У выхода с лестницы все было по-прежнему: рядом с трупом Карлайла сидела француженка и, судя по всему, боялась лишний раз пошевелиться. Рядом с моей бывшей позицией лежали еще двое жмуриков. Один еще нетронутый, второй – местами обобранный. Делать дело наполовину не в моих привычках, поэтому я принялась неторопливо и тщательно лишать бывшего врага всего того, что ему сейчас было уже не нужно. А Донована попросила:
- Том, попробуй поговорить во-он с той дамочкой. Мне кажется, у тебя лучше получится найти с ней общий язык.
- А ты сама не хочешь с ней поболтать? Как женщина с женщиной?
- Ты знаешь, я бы с удовольствием, но мне кажется, что она меня боится. Как бы у нее от моих попыток истерика не случилась.
Томас поглядел на меня, потом на блондинку и с сомнением в голосе протянул:
- Ты так думаешь?
- Практически, уверена.
- Ну хорошо.
Он сделал несколько шагов и остановился на краю леса, рассчитав таким образом, чтобы его нельзя было увидеть сверху. От лестницы же его, напротив, было прекрасно видно. И не успел он открыть рот и произнести хотя бы одно слово, как новенькая подскочила, словно ужаленная в… ну, пусть будет в спину, и рванула к нему с криком:
- Oh, Monsieur!
Не успела она пробежать и трех шагов, как сверху раздался выстрел, и блондинка растянулась на земле с воплями и простреленной ногой. Да что ж это такое! Место, что ли, проклятое? Три потенциальных компаньона, и у всех левая нога с дыркой!
Я кинулась было на помощь: схватить дуру-бабу, утащить в укрытие и уже там спокойно перевязать. Но Том едва ли не в последний момент успел ухватить меня за пояс.
- Стой, куда рвешься? Это ведь наживка! – рявкнул он, и уже спокойней добавил:
- Разве ты не поняла? Тот, что наверху – хороший стрелок. Тут расстояния от силы метров двести, он мог на выбор прострелить девке любую часть тела. Хотел бы прикончить – прикончил бы. А сейчас он её специально подранил, чтобы убить того, кто придет ей на помощь.
Черт! Наверное, он прав – я не очень понимаю в подобных вещах. Но вот что теперь делать?
Наверное, этот вопрос я задала вслух, потому что Том тут же на него ответил:
- Ты как стреляешь?
- Ну… более-менее.
- Тогда вот, держи. – он протянул мне винтовку.
Я отложила в сторону «саежку» и взяла винтарь.
- Смотри, как он перезаряжается. Это система Манлихера, тут не надо поворачивать затвор. Дернешь назад-вперед и снова стреляй. Ясно?
- Ясно.
- А теперь смотри: видишь вон те камни? За ними стрелок и прячется. Отсюда его не достать, но пугануть можно. Тебя здесь сверху не видно, так что бери винтовку и часто долби по камням, чтобы тот ублюдок боялся высунуться. А я эту утащу.
Операция прошла как по маслу – почти. Я честно отстреляла с максимальным темпом пять выстрелов из «манлихера», после чего мне под ноги упала согнутая в виде буквы «П» железка. А ирландец, в две секунды вытащивший под деревья француженку, подхватил мой дробовичок, сиганул через открытое пространство и усвистал наверх, я даже слова вслед сказать не успела. Вот ведь… змей! Сам сказал, что этот последний, который остался из бандитов, хорошо стреляет. И как он собирается с ним биться, если у него даже нога нормально не ходит? А ему еще наверх выбираться. Вылезет весь усталый и с больной ногой. А потом что? А потом спустится сверху недобиток и будет уже за мной охотиться. Так?
От мрачных мыслей меня отвлекли стоны блондинки. Я сунулась за аптечкой – нету. Видимо, Томас забрал с собой. Ну, хоть это хорошо. Если что – по крайней мере, кровью не истечет. Но мне-то аптечку где-то брать нужно! Ближнего бандта сейчас вытаскивать – это себя обнаружить. А если наверху стрелок действительно хороший, он может и примерно прикинуть, где я нахожусь, да и пальнуть наугад. А что если попадет? Нет уж, лучше сходить до того, который со скалы сверзился. Пусть подольше прохожу, зато наверняка уцелею.
Так и сделала. Потрошить добычу пока не стала – успею еще, а вот аптечку прибрала и кинулась к пациентке. И начался цирк. У нее из ноги кровища хлещет, а она пытается от меня отползти, отталкиваясь здоровой ногой. У меня в руках аптечка, я ей в красный крест пальцем тычу, а у нее в глазах ужас. Да она еще и причитает:
- Madame, ne me mangez pas!
Типа, не ешь меня, я тебе песенку спою. Ну, про песенку – это я так, для красного словца. А насчет остального – она что, действительно решила, что я это… того… Ну, точно дура!
Добраться до девки удалось лишь тогда, когда она от потери крови совсем ослабела. Хорошо еще, она в платье была. А то представьте, что было бы, достань я нож, чтобы штаны разрезать! Вот уж точно: и смех, и грех.
У этого любителя полетать аптечка была практически армейская. А как ей пользоваться – это мне давно Сара объяснила. Шприц-тюбик с обезболкой в бедро, ногу жгутом перетянуть, чтобы кровь приостановилась, а потом – дело техники. Пуля прошла насквозь, кость не задета. Платье у блондинки было весьма короткое, так что рана практически чистая, без ниток и тряпок. Осталось только как следует перевязать – и готово. Это вам не оставленную пулей дорожку на ягодице обрабатывать.
Чем хороша военная медицина – это скоростью действия. Пока я возилась с повязкой, обезболка сработала. Француженка расслабилась, глазки помутнели, шарахаться от меня перестала. Я попыталась было ее поднять и в бунгало отвести, но тут она взяла и вырубилась. Вот черт! И как я ее сейчас на одной-то ноге попру? Но – справилась. Вспомнила читанное в детстве, соорудила волокуши, блондинку – благо, легкая – на транспортное средство перекатила и потихоньку-полегоньку до места уволокла. Умаялась, конечно, сильно. Уложила девчонку на лежанку, оставила рядом с ней кружку воды и пошла трофеи собирать.
Пока доступные мне тушки раздевала, пока рюкзаки потрошила да стволы осматривала, наверху стрелять принялись. Не слишком часто, но регулярно. С одной стороны слышны пистолетные хлопки (это я давно уже научилась определять), а с другой – гулкие бабахи моей «саежки». Если честно, я испугалась. Не за себя, я-то как-нибудь выживу. На крайний случай, уведу лодки с запасами еды-воды на другой край лагуны и пережду. Я за Тома боялась. Каждый раз после пистолетного выстрела у меня в груди все сжималось, все казалось, что вот сейчас – и в него. Но потом отвечал мой дробовичок – и меня немного отпускало.
В конце концов, я решила: повлиять на исход этой дуэли я не могу, и не переживать тоже не могу. Значит, надо себя срочно занять так, чтобы не думать о плохом. И, чтобы не дергаться при каждом выстреле, надо заняться делом. А дело оставалось только одно: перетащить валяющуюся у входа на лестницу тушку в лес и провести ей полную очистку от ценностей по всем правилам. Сторожась, прижимаясь к каменной стенке, я прокралась к трупу, повернула его на спину – и офигела: это нифига не Карлайл! Значит, этот пиндосовский скунс сейчас наверху и пытается моего Тома убить! Вот сука!
От злости я бояться перестала. Привязала к ногам объекта мародерки веревку, отошла с ней под деревья, а потом уже спокойно и не напрягая ногу вытащила тело в безопасное для меня место, где и освободила от ненужного ему имущества.
Тем временем, наверху затихло. А я так перенервничала, что даже и не помню, какой выстрел звучал последним. Скорее-скорее, пока опять не начала себя накручивать, принялась укладывать добытое на волокуши и потащила добычу в свою, так сказать, нору. Приволокла, скинула кучей в угол. Сходила к лодке, выбрала себе сухпай, сточила. Прислушалась: наверху было тихо. Все закончилось? А кто победил? Кого мне ждать? Нет, в любом случае здесь высиживать нельзя. Надо идти туда, к выходу с лестницы, и караулить. Если выйдет Донован – порадуюсь за него, и устрою ему выволочку в качестве оплаты за свои потраченные нервы. А если ковбой – тут ему и конец придет. Уж за Тома отплатить рука не дрогнет. Я поднялась, глянула мимоходом раненую дуру, и пошла.
У меня дежавю. Я опять лежу напротив этой гребаной лестницы и через прицел винтовки гляжу на проход. Солнце клонится к закату, еще два-три часа и стемнеет. Сколько времени уже прошло? Сколько мне еще ждать? И, главное, кого?
Наконец, в глубине прохода, в густой тени проявилось движение. Ну надо же, и года не минуло! Я плотнее прижала к плечу приклад винтаря, прицелилась по центру смазанного темно-серого пятна, палец лег на спусковой крючок. Теперь лишь чуть потянуть – и с лестницы сегодня уже никто не спустится. Я, кажется, даже перестала дышать. И когда я уже готова была выстрелить, раздался голос этого мерзкого ирландца:
- Мисс Анна, вы здесь? Все закончилось!
Фу-ух! Я испытала такое облегчение, что чуть не расплакалась. А этот змей берет и говорит:
- Анна, у вас не найдется еще немного бинта?
И падает.
Глава 41
Кто бы знал, как надоели мне бесконечные войнушки-пострелушки. Ну сколько можно! Почему каждый второй в каждом первом видит исключительно источник трофеев и/или объект для удовлетворения своих сексуальных потребностей? Кто бы знал, чего мне стоило дотащить бесчувственную тушу Донована до бунгало и уложить на приготовленное наспех жалкое подобие постели! Я еще когда блондинку тащила, едва не надорвалась. А этот кабан, видать, не слишком оголодал на инопланетных-то харчах, весил он как бы не вдвое больше! Когда я его ворочала, чтобы более-менее перевязать все те дырки, которые у него появились после драчки с Карлайлом, то чуть не родила. Но все же справилась. Села на пол в углу хибары, и тут на меня навалилось сразу все: и больная нога, и переживания за эту рыжую ирландскую скотину, и пули, которые хоть и просвистели мимо, но нервов мне попортили столько, что ни в сказке сказать, ни вслух произнести. Ну и жуткая усталость: я ведь полдня бегала через лес на своих полутора ногах как маленькое вьючное животное, все таскала то одно, то другое, то третье.
И вот, наконец, мои мучения закончены. Врагов на этом острове больше не осталось, все, кроме меня обихожены и уложены – в меру моих сил, конечно. Раненая парочка в отключке и, надеюсь, до утра. Трофеи добыты, посчитаны и прибраны в надежное место. Теперь надо бы свое оружие вычистить, но сил на это уже совершенно не осталось. У меня как будто завод кончился: ни руку поднять, ни ногой пошевелить. И при этом сна – ни в одном глазу. Сижу, а в голове сами собой вперемешку гоняются картинки сегодняшнего дня: то зарево над горой, то ужас в глазах француженки, то глядящий прямо на меня черный зрачок ствола