[74]
Сегодня уже трудно представить научный коллектив, работающий на археологическом памятнике в Египте без специалиста в области археоботаники.
Археоботаника – это отрасль археологии, изучающая роль растений в истории человеческих сообществ. В древности растения были связаны с развитием производительных сил и экономики, религиозных идей и мировоззрения гораздо сильнее, чем в наши дни. Иными словами, они всегда находились в сфере самых базовых культурных процессов, а потому их изучение стоит учитывать при планировании археологических раскопок и последующем анализе материалов.
Археоботанические исследования в египтологии проводятся вот уже почти двести лет, и за это время они значительно расширили наши знания о хозяйственных и ритуальных практиках египетского населения в различные периоды его истории от палеолита до Средневековья.
Археоботаники работают с двумя основными категориями находок: макроостатками и микроостатками растений, условная граница между которыми в соответствии с размером определяется в 0,1 мм (100 мкм). Это примерно толщина человеческого волоса. Все, что больше этой величины – макроостатки. Это семена, плоды, древесина, стебли, листья, шипы, почки, клубни, цветы и другие части растений. К микроостаткам относят пыльцу, споры, фитолиты[75], зерна крахмала и прочее.
Макроостатки и микроостатки растений изучают для решения широкого круга задач: от объяснения происхождения и значения конкретных комплексов (например, скопления зерен) до реконструкции хозяйственных практик и древних культурных ландшафтов. В комплексном археоботаническом исследовании должны учитываться обе категории находок: и макро-, и микроостатки. Одновременно необходимо привлекать имеющиеся письменные, изобразительные, этнографические данные и данные экспериментальной археологии. К сожалению, примеров таких работ на памятниках в долине Нила пока немного, но они появляются все чаще.
Микроостатки в Гизе пока почти не изучаются, так как отбор образцов и вывоз их в лаборатории требует прохождения сложной процедуры получения необходимых разрешений. Поэтому мы расскажем об изучении макроостатков[76].
Крупные ботанические находки, заметные невооруженным глазом, стали привлекать внимание исследователей довольно рано: сгоревшие бревна, остатки корзин и циновок, целые гирлянды из листьев, цветов и плодов в саркофагах, зерно в сосудах, солома в сырцовых кирпичах – все это очевидным образом свидетельствовало о важной роли растений в жизни людей прошлого. По мере развития науки стало очевидно, что в археоботаническом материале заключена масса интересной и важной информации. Стали возникать новые, более сложные вопросы и отыскиваться ответы на них.
Как те или иные виды растений попадали на поселение или в некрополь? Какие виды имели наибольшее значение в питании древнеегипетского населения? Какие агротехнические приемы применялись при возделывании? Как и почему менялся состав сельскохозяйственных культур в структуре посевов с течением времени? Какие сорняки росли на древних полях и почему? Как египтяне пекли хлеб и варили пиво? Чем они кормили животных? Насколько изменения в сельскохозяйственном производстве были связаны с социальными и политическими событиями? Это лишь малая часть вопросов, которые занимают сегодня археоботаников в Египте.
На территории Нильской долины макроостатки встречаются в разных состояниях: в высохшем виде, карбонизированные (сгоревшие) и минерализованные. Кроме того, в керамике и обмазках, в обожженных кирпичах и других контекстах иногда обнаруживаются отпечатки различных частей растений.
Каждый способ сохранения археоботанических материалов в культурном слое имеет свои особенности. Фрагменты растений не высыхают, не сгорают и не минерализуются просто так, для этого они должны оказаться в соответствующих условиях. На археологических памятниках такие условия нередко формировал человек. Так, шансы оказаться в огне и сохраниться в карбонизированном виде часто выше у культурных злаков и их засорителей (различных сорняков), чем, скажем, у болотных видов. На одном и том же памятнике набор выявленных древних растений в зависимости от типа сохранности может сильно различаться, и эту особенность необходимо учитывать при формулировании выводов. В процессе археологизации макроостатки могут повреждаться или менять форму, что порой затрудняет их идентификацию. В мировой археобота-нике для точного определения видов или подвидов, а также изучения процессов одомашнивания растений исследуют их ДНК. Такие исследования материалов из Нильской долины пока редки, однако они тоже проводятся и имеют большой потенциал.
Конечно, из-за характерного климата наибольшую известность среди археоботаников приобрели высушенные макроостатки из долины Нила, которые прекрасно сохраняют форму и выглядят вполне современными, хотя могли засохнуть за тысячи лет до рождения Юлия Цезаря. Египтологи могут гордиться, что история археоботанических исследований начиналась как раз с определения растений из древнеегипетских памятников.
В 1826 году К. Кунт определил плоды можжевельника, финиковой пальмы и дум-пальмы, а также семена клещевины, которые происходили из коллекции, собранной в одной из фиванских гробниц XIX династии[77]. С этой работы принято начинать историю становления археоботаники Нильской долины.
На протяжении XIX века исследования макроостатков растений из египетских памятников носили выборочный и спорадический характер. Но они все же способствовали постепенному накоплению знаний и статистических данных, а также развитию методики работ. Во второй половине XIX века Ф. Унгер впервые привлек внимание исследователей к археоботаническим материалам из древнеегипетских сырцовых кирпичей. В основу изученной им выборки легли кирпичи Среднего царства из Дахшура[78]. И это не удивительно: они огромные и буквально набиты макроостатками. В последней четверти XIX века проводилась публикация массовых ботанических находок из раскопок Г. Масперо и Э. Скьяпарелли, появились и первые обобщающие работы. В них вошли краткие описания морфологии более ста видов древних растений, которые были представлены в археологической летописи Нильской долины зернами, семенами, цветами, листьями и другими частями.
В XX веке археоботанические исследования в Египте вышли на новый уровень. Постепенно расширялась география сбора коллекций, было создано главное справочное собрание растений из долины Нила, – гербарий Каирского университета, – появились первые подробные справочники египетской флоры.
На территории Нильской долины макроостатки растений встречаются в широком наборе археологических контекстов. Это, например, печи, ямы, мусорные сбросы, уровни хождения, сырцовые кирпичи, уличные отложения, погребения, культовые комплексы, зоогенные отложения и так далее. Работа с каждым из таких контекстов в рамках памятника требует выверенной и последовательной стратегии отбора образцов. К сожалению, вплоть до конца XX века это не всегда являлось сильной стороной археоботанических исследований. Традиционно коллекции древних остатков растений для дальнейшего изучения формировали археологи, а не археоботаники, и в их основе нередко лежали лишь визуальные сборы. Эффективный в случае с небольшими закрытыми комплексами, например сосудами, визуальный осмотр с последующей ручной выборкой макроостатков резко теряет результативность при работе с отдельными археологическими слоями.
Помимо ручной выборки, не дающей необходимого количества материала для получения надежной статистики, сегодня на территории Нильской долины широко используются флотация (промывка) и сухое просеивание, а в некоторых проектах также электростатическая сепарация. Каждый из этих способов отделения макроостатков от вмещающего их культурного слоя имеет свои достоинства и недостатки[79]. Порой эффективным оказывается их сочетание в зависимости от физических свойств слоя, типа сохранности археоботанических материалов и конкретных исследовательских задач.
С появлением археоботаника на восточной окраине Гизы имущество экспедиции приросло большим числом тазов для флотации, ситами и микроскопом. Последний теперь хранится между сезонами в коробке с двумя гордыми надписями: «Бинокуляр» и «Верх здесь! Не переворачивать». Флотации требуют большого количества воды, поэтому к нашему археоботанику приставлен отдельный рабочий, который, как когда-то водонос Ибрагим, каждое утро носит на раскоп от колонки у Сфинкса воду в канистрах.
Гиза имеет сложную историю, и археоботанические комплексы здесь тоже формировались в результате самых разных, иногда весьма неожиданных, событий и процессов. Одни относились к Древнему царству: ботанические остатки могли входить в погребальный инвентарь, быть в составе поминальных тризн или еды рабочих, которые строили и оформляли гробницы; растения и их части зачастую использовались в ходе отправления культа в часовнях.
Археоботаник и археозоолог за работой
В «поселении строителей пирамид» большинство обнаруженных макроостатков связано с производством пищи. Многие археоботанические материалы попадали в некрополь с сырцовыми кирпичами или входили в состав обмазок, штукатурок и сырцовых гробов.
Селящиеся в гробницах люди вносили свой вклад в накопление частей растений в слое. Они готовили пищу, кормили животных, топили печи, делали укрытия, корзины, циновки и прочее. Грабители, археологи и туристы прошлого тоже приносили еду для себя и корм для лошадей, верблюдов и ослов, на которых они передвигались по древнему памятнику. Наконец, во все времена ботанические остатки попадали в гробницы с пометом животных и птиц, задувались ветром, просыпались через карстовые трещины, смывались дождями, их запасали грызуны, обитавшие в часовнях и шахтах. Все эти варианты попадания макроостатков в культурный слой необходимо учитывать и, по возможности, тщательно отделять антропогенные контексты от зоогенных и других естественных отложений. В целом получается, что хотя Гиза формально и некрополь, но многие археологические слои там сформировались в условиях, близких к поселенческим. Чтобы разобраться в этих сложностях, археоботаник должен работать в тесной связи с археологом, знакомым со стратиграфией. Археологу в свою очередь непременно следует консультироваться с археоботаником при планировании раскопок.