На данный момент архив Хинкеля содержит более 33 тысяч фотографий, более 12 тысяч слайдов, 540 топографических карт, более 4 тысяч рисунков, выполненных тушью и карандашом, более 20 тысяч индексных карточек, а также более 400 папок, содержащих географически структурированную информацию о различных памятниках[89].
В 1991 году на базе практически исчерпывающего на тот момент собранного им материала Хинкель попытался выявить применение египетского локтя в мероитской храмовой архитектуре. Ученый предположил, что нубийская архитектура II тыс. до н. э. базируется на применении египетского царского локтя, равного 52,3 см. Его предположение оказалось верным для некоторых памятников из Миргиссы, Кермы и Восточной Семны. Однако им было обнаружено, что сооружения Мусавварат эс-Суфры, Наги, Матрука, Мероэ и Гебель Баркала, датированные Мероитским периодом (IV век до н. э. – середина IV века н. э.), не были построены на базе египетского локтя, а опирались на планировочные принципы греко-римской традиции, где за основу брался строительный модуль (например, диаметр колонны), используемый при сооружении всего здания[90]. Хинкель полагал, что колонна как главный видимый тектонический элемент является основой для получения размеров всех остальных элементов храма[91].
Данный пример в первую очередь демонстрирует личные способности Ф. В. Хинкеля к фиксации, систематизации и анализу собранного материала, но стоит отметить, что именно архитектурное образование явилось фундаментом его метода работы и определило набор используемых инструментов.
Когда архитектура говорит…
В эпоху строительства Великих пирамид – в правление IV династии – в Гизе стали возводиться четко спланированные ряды крупных одинаковых мастаб, принадлежавших ближайшим царским родственникам (сыновьям, дочерям, братьям), по совместительству занимавшим главные чиновничьи и жреческие должности. Однако начиная с V династии (XXV–XXIII века до н. э.) число должностей увеличилось, и их стали занимать люди, не связанные кровным родством с царем, что повлекло строительство как наземных мастаб, так и скальных гробниц, не принадлежавших членам царской фамилии. Появление среди чиновников новых титулов и должностей привело к созданию гробниц разного размера и качества и, как следствие, к разнообразию в архитектуре погребальных сооружений. Такое разнообразие крайне усложнило установление времени строительства гробниц и выявление архитектурных критериев, которые могли быть характерны для отдельного исторического периода. Почти всем скальным гробницам эпохи Древнего царства присуща уникальность. Владельцы осознанно добавляли им индивидуальные черты, несмотря на то что в каждое время существовал определенный набор архитектурных приемов.
Основными инструментами для датировки гробниц являются особенности настенных изображений в них (иконографический критерий), специфика написания иероглифических текстов (эпиграфический критерий и палеография), а также данные вещественных источников, выявленных в ходе археологических раскопок в часовнях, шахтах и погребальных камерах (различных предметов, украшений, орудий труда и, конечно же, керамики). Но учитывая, что большинство гробниц, особенно в столичной области (в зоне некрополей Мемфиса – от Абу-Роаша на севере до Мейдума на юге), были ограблены еще в древности, и многие – неоднократно, а целый ряд их не имеет надписей и изображений, то едва ли не единственным критерием датировки остается архитектурная форма. В этом случае метод статистического анализа данных помогает найти устойчивые признаки, выявить тенденции эволюционного изменения архитектуры, свойственные конкретному историческому периоду. Например, работы Селима Хассана и Найджела Страдвика по анализу «ложных дверей», являющихся ключевым местом в поминальных часовнях древнеегипетских гробниц, выявили признаки, по которым можно датировать погребальное сооружение[92]. Так и исследование Петером Яноши “Cemetery en Échelon”, расположенного к западу от пирамиды Хуфу, позволило по ориентации, взаимному расположению и размеру мастаб, форме и устройству подземных шахт разобраться в стадиях строительства и датировке[93]. А американский египтолог Энн Мэйси Рос наглядно доказала на примере изучаемого ею «некрополя дворцовых слуг» (к западу от пирамиды Хуфу), что площади гробниц, размеры погребальных шахт и комнат-сердабов, где помещалась статуя умершего, а также тип конструкции сооружений прямо коррелируют по времени[94].
Как мы видим, в руках специалиста архитектурные детали сооружений могут стать надежным датирующим инструментом, а подчас и единственным. Между тем в египтологии все еще остаются нерешенными такие глобальные вопросы, как, например, причины возникновения пирамидальной формы царских усыпальниц, хотя для ответа на этот вопрос уже сделано немало. Так, изучение раннединастических мастаб в северной Саккаре британским археологом Уолтером Брайаном Эмери дало ключ к пониманию истоков появления царской гробницы в форме пирамиды, эволюционировавшей из ступенчатых мастаб времени I династии. Первоначально одна мастаба (S 3038) имела ступенчатую форму, и ее можно рассматривать как прообраз будущей пирамиды Джосера.
Изучение комплекса Джосера в Саккаре Жаном-Филиппом Лауэром также дало понимание причин появления царской усыпальницы в форме пирамиды и наглядно показало поступательное развитие таких погребальных сооружений. Выше мы уже говорили, что первая пирамида в Египте – ступенчатая пирамида царя III династии Джосера, имела шесть стадий строительства, и только на финальной стадии она приобрела пирамидальную форму.
Архитектура является четким свидетелем как расцвета, так и упадка государственности. Пик каменного строительства в Египте, пришедшийся на правление IV династии, совпал с экономическим подъемом в стране и укреплением царской власти. Некоторый упадок в пирамидном строительстве, начавшийся во времена V и VI династий, сопровождало заметное снижение качества строительства пирамид и смещение акцентов на царские поминальные храмы. Их возросшая роль в пирамидном комплексе привела к увеличению их площадей и пышности.
Ослабление вертикали власти, постепенный распад государства к концу Древнего царства совпали с изменениями климата в северо-восточной Африке. Сильная и продолжительная засуха конца III тыс. до н. э., приведшая к экстремально низким разливам Нила, подорвала и до того некрепкую экономику Древнего царства. В Египте прекратились дожди, упал уровень грунтовых вод, дикие животные ушли из долины Нила и ее окрестностей[95].
«Какие же дожди в Египте?» – спросит уважаемый читатель. Как доказывают палеоклиматические исследования, Египет эпохи III тыс. до н. э. выглядел не так, как сейчас. Его пирамиды и храмы, ныне вписанные в привычный нам рельеф желтой пустыни, располагались посреди саванны с травой и деревьями, а за пределами долины встречались газели, львы и другие африканские животные. О том, что климат был влажнее и осадки не были редкостью, красноречиво свидетельствует храмовая архитектура: фрагменты медных водосточных труб и вырезанные в камне сливы были найдены в поминальном храме царя Сахура в Абусире[96].
Во второй половине Древнего царства в египетской архитектуре проявилось стремление уменьшить строительные расходы. При возведении царских пирамидных комплексов, помимо значительного уменьшения габаритов сооружений и размера каменных блоков, все активнее стал использоваться сырцовый кирпич. Эта тенденция продолжилась и в эпоху Среднего царства, когда царские пирамиды стали возводиться из плохо обработанных небольших каменных блоков, песка, щебня и сырцового кирпича, а снаружи покрываться каменной облицовкой так, что разница с пирамидами IV, V и VI династий вряд ли была заметна. Однако после того как в Средневековье с этих построек содрали качественную каменную облицовку, обнажившаяся сердцевина пирамид стала разрушаться. В итоге от большинства сооружений конца Древнего и Среднего царств остались лишь выветренные развалины.
С какими только ухищрениями древних строителей для удешевления строительства погребения мы не сталкивались на нашем археологическом участке в некрополе Гизы. Вместо полноценных погребальных камер появляются камеры-ниши, куда буквально втиснуты тела умерших. Встречаются шахты, сужающиеся книзу. Возникают многокамерные погребения, когда в одной шахте на разных уровнях размещаются два и даже три места для погребения (как, например, в гробнице Перинеджу)[97]. Часто можно видеть формальное соблюдение размеров: например, у погребальной камеры только одна сторона совпадает с изначально требуемым размером, а остальные меньше. Многие из этих случаев, как бы странно это ни звучало, могут служить хотя и не всегда надежным, но подчас единственным датирующим признаком, относящим сооружения к поздней части Древнего царства.
Древнее царство – время изобретательных неудачников
В одном из недавних полевых сезонов нашим архитектором проводились архитектурно-археологические обмеры группы скальных гробниц в южной части российской концессии в Гизе. В результате природных катаклизмов, возможно землетрясений, по-видимому, еще в древности на данном участке обрушилась скала, создав наглядный естественный разрез скальных гробниц по часовням, погребальным шахтам и камерам. Плотное нагромождение форм различных частей гробниц усложняло понимание того, что предстояло зарисовать, – сперва нужно было разобраться в причинах их формообразования. Но с ходу этого не получалось – сооружения имели следы многочисленных переделок и нескольких этапов строительства, в итоге