- Ужин готовится, будет после генеральной уборки ваших свинарников. Быстрее уберетесь – быстрее поедите. Вопросы кончились? Тогда устроим перепись населения. Меня интересуют имя, возраст, профессия, дополнительные навыки. Начнем с женщин. И не задерживайтесь здесь, начинайте уборку.
Я достала блокнот и карандаш.
- Подходите по одному…
Процедура прошла быстро. Люди подходили, называли свои данные и отправлялись к своим баракам. Когда все разошлись, я поманила егеря поближе:
- Слушай, Михалыч, присмотрись к народу на предмет того, кто как работает. Думается мне, не все эти буржуи нам подойдут.
Он кивнул и отправился в дозор, а ко мне подошла девушка из этих… вот как назвать? Местные? Новенькие? В общем, из бывших. Теперь, слегка отмывшись, она действительно стала выглядеть девушкой. Примерно моя ровесница. Впрочем, если её полностью привести в порядок, может, и помоложе окажется. Зовут ее Люсьен Флери, продавщица из Анжу. Подошла и спрашивает:
- Миссис Анна, скажите, а что с Пенни?
- Пенни? – не въехала я.
- Ну Пенелопа, вы ее куда-то унесли.
- А-а…
Вот же зараза! Когда подружка подыхала в вонючем загоне, она гуляла по округе вместо того, чтобы вытащить девку наружу, или хотя бы просто посидеть рядом. Да раз уж ей так дорога подружка, могла бы просто попытаться подойти к любому из моих людей, привлечь внимание. А когда эту Пенни уносили? Что, не могла подойти и спросить? А теперь пришла узнать, как ее здоровье? Я начала тихо звереть. Видимо, что-то такое прозвучало в моем голосе, из-за чего эта Люська вдруг заторопилась таким извиняющимся тоном:
- Понимаете, я все равно не могла для нее ничего сделать…
Сказала и глазки в землю уткнула. И чувствуется, что ей стыдно за то, что она сделала. Вернее, за то, чего не сделала. А ведь и в самом деле: если их здесь так жестко строили, запросто могли напрочь отбить желание самостоятельно обращаться к вооруженным людям. В конце концов, она хотя бы сейчас подошла, спросила. А другим и вовсе пофиг. Унесли девку – и хрен с ней. Сдохнет – хорошо, выживет – тоже неплохо. Рассудив таким образом, я ответила:
- Пенелопа серьезно больна. Удивительно, что она вообще дожила до нашего приезда. Сейчас она в лазарете под наблюдением доктора.
- А можно будет с ней увидеться?
Облегчение в голосе француженки было слышно, наверное, даже глухому.
- Только с разрешения врача.
- Спасибо, миссис Анна!
Я не успела буркнуть «не за что», как Люсьен уже исчезла. Вместо нее подкатился тот, лысый.
- Миссис Анна, я вижу, вы сильно заняты, у вас и ваших людей сейчас множество неотложных дел.
- И что? – взглянула я на него с подозрением.
- Я мог бы взять на себя контроль за точным и полным исполнением ваших распоряжений.
Тут уж я не стала сдерживать эмоции.
- А что, уборка уже закончилась? Нет? Тогда какого хрена ты здесь торчишь? Марш работать!
Лысый скрылся в сумерках, а я сделала себе пометку: его мы точно не возьмем.
Глава 25
В катере на задней скамейке – ну да, я знаю, конечно же, банке (глупое название, правда?) сидело трое. Руки у них были связаны и закреплены на той же банке. Никто не отказался от вступления в группу. Оно и понятно – ожидается сравнительно сытная и комфортная жизнь. Я хотела одну из девок выгнать – ту, которая первой спросила про жратву. Но, подумав, не стала этого делать. Женского полу и без того некомплект. А на ту, я заметила, Аджитка глаз положил. Ну так пусть будет нашему механику радость. А если она будет мне, как говаривала тетя Фая, нервы делать – выгнать всегда успею. Один из троих плохишей – тот лысый. Ух, как он на меня смотрит! Еще один – бытовой воришка. Большая часть новеньких на него показала – мол, замечен был неоднократно. Интересно только, почему его до сих пор не придушили ночью. А третий – это исключительно мой протеже. Или… как это правильно назвать? А, фиг с ним. Короче, он где-то слегка приличный шмот надыбал, умылся-побрился и с утра к мне подвалил. И давай очаровывать. Ну, язык у парня хорошо подвешен, да только вот я уже не та наивная дурочка. На стройке розовые очки слетают махом, в первый же месяц, а у меня их и без того не было. Так что я сразу просекла, что этому хмырю нужно: меня обольстить, да к кормушке пристроиться. И не абы куда, а на самый верх пищевой пирамиды, чтобы нихрена не делать, зато все иметь. И зачем мне такие кадры? Еще никак себя не проявил, еще никто и звать никак, а уже норовит задницу в тепло умостить. Эти трое, понятно, возмущались – что это их, да еще связали. Но путь долгий, кто знает, что этим кадрам в башку придет? А так Михалыч и Рой могут и немного расслабиться, не караулить этих идиотов.
Итак, в катере Михалыч за рулем, крановщик рядом на переднем кресле, сзади – трое плохих мальчиков. На причале – я, Снегурка, Аджитка и Лерка – куда ж без нее. Остальные в полном составе столпились наверху. Вот, вроде бы, что такого – уходит катер за домиком, а для людей – событие. Я Михалыча напутствовала, да он и сам все знает, еще с вечера обговорили, что и как делать. Причем, говорил, главным образом, он, а я кивала. Потом пароход дал гудок – в смысле, дед дал газу. Ну нет пока у катера гудка, а сделать, наверное, стоит. Я махнула рукой, глянула вокруг – все машут. Пять минут – и катер уже почти в точку ушел. Ну а нам всем пора шевелиться, день только начался.
Биллу, фермеру нашему, я еще на завтраке поручила окрестности осмотреть на предмет земледелия, Аджитка ушел мастрячить свою турбину в здешнем ручье, а я с огневой поддержкой в виде фрекен Олсен и моей верной Лерки, принялась за дело: надо людей в группу принять, да еще всех скопом. Я сверялась со своими записями, выслушивала короткую клятву и, по совету Михалыча, выспрашивала народ на предмет хобби и увлечений. Сразу же записывала размеры, потребности в одежде и обуви и прочие бытовые нюансы. Потом люди шли и присоединяли свои плитки к общей. Вроде, и немного дел, а час ушел. А когда все кандидаты закончились, у меня осталась одна плитка. Я сперва тормознула, но тут же сообразила: это панелька той самой девчонки, что у Сары в лазарете!
Пошла, дохромала до медпункта. Сперва к Иринке зашла. Оклемывается, бедолага, уже мало-мальский румянец появился. Правда, в гипсе ей еще с месяц лежать, и даже на костылях не походить – руки тоже переломаны. Хорошо еще, спина целая, а то в наших условиях из соображений гуманности лучше было бы ее пристрелить. Зашла на вторую половину. Лежит новенькая, вся отмытая, на чистых простынях, простынями же и укрытая. Руки поверх сложила. Худющая – кожа да кости, как еще с голодухи кони-то не кинула. Голова – просто обтянутый кожей череп. И – синяк на синяке. Какие уже пожелтели, а какие – недавние, лиловые. И на руках, и на лице. Сдается мне, по всему телу у нее такая картина. Но в сознании. И уже так ее не колотит, как вчера, значит – есть шанс у девочки. А раз уж она до сих пор не померла, то теперь и подавно жить будет, свой шанс не упустит. Я присела на стул рядом с раскладушкой.
- Привет, Пенни.
- Здравствуйте, миссис Анна.
Голос еле слышен. Понятно – при таком истощении откуда силы возьмутся базлать во все горло.
- Как себя чувствуешь?
Ругнулась про себя за глупый вопрос: понятно ведь, как себя может чувствовать человек в таком состоянии.
- Спасибо, мне намного лучше.
- Я рада. Твоя подружка, Люсьен, о тебе спрашивала. Я так ей и скажу.
На лице появилась слабое подобие улыбки – еще бы, подружка о ней не забыла.
- Ну ладно, раз у тебя все в порядке, я пойду. Поправляйся.
Я взяла в руки костыль и совсем уже было собралась вставать, как от постели донеслось:
- Подождите минутку, миссис Анна.
Понятное дело, я подождала.
- Миссис Анна, а что с…
Я поняла ее мгновенно.
- Они все умерли.
- Хорошо!
На этот раз улыбка была вполне настоящей, от уха и до уха.
- И последнее: когда я поправлюсь, возьмите меня в вашу команду.
- Да хоть сейчас возьму, - брякнула, - если у тебя хватит сил нажать на кнопку.
И ведь она дотянулась! Хотя это усилие было для нее очень серьезным, даже пот на лбу выступил.
- Спасибо, миссис Анна.
Девчонка закрыла глаза и, кажется, потеряла сознание. И что теперь делать? Я бросилась искать Сару и столкнулась с ней буквально на пороге лазарета.
- Там девушка… она без сознания!
Медсестра пулей пролетела мимо меня, но тут же вернулась.
- Фу-у, вы меня напугали. Нет, она просто спит. Вы ведь видели, в каком она состоянии?
- Да, это ужасно, - искренне подтвердила я и повернулась, чтобы по-быстрому слинять, пока не попала под раздачу. Не успела.
- А что вы здесь делаете, миссис Анна? – строго спросила австралийка.
Я состроила самую невинную физиономию.
- Да вот, зашла проведать больных и спросить, не нужно ли вам кого-нибудь в помощь.
- Вообще, конечно, нужно бы санитарку. Мне бывает тяжеловато одной все делать.
- Хорошо, я найду подходящую девушку из новеньких. Или, если хотите, выберите себе помощницу сами. Опять же, надо бы обследовать всех новеньких на предмет болячек.
- Прежде всего, нужно всех, включая женщин, обрить наголо и сжечь эти их лохмотья. Они же кишат насекомыми! А потом уже я займусь детальным осмотром.
- Хорошо.
Я пометила в блокноте: нужна ручная парикмахерская машинка.
- И еще, Сара: к вечеру, к началу сеанса, напишите мне список препаратов для наших больных. Не скромничайте, пишите самое лучшее и эффективное.
Озадачив австралийку и отбившись от ее праведного гнева, я вернулась к новичкам.
- Сегодня у вас санитарный день. Предстоит тотальная дезинфекция. Вечером я выдам вам новую чистую одежду, старую мы сожжем. И еще: всем без исключения придется сделать максимально короткую стрижку. Это тоже в целях гигиены. Что делать с вашими старыми сараями, мы еще решим. Если будет возможно – обработаем от насекомых, если нет – тоже придется сжигать.