Белка наклонила голову:
— Совершенно верно. Создатели не появлялись на Алиаре ровно с того дня, как наши три рода ее покинули.
— Владычица сказала, что это была война…
— Да, — еще медленнее обронила Гончая. — Та самая, после которой Алиара до сих пор не оправилась. К несчастью, Эланна тогда еще не родилась, поэтому ее память не хранит воспоминаний о Создателях и о том, что случилось позже. Все, что она знает, известно лишь со слов летописцев и ее отца. Но летописцы необязательно напишут правду, а владыка мог пожалеть чувства дочери и, как в случае с Изиаром, многого не сказать. В частности, о том, чего именно пытались добиться роды Эраэль, Сориэль и Ираэль, когда решили отделиться. И почему после этого разразился скандал, перешедший в кровопролитную войну. В ходе этой войны был разрушен основной материк, эльфы потеряли немалую часть сородичей, Создатели пришли в ярость, а отступники потерпели сокрушительное поражение и были вынуждены покинуть Алиару.
— Владычица полагает, что они просили у Создателей новую силу, — дипломатично озвучил свои сомнения Таш.
— Так ей сказали, — согласно кивнула Гончая. — И я склоняюсь к тому, что в чем-то эта версия правдива, потому что только так можно объяснить, почему Л’аэртэ и Эллираэнн столь разительно отличаются от местных магов. И почему обрели «Огонь жизни», который прежде им был несвойственен. Если наши эльфы действительно смогли заполучить силу Создателей и если именно в этом была причина конфликта с остальными родами, то становится понятным, почему нашим предкам пришлось воевать с теми, кого они почитали как братьев.
— Так, может, в том не было их вины? — нахмурился Шир. — Может, владыка Эоллара просто испугался, что потеряет власть?
— Когда-то Создатели сотворили этот мир — так написано в местных хрониках, — вздохнула Белка, закрывая глаза и старательно припоминая все, что смогла узнать у Эланны. — Свободно бродили по его дорогам, не гнушаясь общением с простыми смертными. Они покоряли небеса. Раздвигали горы. Заставляли моря раздаваться в стороны. Вот уж действительно — боги… и так продолжалось много тысячелетий. А потом что-то пошло не так. Некоторые из их творений захотели получить силу своих Создателей и стать им равными.
Белка на мгновение замолчала.
— Эланна считает, что наши предки получили эту силу обманом и воровством. Весь народ уверен, что после этого они попытались завоевать Алиару… и тогда разразилась война, какой еще не было.
— Почти как у нас во времена расовых войн, — тихо сказал Нэш.
— Только у нас, в отличие от Алиары, не было Создателей. И некому было остановить это безумие.
— А это было безумие?
— Любая война в каком-то роде безумие, — невесело хмыкнула Гончая. — А как иначе объяснить, что смертные и бессмертные вдруг начинают с таким упорством резать друг друга?
— Но ведь здесь это не заняло четырех сотен лет, как на Лиаре?
— Нет, — вздохнула она. — Создатели вернулись вовремя. Война была остановлена, часть отступников уничтожена, уцелевшие сбежали в иной мир, захлопнув портал перед самым носом преследователей. Оставшиеся эльфы принялись восстанавливать разрушенное. Гномы удалились на отдельный материк. Люди тоже отселились, потому что пострадали больше всех. Создатели ушли и с тех пор не объявлялись, хотя минуло уже больше шести тысячелетий.
— У нас минуло больше, — обронил Лакр.
— Намного. Если считать, что за двенадцать наших лет на Алиаре прошло чуть больше двух месяцев…
Перевертыши дружно вздохнули.
— За это время у нас сменились сотни и тысячи поколений. Даже среди эльфов не осталось тех, кто еще помнит переселение. Наша магия изменилась. И теперь нас мало что связывает с Алиарой. Да и сами роды Ираэль, Сориэль и Эраэль практически исчезли.
— Ираэль стал потом Л’аэртэ? — уточнил практичный Лакр.
— Верно, — кивнула Гончая. — Полностью ушел в одну из главных ветвей, а остальные утратил за ненадобностью, потому что они не смогли овладеть «Огнем жизни». Род Эраэль дал нашему миру светлых эльфов, а потомки Сориэль рассеялись по свету, потому что, как утверждает Эланна, были самыми малочисленными. К тому же глава этого рода был убит, так что остальные ушли на Лиару скорее за компанию, чем действительно на что-то рассчитывая.
Стрегон задумчиво свел брови к переносице:
— Ты полагаешь, что сила Создателей — это «Огонь жизни»?
— Уверен в этом.
Но ведь на Алиаре огненная стихия тоже довольно развита.
— Таких вершин, как у Л’аэртэ, она никогда не достигнет, — не согласилась с ним Белка. — Здешняя магия Огня разнится с «Огнем жизни» так же сильно, как ты теперь отличаешься от простого смертного. Это нечто совершенно иное. Почти неуправляемое. Я бы даже сказал, что это — источник совсем другой силы, чем могут похвастать здешние маги. Эланна и ее отец сказали Таррэну об этом почти впрямую, так что, полагаю, в этом наше мнение сходится.
— А в чем не сходится? — полюбопытствовал Лакр.
— Во всем остальном, — усмехнулась Гончая. — Меня смущает, что Эланна не смогла дать ответа, кто же такие на самом деле Создатели. Как они вообще допустили случившееся, раз были такими великими и могучими? Я не верю, что после войны эти самые «боги» настолько разобиделись, что решили послать всех, кто тогда уцелел, в бездну. И в то, что им стало противно находиться в мире, который они когда-то берегли, как наседка — золотое яйцо.
— Может, была другая причина, но которой Создатели захотели уйти? — задумчиво предположил Таш. — Если они были бессмертными и неуязвимыми, как утверждают хроники, а изгнание отступников стало актом возмездия… то, возможно, предки наших эльфов что-то нарушили? Какой-то закон, к которым, как я понял, здешние остроухие чересчур привязаны?
— Скорее уж прибили кого-то важного, — буркнул Лакр и осекся, перехватив острый взгляд вожака.
Белка растянула губы в резиновой усмешке:
— Не просто важного, рыжий, а очень важного!
— Кого? Владыку?
— Из-за эльфа, пусть даже и владыки, Создатели, какими их обрисовала нам Эланна, вряд ли обиделись бы надолго. — Гончая улыбнулась совсем зловеще. — Как считаешь, кого-то из самих Создателей наши ушастики могли прибить? Раз уж каким-то образом овладели «Огнем жизни» и выжили при этом, хотя, полагаю, это было весьма нелегко… раз уж умудрились овладеть этим умением и вступили в бой с самими богами… тебе не кажется, что и на бессмертных порой бывает управа?
Стрегон неловко кашлянул:
— Почему нет? В конце концов, эльфы живут так долго, что кажутся нам по-настоящему бессмертными. Однако убить их все-таки можно…
— А Создатели живут еще дольше, но их бессмертие вообще-то такой же спорный вопрос, как и бессмертие эльфов. Возможно, они просто неуязвимы?
— Или уязвимы, но очень слабо, — пробормотал Лакр. — А что? Если темные смогли уничтожить кого-то из этих… ну, богов, которые, возможно, совсем не боги… то получается, что им было зачем скрываться и бежать отсюда со всех ног?
Белка снова кивнула:
— Мне кажется, в этой догадке гораздо больше смысла, чем в местных хрониках, часть которых нам показала Эланна. Кстати, вы заметили, что здесь ни у кого нет таких необычных глаз, как у Таррэна, Эла и Тиля? Может, только род Аверон и может похвастать отдаленным сходством, но не более!
— Да, — задумчиво согласился Таш. — Мне тоже показалось, что нашим лордам стараются не смотреть в глаза.
— Их боятся, — настойчиво повторила Гончая. — Несмотря на то, что Таррэн в свой прошлый визит исчерпал весь запас красноречия, чтобы убедить местных, что он не чудовище и не собирается сжигать всех подряд.
— Полагаешь, цвет глаз имеет отношение к «Огню жизни»? — осторожно уточнил Нэш.
— По крайней мере определенная связь просматривается. И потом, меня всегда поражало сходство Л’аэртэ друг с другом. Раньше считалось, что виноват Изиар со своими безумными планами. Собственно, мы всегда считали, что во всем виноват только он. Но теперь я подумал: а может, дело-то не в нем, а все в той же магии крови, с которой передается «Огонь жизни»? Может, и до Изиара была такая же зависимость, только хроники ее не отразили? Изиар же был не первым и не последним Л’аэртэ, до него в роде Ираэль рождалось немало владык! И тогда, может, Таррэн и Тиль обязаны своим внешним видом вовсе не ему, а кому-то гораздо более древнему?
Охотники пораженно умолкли.
— Получается, наших владык боятся не просто из-за «Огня жизни»? — наконец неуверенно спросил Лакр. — А еще и потому, что они взяли его не по праву?
— А как ты себе это представляешь? — усмехнулась Белка. — Если верить Эланне, Создатели те еще монстры: постоянного облика не имеют, гуляют спокойно по мирам, творят все, что им заблагорассудится. Когда хотят, сворачивают горы, осушают океаны, высаживают леса или вырывают их с корнем… при этом владеют силой стихий, знают неизмеримо больше, чем самые древние из эльфов, и практически бессмертны. Если они — почти боги… если никто из магов — ни эльфы, ни гномы, ни тем более люди не способны с ними встать в один ряд… если для них уничтожить мир пара пустяков, так скажи, как могли всего три рода перворожденных вытребовать у них что-либо?!
— Хочешь сказать…
— Что может муравей против хмеры? Как способен простой крестьянин противостоять бессмертному магу, а слабый маг — всесильному богу?! Полагаешь, у эльфов были шансы одержать верх в подобном споре?!
— Выходит, Создатели отдали им эту силу сами? — Стрегон закусил губу.
— Выходит, — уронила Гончая, невидящим взглядом уставившись в темноту. — Но Эланна так не считает. Вполне вероятно, ее отец — тоже. Но про него трудно говорить что-то определенное: он слишком хорошо скрывает свои мысли.
Охотники озадаченно переглянулись.
— Мне снятся странные сны, — призналась Белка. — С тех пор как мы здесь, они не дают мне покоя. Я вижу небо, солнце… как будто бы они совсем близко и до них можно дотянуться рукой! Я то и дело слышу, как поет ветер. Камнем падаю почти в такую же пропасть, как здесь, и почти каждую ночь слышу чей-то крик… быть может, свой собственный? Но главное, я вижу кровь… так много, что в ней можно захлебнуться. И эта кровь всегда горит — ярко, неистово, будто внутри нее скрыт могучий источник. Мне даже кажется, что это моя собственная кровь, потому что «Огонь жизни» над ней рисует эльфийские руны. Только это не те руны, которые я хорошо знаю. Чье-то имя, которое я никак не могу прочитать. И еще кажется, что это не мои сны… хотя временами кто-то зовет меня оттуда. Особенно когда я чувствую, что лечу над бескрайним морем и вижу под собой расплавленные скалы, на которых никогда раньше не бывал…