— Не знаю. — Гончая с досадой утерлась и подошла к мужу. — Их тут много, и все на одну морду лица. Просто ножи у них… хорошие. Я, если честно, не ожидал.
— Что за ножи? — так же тихо и зловеще уточнил Таррэн.
— Да какой-то из этих… вон, их валяется без счета! Гадостью еще непонятной покрыты! Слюнями их мазали, что ли? Не знаю. Не спрашивал. И понятия не имею, куда эта дрянь потом улетела.
Элиар носком сапога подцепил первый попавшийся нож. Ловко подбросил в воздух, перехватил рукой за рукоять, брезгливо держа двумя пальцами, как ядовитую гадину. Несколько секунд внимательно разглядывал лезвие, зачем-то ковырнул ногтем зеленоватый металл, а потом с отвращением выбросил.
— Аконит! Помягче нашего, правда, но очень уж… похож.
Тиль и Таррэн переглянулись.
Чудесно, просто чудесно. Ну и зачем, спрашивается, старейшины так настойчиво доискивались секрета этого сплава, если у них и свой имелся не хуже?!
— Не расстраивайся, Бел, — непривычно ласково сказал Элиар. — Сейчас я все исправлю.
— Не надо, я сам, — буркнул Таррэн и бережно провел кончиками пальцев по щеке супруги. От мимолетного прикосновения царапина тут же исчезла, кожа снова стала чистой и ровной, но эльфу этого показалось мало — подхватив Гончую на руки и крепко прижав к себе, он быстрым шагом двинулся прочь. — Нэш, Таш, бросьте их. Позже разберетесь.
Перевертыши послушно разжали пальцы, позволив эльфам вдохнуть. После чего тоже огляделись, сверкнули пожелтевшими глазами, напугав стражей еще больше. Глухо рыкнули на тех, кто только-только пришел в себя и инстинктивно потянулся к ножнам. Наконец убедились, что проблем с ушастыми больше не будет, равнодушно переступили через распростертые тела и исчезли в проходе следом за своим лордом.
Тирриниэль нехорошо прищурился, изучая бледные лица стражей, а потом странно хмыкнул:
— Не знаешь, значит, что за нож… не волнуйся, малыш. Больше ни один из них тебя не поранит.
Под тяжелым взглядом темного мага разбросанное на полу оружие неожиданно начало отчаянно дымиться. Мечи, кинжалы, стрелы, начиненные смертельной магией наконечники… воздух наполнился запахами гари и разогретого металла. На языке появился неприятный привкус, температура в зале еще немного поднялась. Потом что-то отвратительно булькнуло, зашипело. В плотном сизом мареве, затопившем зал, кто-то тихо застонал, обжегшись. Потом шипение стало таким угрожающим, будто в зале появился гигантский и крайне недовольный змей. Кто-то из незадачливых стражей снова болезненно вскрикнул. Кто-то глухо выругался, но тут же осекся. Кто-то поспешно отполз, чтобы плавящиеся прямо на глазах ножи вместе с мечами и наконечниками стрел не прожгли ему кожу.
Владыка Л’аэртэ удовлетворенно кивнул и, убедившись, что ни одного боеспособного ножа в округе больше не наблюдается, тоже вышел.
Элиар, на миг задержавшись, мазнул недобрым взглядом по начальнику стражи. Брезгливо отступил от отчаянно воняющей, мерзко пузырящейся массы, некогда имевшей форму и убийственное назначение. А затем с укором вздохнул.
— Темные… вечно за вами надо все доделывать. — И, небрежно махнув рукой, тоже неспешно удалился. Под судорожный вздох уцелевших эльфов, горестный скрип их нагрудных пластин и почти беззвучный шелест пепла, образовавшегося на месте некогда славных доспехов, а теперь с жутковатой скоростью осыпающегося с окаменевших стражей крохотными металлическими песчинками.
ГЛАВА 10
— Бел! — с невыразимым облегчением воскликнула владычица, когда гости вернулись в зал совещаний. — Как себя чувствуешь? С тобой все в порядке?
— Да, — буркнула Гончая, порываясь слезть с рук мрачного, как грозовая туча, мужа. — Но еще бы чуть-чуть…
— О, Бел! Ну зачем ты пошел в западное крыло?! Там запрещено находиться посторонним!
— А кто мне сказал, что туда нельзя?! Кто меня предупредил?! Кто сказал, что тут есть места, где ваши ушастые горазды убить за один только взгляд?! С ходу?!
Она рванулась на свободу, но Таррэн лишь крепче сжал руки: все, хватит. Больше он не собирался ее отпускать. Ни сейчас, ни когда-либо. Его глаза, недобро изучающие беспокойно заерзавших старейшин, пылали, от одежды шел жар, губы были плотно сжаты. Темный лорд действительно был не на шутку сердит. Правда, не на оплошность Эланны и не на то, что идиоты-стражники, на свою беду, имели приказ стрелять на поражение. Он злился на безрассудность одной не по делу рисковой особы, которая, не разобравшись до конца, сунулась прямиком в осиное гнездо!
Владычица Алиары, неожиданно подумав о том же, в панике отшатнулась.
— Я ж только за угол свернул, — тут же наябедничала Гончая, трепыхаясь в руках мужа, как попавший в сети мотылек, — только ручкой им помахал, чтоб спросить, как найти дорогу обратно, а они — сразу стрелять! И в кого?! В меня! Как будто я им гадость сделал! Будто маму их обозвал безмозглой крольчихой! Будто я вообще успел рот раскрыть! Таррэн, да пусти же меня!
— Нет, — неестественно ровно отозвался эльф. — Никаких больше прогулок. И никаких больше пряток, малыш. Достаточно того, что тебя поранили сегодня.
— Это нечестно!
— Прости меня, Бел. — К полной оторопи совета, Эланна вдруг прижала руки к груди и виновато опустила голову. — Прости, я не подумала…
— Это моя вина, госпожа, — немедленно выступил вперед побледневший рен Эверон и опустился перед ней на одно колено. — Это я не учел обстоятельств и не предупредил стражу. Я не подумал о ваших гостях и о том, что они могли пострадать. Я подвел вас и не сумел сберечь того, кого вы поручили охранять любой ценой…
Эльф поклонился, едва не ткнувшись лбом в ноги владычицы, и, высвободив родовой меч, оказавшийся действительно великанским, протянул ей.
— Позвольте мне искупить вину.
Это правда — он не справился, не оправдал возложенного доверия. Не уследил за мелким стервецом и тем самым подверг его риску. Он не отдал приказ страже на три дня раньше.
И никого не волнует тот факт, что проклятое крыло было наглухо закрыто с того момента, как чужаки сошли на Алиару. Никому нет дела, что рядом с мелким пакостником всегда находилось двое стражей внутреннего круга. Что именно они должны были неусыпно следить за каждым шагом, каждым вздохом, каждым телодвижением. Должны были не пускать в те уголки дворца, которые мальцу не положено было видеть. Однако они не сумели. Не перехватили лаонэ, когда была возможность. Уступили в коротком противостоянии этому зверю-телохранителю. На пару секунд оказались выбиты из колеи, и вот что из этого вышло…
Рен Эверон стиснул зубы.
Да, не его заслуга, что Белик выжил. Он не справился. Ошибся. А сейчас честь владычицы задета, так что у него остался лишь один способ загладить свою вину.
— Возьмите мою жизнь, госпожа, — бестрепетно произнес он, протягивая свой клинок. — Пусть она послужит искуплением моего проступка.
Леди Эланна замерла: законы рода она тоже прекрасно помнила, и с этой точки зрения поступок рена Эверона выглядел совершенно правильно. Однако ничего ведь не случилось. Никто не пострадал, кроме бедных стражников, не имевших никакого понятия, на что способны охотники-Стражи. Ничего страшного с Бел тоже не произошло, так что можно надеяться, что Таррэн не потребует смерти начальника дворцовой стражи. Весьма неплохого и, что немаловажно, преданного ей всей душой эльфа, единственная вина которою заключалась в том, что он совершенно не представлял, с чем имеет дело.
— Я виноват, моя госпожа, — твердо сказал эльф. — И готов понести за это наказание.
Леди Эланна в панике заметалась взглядом по залу. На лицах старейшин не отражалось абсолютно ничего. Гости не слишком понимали традиции Алиары, открывать правду было нельзя, а терять такого воина из-за какой-то глупости…
— Эй, — вдруг негромко фыркнула Белка. — А чего это он у тебя просит прощения?
Владычица недоуменно посмотрела на насупившуюся Гончую.
— Он, между прочим, не тебя подвел, а самым наглым образом нас подставил. Точнее, он сделал пакость лично мне, потому что не пожелал предупредить дураков на воротах, а я по его милости едва не вляпался. Но поскольку я являюсь полноправным Л’аэртэ, этот ушастый задел мой род. Соответственно, прощения он должен выпрашивать у Таррэна, а не у тебя! По-моему, это очевидно! Таррэн, ты согласен?
— Нет, — хмуро отозвался Таррэн, и рен Эверон с изумлением обернулся к темному лорду. — Глава рода — мой отец. Тебя в род принимал тоже он. А по закону лишь владыка имеет право говорить за всех Л’аэртэ. Леди Эланна?
Владычица величественно наклонила голову, скрывая проблеск надежды в отчаянно заблестевших глазах.
— Ллер Тирриниэль, прошу вас разрешить возникшее затруднение. Рен Эверон, поднимитесь.
Тиль, с трудом удержав на лице бесстрастное выражение, сузил алые глаза, пристально изучая эльфа. Тот, в свою очередь, выпрямился, опустил бесполезный клинок и замер, отчетливо понимая, что его жизнь висит на еще более тонком волоске, чем мгновение назад. Потому что владычица могла, нарушая каноны, велеть ему жить и дальше помнить о своем позоре. Она могла его помиловать, заставив сгорать от стыда, или же, наоборот, велеть умереть прямо тут, избавив от всяческих сомнений. Но вместо этого она отдала своего верного слугу в руки чужаков. Поправка: в руки смертельно опасных и оскорбленных чужаков. Магов. Смертоносных повелителей «Огня жизни», которые, как известно, отличаются быстротой принятия жестоких решений. Хотя… Умирать на самом деле не страшно. Главное, выдержать первую вспышку боли, а там уже будет проще — Белая Леди умеет прощать и всегда принимает души с улыбкой. К тому же он никогда ее не боялся: негоже воину пасовать перед женщиной. Пусть даже она и богиня смерти.
Владыка Л’аэртэ при виде упрямо сжавшего губы начальника стражи только хмыкнул про себя: гордец. Несносный, высокомерный, но преданный гордец. Правда, и глупец к тому же. Потому что наивно решил, что легко отделался.
— Леди Эланна, — с тщательно скрываемой усмешкой обратился Тиль к затаившей дыхание владычице. — Я благодарен вам за доверие и понимание наших законов. Однако в свете случившегося должен заметить, что в подобных ситуациях они немногим отличаются от ваших. Рен Сорен ал Эверон действительно допустил оплошность. И некоторое время назад я, возможно, согласился бы с его доводами, но в связи с тем, что ситуация разрешилась благополучно, считаю, что решение следует принимать исходя из других предпосылок.