В больничке тоже прогресс. Та девка из новеньких, что валялась с простудами, хоть и до конца не оклемалась, но постельный режим ей отменили. Разрешили выходить на улицу, сидеть на солнышке. Говорят, морской воздух полезен. Тот парень из чужаков, что пытался министерву защитить, так еще в себя и не приходил, но, по словам Сары, ему становится лучше. Глядишь, завтра можно будет поговорить. А Иринка, она лежит. Ну а что еще остается, если руки-ноги переломаны! Ее выносят на улицу принимать солнечные ванны, и спустя час заносят обратно. А мается бездельем она еще почище меня. Еще денек выжду, и попробую с ней поболтать. Так, по-бабски. Исподволь так попытаюсь вывести ее на тему о том парне. Может, хоть словом наведет на то место, что на секретной бумажке нарисовано.
Вот так: никому я не нужна. Все знают, что нужно делать, и делают это без моего присутствия. А я, по сути, руками только штукатурить да красить умею. Ну, еще обои клеить. А сейчас, в одноногом варианте, и того не могу. Так что знайте: королева – самый бесполезный человек в королевстве. В общем, я загрустила и, прихватив бинокль, отправилась на бережок досаливать море горючими слезами.
Вроде, и немного ходила, а час прошел. Теперь кораблик даже без бинокля виден, и уже не точкой, а пятнышком. Как я уже говорила, парусов не видно, значит, под мотором идет, бензин не экономит. Впрочем, ветер, хоть и ровный, но слабенький, может, и недостаточно его для парусного хода. Глянула в бинокль. Точно, парусов нет. Вот только как-то странно он повернулся. Такое чувство, что бортом вперед плывет. А вот сейчас и вовсе повернул в другую сторону. Странно все это. Ну да ничего, время у меня есть. Полчасика подожду. Если удалится, значит, что-то ему здесь не понравилось, или капитан вспомнил про невыключенный утюг. А если нет… Против воли на моей рожице расплылась мечтательная улыбка. Если ничего не переменится, значит, кораблик тащит течением, и никто им не управляет. И тогда у нас во флоте будет самый настоящий парусник. Чтобы лишний бензин не тратить, подождем еще часика два, его подтащит поближе, и тогда отправимся на разведку. Как раз пообедать успеем.
Я честно подождала назначенные мною же полчаса и снова взялась за бинокль. Точно, ничейный кораблик. Явно ближе стал, но так кормой вперед и тащится. Теперь можно различить, что не такой уж маленький этот корабль: две мачты видно отчетливо. А надстроек над белым бортом, можно сказать, и нет. Скорее всего, конечно, они есть, но невысокие. На таком расстоянии заметить трудно. Ну все, можно смело идти питаться, а после обеда заводить катер и двигать на перехват.
Настроение у меня резко подпрыгнуло. Кораблик затрофеим – это однозначно. А что у него внутри? Там же может быль полно всяких ценных и нужных вещей! А представьте только: можно будет свободно шастать между островов и пофиг на бензин. Лишь бы ветер был. Может, и я научусь парусником управлять…
Я позволила себе пять минут помечтать и прежде, чем развернуться и отправиться в гости к Дзетте, еще раз оглядела горизонт. И там, на горизонте, на юго-востоке, я увидела две черные точки. Даже думать нечего: это те бандосы, которые давеча собирались наш контейнер отжать! А даже если и не они, отдавать за просто так двухмачтовый парусник я не собираюсь. Обед – фигня, пожрать всегда успеем. У нас никто еще голодным не ходил. А вот ценную добычу упускать никак нельзя. Главная проблема – народу мало. Считай, из бойцов всего ничего. Четверо ушли за радистом, остались Михалыч, Снегурка, Аджитка, фермер Билл и тот солдат из новеньких, Кристиан. Дзетту с Леркой я сознательно не считаю. Не хочу их без крайней нужды в строй да под пули ставить. Максимум – в резерв для охраны береговой линии. Ко всему прочему, наша сержантша укатила в оружейный домик. Но хотя бы троих послать непременно нужно. А лучше – четверых. Вот пускай Михалыч, Аджитка, Билл и Кристиан отправляются парусник трофеить, а уж мы с бабами родные берега постережем.
Собрала народ, разъяснила политику партии, допустила к оружейным закромам и наладила на дело. Решили, что пришвартуются к паруснику мористей, чтобы не было видно чужакам, а там уж по обстоятельствам. Две лодки – это человек десять, так что мои герои набрали с собой оружия и патронов как на войнушку. Михалыч тряхнул стариной, вместо своего «маузера» взял мадсеновский пулемет. Аджитка – снайпер, у Криса – автомат. Билл хотел было со своим дробовиком пойти, но Михалыч ему объяснил на пальцах: на море сто метров – не расстояние, там дробовики не играют. Вручили такой же, как у егеря, «маузер», новенький, только из упаковки. Лерка едва успела от смазки оттереть. Ну и для ближнего боя выдали по настоящему революционному «маузеру» в желтой деревянной кобуре и с портупеей. В общем, отправила я людей, а сама на рацию и давай Снегурку трясти. Нефиг хрен знает где шляться, когда тут войнушка намечается. Приказала (я уже и приказывать научилась) брать в охапку что под руку попадет, и спешно лететь сюда, оборону строить. А сама взяла Лерку и принялась прикидывать позиции для обороны. Не то, чтобы я всерьез ждала нападения – чисто на всякий случай.
Вот же ситуация: оружия полно, а стрелять из него некому. Дзетта дальше полусотни метров стабильно мажет, это уже проверено. У меня целкость повыше, но я бегать не могу, по сути - неподвижная огневая точка. Лерка стреляет хорошо, но она мелкая, кость тонкая. Винтовка в плечо здорово садит, отдачей девку если и не снесет, то ключицу сломает запросто. Ой, что-то мне стало нехорошо. Может, я зря мужиков отправила?
- Мисс Анна!
Я обернулась. Передо мной стояла маленькая вьетнамка.
- Дайте мне винтовку, я хорошо стреляю.
Я пожала плечами:
- Ну ладно, выбирай. Тебе какую? У Леры бери ветошь, патроны, чисти, пристреливай. Время пока еще есть.
Вот, еще пополнение в бабий батальон.
- Архип – раздался грозный голос. Это Софочка решила построить благоверного. И нарвалась:
- Молчи, женщина!
Ну да, когда бабы готовятся к бою, мужикам как-то стремно в стороне отсиживаться. По крайней мере, нашим. Мужичок невелик в перьях, а как распрямился да грудь выпятил, даже как-то выше ростом стал. Подойдя ко мне поближе, рубанул строевым, как на параде. За три уставных шага остановился, руку к бейсболке метнул.
- Анна Аркадьевна, разрешите принять участие в обороне острова.
Нешто я отказываться стану!
- Каким оружием владеешь, Архип?
- Да всяким. Срочную в пехоте служил, из автомата стрелял.
- Автомата у нас нынче нет. Выбирай: винтовка или пулемет.
Мужичок пять секунд темечко почесал, прикидывая.
- А давайте мне пулемет. Не то, чтобы я мастер, но пробовать приходилось. Даже по мишеням попадал.
- Добро. Какой возьмешь?
- А вон тот, льюисовский, с трубой.
- Бери, осваивайся. Можешь даже немного потренироваться.
Все, больше никто не вышел. Дзетту я не считаю. Я уже говорила, что стреляет она не очень. Кроме того, она женщина крупная. Как ни мостись, а задница все одно над бруствером торчать станет. Нафиг, пусть она будет в резерве. Ну а остальные остальные тогда пусть займутся работами, строят укрепления. Места мы со шведкой давно уже наметили, а вот до стройки все руки не доходили. Ну а сейчас хочешь-не хочешь, а придется делать. Как-то сразу начинаешь понимать, что от этого жизнь зависит.
Притарахтела Снегурка на квадрике. Нынче она каталась с найденным в сарайке прицепом. Тормознулась, позвала пару мужиков на помощь и принялась сгружать из этого прицепа очень знакомый пулемет. Видела я такие в кино, те самые «максимки». Только те были на колесах, а этот на треноге. И щиток другой. Тяжеленная, видать штука! Два мужика поднимают с видимым усилием. К пулемету еще куча жестяных коробов с лентами. Подошла, посмотрела: а ленты-то брезентовые! Я когда-то удивлялась: как это революцьонные матросы себя пулеметными лентами обматывают? Они ж не гнутся! А оказалось все просто. Ленты не железные, а вполне себе тряпичные. Стало понятно и то, зачем нужно было ленту придерживать, чтобы не перекосило. Вот только кто к ней вторым номером пойдет? Что-то из этих европейцев ни одна сволочь шаг вперед не сделала. Только Лерка остается. Дзетта тоже пошла бы, но ее шикарная задница будет демаскировать всю позицию. Как не хочется девчонку на такое дело брать! Но все равно придется, больше некого. Одно утешает: она все-таки будет прикрыта каменной стенкой.
Огляделась вокруг - процессы идут, все крутятся, дело делают. Даже девки, что из новеньких, камни таскают, ни одна на сломанный ноготь не пожалуется. Неужто и впрямь решили за свою судьбу побороться? Решила проверить, как там мужики.
- Михалыч, ответь Анне.
- У аппарата.
- Как там у вас?
- Все в порядке, добрались, сейчас кошку забросим, да на борт поднимемся. Как осмотримся, я тебе доложусь.
- Добро.
Стою, жду доклада. Чтобы как-то себя занять, принялась смотреть на море. В бинокль уже видно, как ощутимо они приблизились. Только почему они ко мне в фас? Они ведь должны туда, на кораблик целиться! А вот, вроде, поворачивают… нет, раздваиваются! И две лодки идут ко мне, а две – туда, к нашим мужикам. Что за хрень?
Зашипела рация:
- Аннушка, ответь Михалычу.
- Туточки я, - отвечаю.
- Слушай, девонька: влипли мы по полной. У них не две лодки. Тебе издалека не видать, а мне сбоку хорошо видно. Сейчас парочка до меня подалась, а остальные четыре штуки туда, к тебе идут. Ты их не видишь, они на буксире тянутся, и все полны народу. Сейчас парочка идет нас тут блокировать, а остальные – к вам. Всего человек двадцать.
Жопа. Нет, не так: ЖОПА!
- Ладно, Михалыч: постарайся тех уконтрапупить. Дай им там жару. А мы здесь отобьемся.
- Хорошо. Только…
- Что?
Голос егеря дрогнул. Или это помехи помехуют?
- Ты береги себя, девочка. Останься живой.
- Ты что, старый, с дуба рухнул? Да мы сейчас это стадо в пять сек на ноль помножим и пойдем тебя выручать. Ну ладно, давай. Мне тут надо процессом руководить. До связи.