опрос — где же плоды победы?
Но юридические и дипломатические реверансы не могли скрыть очевидного, — Российская империя проиграла военное единоборство куда более скромной по размерам и возможностям державе.
Вопрос о причинах поражения России в Русско-японской войне остается для многих любителей истории не до конца проясненным. Безусловно, в этом вина нашей историографии, которая за сто лет, прошедших с тех пор, как отгремели бои на сопках Маньчжурии, так и не смогла выпустить капитальный, всеобъемлющий труд под названием «История Русско-японской войны 1904—1905 гг.». XX век оказался настолько заполнен историческими событиями и процессами, что до первой крупной войны столетия, что называется, руки не дошли. К тому же в советское время и не особенно стремились дойти. Ведь причину поражения объяснил сам «вождь мирового пролетариата» — отсталое, реакционное самодержавие не устояло перед натиском молодого, прогрессивного азиатского государства. К этому объяснению очень быстро присоединили логическое продолжение — после революции 1917 года, когда социально-политический строй в России сменился на самый прогрессивный, уже Япония стала отсталой страной, а потому трижды терпела поражение в военных столкновениях с СССР.
Однако когда «самый прогрессивный общественный строй» приказал долго жить и исследования событий начала XX века освободились от идеологического диктата, то перед историками неизбежно встал вопрос — а в чем же заключалась пресловутая отсталость? Большой интерес к Русско-японской войне способствовал появлению множества небольших исследований, статей, брошюр, посвященных частным аспектам — организации войск, действиям отдельных кораблей и частей, отдельным сражениям и боям. И постепенно из этого огромного массива работ начала вырисовываться следующая картина: исследователи обозначили множество недостатков российской военной машины, но все они не носили рокового характера. Эпизоды сражений и боев не выявляли качественного превосходства армии Микадо как в организации, так и в технике. Мы не видим ничего похожего на доминирование парового флота союзников над русским парусным флотом, как это было в Крымскую войну, не видим превосходства в сфере военного образования и боевой подготовки, как в начальный период Великой Отечественной войны. Более того, в отдельных сферах военной организации Россия заметно превосходила Японию. Например, в организации военной медицины, поэтому относительные потери русской армии умершими от ран и заболеваний в госпиталях были примерно в два раза ниже, чем у противника. Строго говоря, и общие потери России в войне были почти в два раза меньше японских — 44 441 убитыми, ранеными и умершими от ран против 86 004 человек.
«Бездарность» царских генералов и адмиралов, при внимательном анализе их деятельности, оказалась сильно преувеличенной. Не все из них были талантливыми полководцами (хотя и таких хватало — Макаров, Кондратенко и т, д.), но в целом их решения почти всегда были адекватными обстановке и профессиональными.
Примерно одинаковой была и насыщенность обеих армий современными видами вооружения, причем у русских наблюдается заметное преимущество в скорострельной полевой артиллерии. Может быть, дело в моральном факторе? Японцы-де знали, за что воевали, а забитый и темный русский крестьянин смысла войны не понимал, оттого и сражался без обычного мужества и смекалки. Эту версию в той или иной форме поддерживала позднесоветская историография. Но факты говорят против нее.
Во-первых, в русских войсках было относительно малое число мобилизованных резервистов. Основу личного состава составляли солдаты и матросы кадровой армии мирного времени, чей боевой дух в России быть традиционно высоким. Не успела проявиться и усталость от войны, оказывавшая большое влияние на настроение войск в 1916—1917 и 1944—1945 годах. Даже Вторая эскадра Тихого океана, среди матросов которой доля резервистов была действительно высокой, в злосчастном для России Цусимском сражении явила пример героизма и доблести, Экипажи кораблей дрались отчаянно, до последнего снаряда, изумляя врага своей доблестью. Последним обстоятельством отчасти объясняется и хорошее обращение японцев с русскими военнопленными, которое отмечают все мемуаристы. Солдатам союзников в годы Второй мировой войны пришлось значительно хуже.
Во-вторых, высокий моральный дух русских солдат отмечается в источниках, причем не только русских, но и иностранных, включая японских. Более того, многие авторы мемуаров подчеркивают, что традиционные мужество и стойкость русских солдат часто позволял компенсировать ошибки командования и являлись одной из сильных сторон русской армии.
В-третьих, даже в условиях начавшегося в стране революционного брожения войска Маньчжурской армии сохраняли порядок и дисциплину. Именно из них были скомплектованы отряды, подавившие революционные мятежи на Транссибе и прилегающих к нему местностях. Именно из бывших матросов Второй эскадры Тихого океана были сформированы отряды, подавлявшие крестьянские выступления в Прибалтике.
Нет, с моральным духом в армии все было в порядке. Проблемы были в другом.
Гораздо раньше, чем историки, причины поражения в войне стали изучать те, кому но долгу службы было поручено готовить вооруженные силы к новым войнам, т. е. военные ведомства Российской империи. Была проведена огромная работа по анализу как хода боевых действий, так и причин, не позволивших армии и флоту России покарать дерзкого врага, осмелившегося потревожить священные рубежи империи.
В 1906 году Генеральным штабом была создана Военно-историческая комиссия но описанию Русско-японской войны 1904—1905 годов. В ее распоряжении оказались практически все оперативные документы русской армии. Не ограничиваясь ими, члены комиссии провели большую работу по опросу участников боевых действий в самых разных чинах, анализу первых появившихся мемуаров, статей и пр. К 1910 году комиссия подготовила и издала 9-томный труд — «Русско-японская война 1904—1905».
В свою очередь, морской Генеральный штаб в 1908 году также создал Историческую комиссию по описанию действий флота в Русско-японскую войну 1904—1905 годов. Эта комиссия успела сделать меньше, чем армейская. Издание ее главного труда «Русско-японская война 1904—1905 гг. Работа исторической комиссии по описанию действий флота в войну 1904— 1905 гг. при морском Генштабе» было прервано из-за революции, а публикация подготовленных к печати документов того времени — из-за начала Первой мировой войны.
Сами по себе эти труды носили скорее описательный, чем аналитический характер. Они являются ценными источниками информации для современных историков, хотя не лишены и некоторых недостатков. Так, в них, по вполне понятным причинам, практически отсутствует информация из японских источников.
Однако наработки комиссий дали возможность военным аналитикам того времени сделать правильные выводы о необходимых изменениях в вооруженных силах, а также о причинах поражения в войне. Конечно, большая часть этих выводов оформлялась в виде документов с грифами «Для служебного пользования», а то и «Совершенно секретно», так как делиться добытым столь дорогой ценой опытом с вероятными противниками в будущей мировой войне было бы неразумно.
Одним из военных аналитиков, глубоко изучавшим этот вопрос, был Александр Андреевич Свечин. Потомственный офицер, окончивший Михайловское артиллерийское училище и Николаевскую академию Генерального штаба, он принимал личное участие в Русско-японской войне первоначально как строевой офицер (командир роты 22-го Восточно-Сибирского стрелкового полка), потом как офицер Генштаба (офицер для поручений при штабе 16-го армейского корпуса, затем при управлении генерал-квартирмейстера 3-й Маньчжурской армии). И его интерес к работе комиссий был вполне закономерен. Сразу после войны Свечин опубликовал несколько военно-научных работ, посвященных анализу полученного на войне опыта и его дальнейшего использования при подготовке войск.
Отличившийся на фронтах Первой мировой войны, удостоенный ордена Святого Георгия и золотого георгиевского оружия, генерал-майор Александр Свечин добровольно переходит на сторону большевиков и прилагает немало усилий при формировании новой Красной армии.
В 20-х годах, отстраненный от командных постов, он сосредоточивается на военно-теоретических трудах и быстро становится ведущим военным теоретиком РККА. А его труды «Стратегия» и «Эволюция военного искусства» стали классическими. В 1937 году выходит последняя теоретическая работа комдива Свечина — «Стратегия XX века на первом этапе: Планирование войны и операций на суше и на море в 1904—1905 гг.», посвященная анализу Русско-японской войны и причин поражения России. Возможно, обратиться к этой теме автора побудило новое обострение отношений между СССР и Японией, приведшее в конечном итоге к вооруженным конфликтам 1938—1939 годов.
В том же 1937 году комдив Свечин будет арестован в третий и последний раз. 29 июля 1938 года в составе группы высших командиров РККА, среди которых были как бывшие офицеры, так и выдвиженцы времен Гражданской войны, Александр Андреевич Свечин был расстрелян чекистами.
Его последняя работа долгое время была недоступна для исследователей, более того, мало кто знал о ее существовании. Переиздана она была лишь в 2003 году в сборнике работ А.А. Свечина, посвященных японской тематике[21].
Какой же ответ дала на вопрос о причинах поражения России в Русско-японской войне русская военная мысль?
Начиная с XVIII века Российская империя в составе своих вооруженных сил имела не только сухопутную армию, но и военно-морской флот. Впрочем, говорить «в составе вооруженных сил» было бы не верно, ибо самого понятия «вооруженные силы» как объединяющего для всех видов военных формирований государства тогда не существовало. Еще Петр Великий сравнивал армию и флот с двумя руками, что отражало не только значение этих структур для империи, но и их независимый статус. В начале XX века армия подчинялась военному министру и Генеральному штабу, флот — морскому минис