А праздник сей в честь такой вот истории:
Жила-была в землях басурманских миссия заморская,
Все копаньем люда древняго промышлявшая.
А случилось то во стольном граде во Каире,
А содеялось в селе Гизехском, в Назлет эль-Самманском хуторе[24].
А свершилось все это 17 дня средняго весенняго месяца года 7510[25].
Год назад ковырялся люд экспедиционный
В ямах глубоких под палящим солнышком.
Да в сухой земле все костьми усыпано,
То костями дряхлыми, зубья-пальцами погремучими,
Все от народа древняго остатками…
Находил-открывал люд экспедиционный подвалы подземельные,
Посдвигал он кирпичи сырцовые, песочек пересыпчатый да камни известковые,
Находил во подземельях народ древний, вековечным сном уснувший…
Но все не было ликованья у люда экспедиционного,
Все не шли находки-находочки строем, аки воины…[26]
Приуныл люд гробокопательский, буквопожирательский,
стеноразрушительский да горшкоедческий[27],
Носы свои распрекрасные поразвесил…
Вдруг, откуда ни возьмись, кругла пуговка[28],
Да на шее молодца стародряхлого[29],
А из камня сделана невесть какого коричневого.
Да не проста была та пуговка,
И сила-силушка у ней была волшебная,
Да амулет[30] ей прозванье, а по-другому – гудзик[31] каменный.
И начал люд экспедиционный ликованье безудержное:
«Есть теперь у нас талисман собственный,
Силушкой волшебной наделенный.
Быть ему теперь означеньем нашей миссии, экспедиции
в стране заморской, земле басурманской».
И зашумел-загремел праздник радостный,
Да случился пир горой, развеселое столованьице.
И с тех давних времен праздник сей установлен, в честь
пуговки-гудзика каменного, амулетом прозванного.
Загадка шахты 38, или Разочарование археолога
Одно погребение в Малом некрополе перед гробницей Хафраанха, получившее номер 38, сперва поставило нас в тупик. Его устройство отличалось от окружающих гробниц и склепов. Погребение представляло собой вырубленную в скале шахту глубиной 8,5 метра, ведущую в погребальную камеру. Сверху устье шахты надстроили сырцовым кирпичом.
Эту шахту мы раскапывали в течение двух сезонов 2001 и 2002 годов. Когда появился вход в камеру, выяснилось, что он заложен сырцовыми кирпичами, но без применения раствора. Тогда мы решили, что перед нами неразграбленное погребение времени VI династии, причем, судя по затратной конструкции (глубине вырубленной в скале шахты и качеству работы), оно богаче соседних сырцовых погребений-склепов, построенных просто на скале.
Разбирая кирпичную перегородку, мы предвкушали уникальную находку, но увидели ограбленную камеру. Скелет разворошен, глиняные сосуды, некогда сопровождавшие умершего, разбиты, а их фрагменты разбросаны как по полу погребальной камеры, так и по дну шахты – то есть черепки одних и тех же сосудов разделяет стена! От костей скелета мало что осталось – из-за высокой влажности в камере они практически разрушились, хотя направление тела головой на север все же угадывалось. И как это объяснить?
Мы сошлись на мысли, что погребение разграблено вскоре после похорон, может, даже в ту же ночь. Воры проникли в шахту и камеру и забрали все дорогостоящие вещи, попутно разбив сосуды, не представлявшие для них ценности. Наутро жреческие службы некрополя обнаружили это, восстановили кирпичную стену-перегородку между шахтой и камерой и засыпали шахту, которую так никто и не раскопал в течение почти четырех с половиной тысячелетий.
За прошедшие с тех пор годы таких случаев видимого ограбления могил вскоре после похорон у нас прибавилось. Выходит, не все древние египтяне с почтением относились к покойным или страшились их мести.
Шахта 38 и закладная стена из сырцового кирпича на входе в погребальную камеру
Грабители древние и грабители современные, или «Чтобы ты жил в эпоху перемен»
Изучая погребения сперва в Малом некрополе у гробницы Хафраанха, а спустя более десяти лет в Малом некрополе перед гробницей Ченти I, мы обратили внимание, что некоторые тела лежат в анатомическом порядке, но имеют определенные странности. Они сдвинуты к стене или перевернуты (например, в погребениисклепе 56, в шахтах GE 51 и GE 59-2). Из погребального инвентаря – то есть предметов, сопровождавших умершего в могиле, почти ничего не осталось, кроме печати-«пуговицы» и медной подвески в виде цветка. Похоже, эти погребения разграблены во время, когда немумифицированные тела еще не подверглись разрушающему процессу разложения, быстро протекающему в жарком африканском климате Египта – то есть вскоре после похорон.
Выходит, древние воры не боялись мести покойных. Хотя, с другой стороны, в Малом некрополе перед гробницей Ченти I в некоторых случаях кости скелетов в погребениях намеренно разбиты. Грабители буквально измельчили их в пыль, наверное, как раз пытаясь защититься от гнева умершего. В более поздние периоды египетской истории, начиная с эпохи Нового царства, древние воры нередко сжигали мумии, видимо, боясь кары усопших: на нашем участке некрополя Гизы порой встречаются обгоревшие человеческие кости со следами мумификации.
Примечательно, что все случаи грабежа погребений вскоре после похорон относятся к могилам, появившимся в конце VI династии, то есть уже в эпоху постепенного наступления экономического и политического кризиса, закончившегося падением государства эпохи Древнего царства и началом так называемого Первого Переходного периода. Видимо, в это время у кладбищ вокруг царских пирамид уже не существовало надежной охраны, и воры вовсю пользовались «эпохой перемен».
Шахтное погребение GE 51 со сдвинутым телом погребенного, сохранившим анатомический порядок, – свидетельство древних грабежей
«Эпоха перемен» настала и для нас в 2011 году, когда 25 января в Египте произошла революция, сместившая Хосни Мубарака, много лет занимавшего пост президента, и породившая беспорядок во всех сферах жизни страны.
К осени 2011 года жизнь стала постепенно налаживаться, и Высший совет по делам древностей, незадолго до революции преобразованный в Министерство древностей Египта, принял решение вновь допустить иностранные археологические миссии на места их раскопок. Правда, касалось это только экспедиций, работающих неподалеку от крупных городов и поселений – там, где была возможность обеспечить охрану в случае возникновения внештатных ситуаций. Вернулись и мы, увидев ставшую нам родной Гизу в окружении танков, бронетранспортеров и колючей проволоки. Исследования нам разрешили в «урезанном виде» – только изучать обнаруженное раньше, но мы радовались и этому.
Заметки из дневника:
«Революция революцией, но жениться ведь нужно. В день, когда слезоточивый газ с каирской площади Тахрир долетал до окраин города, мы насчитали пять свадебных кортежей, и это только то малое, что попалось нам на глаза за день и в одном месте. Как всегда, в кафе шумно от разговоров и стука костей домино. Революция – это наше все, но с ней придется подождать, пока идет футбольный матч между местными командами “Замалек” и “Ахли”.
Сидим в кафе, время – почти полночь, народу все прибавляется, и тут перед нами мотоциклист на полной скорости улетает в газон, уворачиваясь от старухи, переходящей дорогу. Та упала на асфальт. В одну секунду кафе опустело, ни одного человека. Сотня людей столпилась вокруг старухи, которую мгновенно усадили на принесенный кем-то стул. Когда оказалось, что она счастливо отделалась, поймали автобус и повезли ее домой. Сопереживание в чужой беде, готовность почти на все, если кому-то нужна помощь, всегда были достоинством египтян. Возможно, именно поэтому в Египте так легко зажечь революцию, стоит одному начать, его сразу поддержат тысячи.
«В этом году, как и в прошлом, хожу по улицам, всматриваясь в лица, пытаюсь уловить в интонации во время разговора последствия прошедшей революции. Но не нахожу. Все то же добродушие, гостеприимство и терпимость. Каждый день, переходя перекресток Абу эль-Хуль кобри, вижу похожую картину: все смешалось, трейлеры, микроавтобусы, грузовички с одной стороны и ослы с нагруженными телегами, тук-туки, велосипедисты, мотороллеры, табун лошадей – с другой… И, в довершение ко всему, все это по диагонали пересекает куча женщин с детьми, мужики, старики со старухами, босоногая ребятня.
Грузовичок еле увернулся от внезапно перегородившего путь мотороллера. Мужик высунулся в окно, и я готов уже был услышать, как привык в Москве, полный набор ругани, впоследствии переходящий в мордобой, но вместо этого мужик расплывается в улыбке и кричит водителю мотороллера: “Проезжай, дорогой, да сохранит тебя Аллах!” Какое-то время я стою в оцепенении…
Первое наше появление на участке российской концессии в восточной Гизе принесло совсем нерадостный «сюрприз» – выпотрошенное хранилище наших находок, устроенное в гробнице Хафраанха по указанию египетской стороны еще в 1997 году. На месте остались лишь неинтересные грабителям керамические черепки и кости. Пропало множество предметов, которые легко сбыть на подпольном антикварном рынке: маленькие фаянсовые статуэтки-ушебти, амулеты, в том числе в виде глаза бога Хора