Невеста в белом платье, удачно скрывающем раздувшийся живот, развернулась спиной к подругам и по сигналу энергично швырнула букет, который, кувыркаясь и теряя лепестки, полетел по воздуху неожиданно далеко. Шеренга мгновенно рассыпалась и превратилась в сплошное месиво размахивающих рук и нарядных платьев – а когда визг утих, ликующая Маша подняла букет высоко над головой и сдула с носа выпавшую из прически пушистую прядку. Другие девушки смеялись и аплодировали, хотя не всем удавалось скрыть досаду.
– Ура, поздравляем победительницу нашего шутливого соревнования! А теперь по просьбе бабушки невесты, которая уже собирается попрощаться и поехать домой, новобрачные повторят свой танец! Приглашаем всех присоединиться!
Огни в шатре померкли, новобрачные вышли в круг и, сопровождаемые прожекторами, начали двигаться под мелодию, которая вот уже два года била рекорды популярности на всех свадьбах мира.
«I found a love for me, – пел рыжеволосый певец. – Darling, just dive right in and follow my lead…»
Публика с нежными улыбками смотрела на молодых и потихоньку начинала двигаться вместе с ними.
– Ты рад? – спросила сияющая Маша и взглянула на Лешу с таким выражением лица, что у него в голове мгновенно завыла тревожная сирена.
«Darling, just hold my hand», – ласково настаивал певец, и Леша решил спустить внезапно возникшую проблему на тормозах.
– Ну конечно рад, Марусь. Чудесный вечер, ты выглядишь просто прелестно…
– Не делай вид, будто не понимаешь, о чем я говорю. – Она продолжала улыбаться и ласково прижималась к нему, держа букет слегка в стороне, чтобы не испачкать платье пыльцой и блестками.
– Ты молодец, всех победила и поймала этот букет. – Леша наклонился к ней с поцелуем и начал тихонько танцевать, увлекая за собой свою красивую подружку. – Кстати, а почему его сейчас решили бросать? Обычно же в конце?
Маша с готовностью обняла его одной рукой и задвигалась в такт, а кудрявую головку аккуратно, чтобы не повредить макияж, прислонила к плечу Лешиного пиджака. Белые и лиловые ленты букета, повиснув, касались ее ног, неторопливо и изящно переступающих под музыку.
– Потому что Алина хочет переодеться, у нее же еще второе платье есть. Они поэтому все не так сделали, как обычно. И танец два раза, раз уж столько репетировали. Ну так что ты мне скажешь про букет?
– А что про букет? – Леша упорно притворялся непонимающим, хотя мысленно уже клял себя, что вообще приехал на эту свадьбу или, по крайней мере, отпустил Машу ловить букет, не подумав о последствиях.
– Лешка, какой же ты все-таки дурной, – сказала она с нежностью. – Ты что, правда не понимаешь, что это значит?
Музыка кончилась. Леша молчал и смотрел на подругу с растущей уверенностью, что избежать очередной сцены не удастся.
– Я поймала букет, – произнесла она, подчеркнуто отделяя каждое слово от предыдущего и глядя Леше прямо в глаза. – Это значит, моя свадьба должна быть следующая.
– Маш, я прекрасно знаю эту вашу примету, – кивнул он.
– И?
– И… я не понимаю, почему ты считаешь, что она имеет к нам какое-то отношение.
Лицо Маши окаменело. Закусив губу, она несколько секунд смотрела ему прямо в глаза, а потом сказала решительно:
– Так, а ну пойдем. – И, быстро сунув в Лешину руку узкую горячую ладонь, потащила его к выходу.
Резные деревянные истуканы, украшавшие газон загородного пансионата, который выбрали для свадьбы Машина подруга и ее жених, по-видимому, должны были напоминать гостям «Русского приюта» об исторических корнях.
– Какая дикость эти скульптуры, – бросил Леша, разглядывая просверленные дыры зрачков, изломы бровей и деревянные мечи, на которых застыли неуклюжие руки покрытых холодной вечерней росой героев. – Вроде приличное место, а только лебедей из покрышек не хватает.
– Ты издеваешься? – с надрывом сказала Маша. – При чем здесь эти скульптуры?
– Прости, действительно, ни при чем.
– Скажи уже прямо, будешь ты мне делать предложение или нет? – выпалила она так громко, что Леша непроизвольно оглянулся.
– Маш… – сказал он и помедлил. – А нам не рано об этом думать?
– А жить вместе нам не рано? Трахать меня тебе не рано? Мы уже год знакомы, три месяца вместе живем, и почему-то жить у меня тебе окей, а как заходит о серьезном…
– Так, погоди. – Еще минуту назад Леша надеялся, что это просто очередная буря, которую нужно переждать, но вдруг осознал, что возникший перед ним вопрос предельно конкретен. И похолодел. – Маша, давай еще раз. Ты считаешь, что раз ты поймала этот… этот букет на свадьбе своей подруги, которая срочно выходит замуж, потому что залетела… Раз ты его поймала, мы сразу тоже побежим жениться? Я тебя правильно понял?
– Ты меня правильно понял. Я хочу знать, какие у тебя намерения. – Маша стояла перед ним в воинственной позе и говорила звенящим тоном взбешенной училки.
– Маша, я учусь, – медленно и внятно начал он, кивая сам себе на каждой фразе. – Я студент. Мне еще год учиться на юридическом. Потом магистратура. И потом я собираюсь учиться дальше. Ты, кстати, тоже учишься. Нам еще рано думать о семье.
– Да почему? – Маша вдруг сменила тактику и заговорила с радостным подъемом: – Почему рано? Что изменится, если мы поженимся?
– Вот именно! – подхватил Леша. – Ничего! А какой смысл жениться, если ничего не изменится? Или ты правда хочешь вот это все – отгрохать свадьбу, завести детей, менять подгузники, гулять только с коляской, забыть, что такое тусовки, клубы и вообще нормальная жизнь? Маш, нам по двадцать лет, кто в таком возрасте сейчас женится, ты о чем вообще?
Маша кивала, будто соглашаясь, но ответила внезапно враждебно:
– Ну да, я учусь. А могу и не учиться – слава богу, с моим отцом все в порядке, он мне и карьеру устроит, и диплом купит какой надо.
– Ну, наверно, тебе в этом смысле проще, – с легким презрением фыркнул Леша. – А я свой диплом стараюсь честно заработать, и потом мне несколько лет еще будет нужно, чтобы чего-то в этой жизни добиться, прежде чем заводить семью.
– А когда рожать? – вдруг взвизгнула она. – Тебя мать в двадцать один родила, меня – в двадцать два. И все хорошо, между прочим, получилось. Или ты хочешь, чтобы я, как эта твоя ненаглядная Света, до сорока дожила бездетная?
Леша замер.
– При чем здесь Света? – жестко сказал он, глядя в упор на Машу. – Мы все уже обсудили.
– Да при том! При том! Ты же спишь и видишь, как избежать ответственности! Маменькин сынок, вот ты кто! Думаешь, будешь жить с тетенькой постарше – и не придется напрягаться, да? Ни забот, ни хлопот, ни детей? Конечно, такая сама тебя содержать будет и еще молиться на тебя, лишь бы не бросил ее, старуху. – Маша трясла головой и кривила лицо, изображая нечто престарелое и немощное, а голос ее на последней фразе стал скрипучим и высоким. – Так, да?
– Маша, все. Давай прекратим.
– Да ты затрахал уже, Леш! Я этот букет поймала – что я теперь девчонкам своим скажу? Что поймать поймала, а замуж меня никто звать не хочет? А родителям мне что говорить? Что ты меня просто использовал, да?
Леша молча развернулся, заставив мелкий гравий под подошвами туфель заскрипеть от напряжения, и широко зашагал к воротам пансионата.
– И куда ты пошел? – крикнула Маша ему вслед.
Она смотрела в удаляющуюся Лешину спину, и от мысли, что последствия этой ссоры загладить, скорее всего, не получится, ее набухшая огромным мутным пузырем ярость вдруг лопнула, принося облегчение.
– Что, в Кратово пешком? Ну топай, топай! Я так и знала, что этим кончится! – зло выкрикнула она, швырнула на газон букет, который до сих пор держала в руке. – Черт их дернул выбрать этот пансионат, – вполголоса ругала она подругу с мужем, – так и знала, что он отсюда сбежит к своей старухе. Ну и пусть! Еще пожалеет!
Маша вздернула короткий носик, сдунула снова упавшую на лицо непослушную прядку и пошла обратно в шатер, вонзая в грунт острые каблуки. Она не намерена была портить себе праздник.
Глава 34
– Так. И давно ты в таком виде тут болтаешься? – с порога сказала Катя, пронзая Наташу пытливым взором.
– В каком? – вздохнула та и отступила вглубь квартиры, еле волоча ноги в мешковатых трениках.
– Набокова, я тебя такой уже не помню когда в последний раз видела. Может, на субботнике в школе? Только метлы не хватает. – Катя прошла в комнату и опустила пакеты на каменную столешницу, тянувшуюся вдоль стены. – Ты когда ела в последний раз?
– Не помню, – уныло ответила Наташа, забираясь с ногами на модный серый диван.
– Ты с этим узлом на голове похожа то ли на последнюю лахудру, то ли на голливудскую звезду, которую папарацци щелкнули по дороге в супермаркет. – Катя заботливой рукой вынимала из пакетов фрукты, закутанные в фольгу домашние пироги, упаковки с сыром и ветчиной. – Что, в принципе, одно и то же. Только у голливудских звезд на ногах угги. Да, Набокова?
Катя подмигнула подруге, и та невольно улыбнулась.
– Кать, как же мне с тобой повезло! – сказала она проникновенно. – Сережка меня уже, наверно, возненавидел?
– Ой, я тебя умоляю. Мы уже пять лет женаты. Ему только в радость, когда я в выходной куда-то уезжаю. Будет в свои танчики играть без помех сколько влезет. Ну что, чай пьем?
Наташа кивнула растрепанной головой и предложила:
– А может, по бокальчику?.. У меня тут какое-то хитрое шабли осталось…
Полчаса спустя слегка порозовевшая Наташа говорила Кате:
– И вот Бабаев уехал в Тверскую область, чтобы самолично приглядывать за расследованием по страховому делу, в котором замешан Макс.
– Охренеть, Набокова. Ты все-таки стала участницей криминальной драмы. Что дальше? Кровь, кишки и Тарантино?
– Да ну тебя, Кать. – Наташа, хоть и грустила, не могла удержаться от улыбки, когда школьная подруга начинала шутить. – В любом случае свадьба моя сорвана, жених пропал и с квартиры придется съезжать.