин, что стряслось? – спросил Абдулла, заметив в глазах Саида ярость.
– Ты не видел Фатиму? Она пропала.
– Сегодня она не попадалась мне на глаза. Сейчас спрошу у стражников: она не могла пройти мимо них незамеченной.
– Еще зайди к заложникам, может быть, им что-то известно.
Саид был раздражен: заложив руки за спину, он шагал из угла в угол. Недалеко в ожидании стояли женщины гарема, боясь приблизиться к хозяину.
– Да что же это такое? – вдруг разгорячено закричал Саид.
Все молчали, потупив взоры. Тут подбежал начальник охраны и с волнением сообщил, что исчезли три заложника. «Должно быть, они за одно, сбежали вместе», – хотел сказать Абдулла, однако воздержался, зная, в какой гнев это приведет Саида.
И без того все стали догадываться: Фатима убежала с этими рабами. Несчастному отцу поверить в такое было немыслимо, и он крикнул матери Фатимы:
– Ступай в комнату своей дочери и глянь, все ли ее вещи на месте?
И та побежала в дом. Саид последовал за ней, заглянув в кладовую комнату и проверив запасную дверь. Она оказалась открытой. Его догадка подтвердилась. Заложники не могли знать об этой двери, значит, со двора их вывела Фатима. Отныне у отца не оставалось сомнений, что его дочь продажная девка и заслуживает смерти. В ярости он разбил кувшин с маслом. Тягучая жидкость разлилась по полу. Но Саид не успокоился. Он с силой ударил ногой по мешку с зерном, который упал, и его содержимое рассыпалось.
Выскочив во двор, Саид приказал начальнику охраны:
– Скачи со своими людьми в город и отыщи их. Если не найдешь, сегодня же я прогоню тебя со двора. Ступай! Но смотри, шума не поднимайте, а то это обрадует моих врагов. О Аллах, за что такой позор пал на мою голову?! Будь проклята эта блудница!
– Хозяин, я даю слово, что мы разыщем их, – заверил Абдулла и кинулся в конюшню, окликнув нескольких охранников.
Саид решил уединиться в комнате, где у дверей увидел мать Фатимы в слезах. Та сразу опустила глаза, ведь это она недоглядела за дочерью. Разъяренный муж сначала дал ей сильную пощечину, от которой женщина упала, затем трижды пнул ее в живот. Выпустив пар, он успокоился и ушел в дом, закрывшись в своей комнате.