Пока я размышляла, вернулся Аджитка с пожилой леди весьма потерянного вида и плитой поставки. Быстренько перенесли раненых в лодки, уселись сами и двинулись в путь. Миссис МакНелли отсела подальше: после всего, что ей вывалил на голову наш индус, ей требовалось время, чтобы переварить информацию. А я плюхнулась на пайол рядом с Михалычем и приготовилась слушать занимательную сагу под названием «Три дня без королевы».
В принципе, все было именно так, как я и ожидала. Когда утром меня не нашли в доме, поднялся чудовищный переполох. Еще бы: королева пропала! Но те немногие, кто был в курсе, нашли и письмо для Михалыча, и ответ от Карлайла и сделали из всего этого правильные выводы.
Следующий сеанс массового помешательства произошел чуть позже, когда Михалыч с Аджиткой собрались в погоню и уже готовили к выходу катер. У всех людей в группе на интеркоммах одновременно появилась одна и та же надпись:
У группы есть трое суток для выбора нового главы.
Что тут началось! Половина людей бегала и рыдала, другая бегала и орала. И в этот самый момент на горизонте появился парус. Народ разом успокоился и принялся готовиться кто к обороне, кто – к новому рабству. Часа через три парус превратился во вполне приличных размеров яхту с условной меткой на носу. Яхта привезла нашу пропажу: четверых мужиков, да француза-радиста, того самого Пьера Дюбуа. Капитаном яхты был некий Серега. Не то гопник, не то еще кто, но синьки на руках у него хватало. Неясно, каким капитаном был этот Серега, но бабником – первостатейным. Едва на берег сошел, как давай на наших девок зариться, а у самого на яхте красотка на красотке сидит и красоткой погоняет. Правда, управа на залетного Казанову нашлась быстро. Достаточно было шепнуть его девкам пару слов, как они своего мущщинку приструнили, окоротили и под строгий контроль определили.
Спасибо тому Сереге и на словах сказали, и материально оделили – из моих тайных погребов. Но главное – народ в ум вошел, и нормально выборы провел. И знаете, кто теперь главный начальник на острове? Вот в жизни не поверите: Борюсик! Он, конечно, сильно переменился, но я не подозревала даже, что настолько. Впрочем, пусть его. Люди выбрали, людям и бедовать в случае чего. А Михалыч с Аджиткой наутро чуть свет в катер погрузились – благо, все уложено было еще накануне – и пошли по моим следам. Где остров найти, как фарватер отыскать – в моих записках все было сказано. Собственно, все главное было сделано. Группа сохранена, ответное письмо Карлайла тому мужику – Коту, что Серегу на выручку послал, зачитано. Теперь дело шло к организации совместной экспедиции для помножения на ноль оставшихся бандитов Карлайла, это могло и без егеря обойтись. Индус, кстати, тоже себя считал мне обязанным. Если не жизнью, то уж свободой – наверняка. Так что эти двое втихаря, поставив, правда, в известность Дзетту, свалили. Если не удастся меня освободить, то хоть отомстить. А если информация оказалась правдивой и там есть портал, то узнать это наверняка.
Наверное, мы бы и сами справились. Тем более, что появилась миссис МакНелли, вполне целая и здоровая, в отличие от всех остальных. И, рано или поздно, набрали бы нужное количество бензина, чтобы сесть в лодку и вернуться на мой остров. Но случилось так, как случилось, и я этому очень рада. И не только я. Вон, Михалыч, с большим интересом посматривает на миссис МакНелли. Рассказывает, на вопросы мои отвечает, а сам нет-нет, да и стрельнет глазами на корму, где боевая бабулька мозги в кучку собирает. И что-то мне подсказывает, что постарается он с ней замутить всерьез. Любовь там или не любовь, а интерес – он мне ясно виден. И, кажется, даже взаимный.
Глава 42
Теперь я знаю, что такое триумфальность. Когда лодка причалила к пристани нашего острова, все без исключения население высыпало на берег – встречать. Шум, крики, махание руками… Аж голова разболелась. Ну а что делать пришлось подниматься на условный броневичок и толкать короткую, но емкую речь: мол, неприятель был хитер и силен, но мы оказались хитрее и сильнее. Теперь ворог изведен под корень, а в отряде пополнение: милая старушка с железным характером, раненая в ж… в ногу блондинка и героический ирландец, который закрыл меня от вражеской пули собственным филеем.
Народ прокричал «Ура», покидал в воздух шапки, у кого они были, и отвалил по работам. Я, правда успела по-быстрому обняться с Дзеттой да с Леркой и договориться вечерком посидеть уже более обстоятельно. Мелочь бразильская, на ощупь убедившись в моей целости, вообще уплыла, расхлюпалась, пришлось ее в чувство приводить. А уже после всего этого до меня добрался Борюсик. То есть, он просто выждал, когда все страждущие получат свои пять минут внимания и успокоятся, и остальное решил забрать себе. Утащил меня в мой же бывший домик – они с Дзеттой теперь в него переехали, плиту поставки караулить – и принялся докладывать, что да как.
Болтал он долго, расписывал все свои решения, причины и ожидаемые последствия, и все ждал от меня оценки: одобрямса или осуждамса. И в какой-то момент у меня возникло такое ощущение, что он мне дела сдает вместе с короной – все, что наворотил за три дня. Вот только я, зараза такая, его с этим прокатила. А все дело в том, что пока мы с Михалычем добирались обратно, я много передумала. Собственно, рассказа старого егеря хватило от силы на четверть часа. А потом я просто сидела и размышляла.
Размышления мои были просты и печальны. Что мне нужно было там, в прошлой жизни, до попадания сюда? Абсолютно ничего сверхъестественного, простые женские желания: дом, дети, нормальный мужик, достаток. Сейчас бы еще добавила: время от времени немного экстрима. Но именно, что немного, без фанатизма. Сигать вниз башкой на резинке с моста я бы точно не стала. Так бы и жила, спокойно и размерено, и была бы довольна. И, может быть, даже счастлива. А здесь, на этих клятых островах, меня постоянно пытались изнасиловать, убить, а то и просто съесть живьем. И ладно бы только звери – они, все-таки, дикие и неграмотные. Но ведь, в основном, это пытались проделать вполне себе цивилизованные люди. И мне постоянно приходилось отбиваться, выживать, защищать сперва себя, а потом и своих людей. И никто не спросил меня, хочу ли я этого. Никто не поинтересовался, каково мне тащить на себе весь этот груз. И никто – ну, почти, - не предложил свою помощь в этом неблагодарном деле. А теперь, после дурацкого похищения и не менее дурацкой войнушки с Карлайлом и его дружками, что-то во мне надломилось. Наверное, я просто устала. Знаете, как бывает: у механической игрушки кончается завод, и она замирает, нелепо раскорячившись в незавершенном движении. Вот и я так же, остановилась и не чувствую в себе сил сделать еще хоть шаг.
Теперь же, хотя меня и выдернули насильно из этой чертовой карусели, мир не рухнул. Без меня ничего не остановилось, не скатилось в анархию, чего я, признаться, опасалась. Но нет, все крутится, все движется, и даже примерно в ту же сторону, что и прежде. Значит, не впустую я пласталась весь месяц, пытаясь наладить сколько-нибудь цивилизованную жизнь с теми людьми, что оказались рядом со мной. Значит, не просто так я тратила нервы и здоровье, пытаясь научить людей быть не толпой, не стадом, а пусть и не братством, но хотя бы более-менее организованной группой, где все стоят друг за друга. Нет, я понимаю, что эта задача выполнена далеко не до конца, но все же начало положено. И вот теперь я могу с легким сердцем и спокойной душой скинуть тяжкую ношу с хрупких девичьих плеч на брутального самца. Трепещите враги, Борюсик идет!
Я действительно поразилась тому, насколько переменился этот человек. Ведь из вялого слабохарактерного маменькиного сыночка получился вполне уверенный в себе и достаточно сильный мужчина. Понятное дело, без влияния Дзетты ничего бы не вышло. По крайней мере, не вышло бы так скоро. Но – вот он, результат. Не в моем вкусе, правда, но зато вполне вызывает уважение к себе со стороны людей. Ну и, как следствие, доверие. Вот пусть он теперь и рулит, а я уйду на покой. Вон стоит на якоре белоснежная красавица шхуна. Томас научит меня управлять парусами, и я займусь, наконец, тем, что мне действительно хочется делать. Буду вместе с ним возить пассажиров и грузы, буду создавать, как говорят умные люди, транспортную связность анклавов. Но перевозки – это так, попутно. Главным для меня становится – и я все больше в этом уверена – именно море и паруса.
Кстати, о глазах: если мне мои не врут, то товарищ Том имеет в мою сторону некий интерес, и отнюдь не платонический. А я, между прочим, и не против. Мужик сильный, правильный, меня защищал, злодея Карлайла победил, общий интерес у нас имеется – паруса, если кто запамятовал. Так что я буду совсем не против составить его счастье. Вот только его Сара малость подлатает…
- Аннушка, ты меня слушаешь?
Возмущенный голос Борюсика выдернул меня из размышлений.
- Я для кого сейчас тут распинаюсь?
- Для себя? – предположила я. – Нет? А для кого тогда? Мне это уже не нужно.
- То есть, как это?
- А вот так. Ты ведь власть в свои руки взял сам, по своей воле. Так?
- Так.
- И какого же… голландского живописца ты пытаешься мне обратно корону навесить? Ведь все решения уже приняты, народу озвучены. И теперь в любом случае обратного хода нет. Хорошо ли, плохо ли, но ты распорядился. И если ты сейчас начнешь отменять свои же решения, как ты потом перед людьми выглядеть будешь? Ты вышел к толпе, продемонстрировал, что у тебя есть яйца и они покрепче, чем у всех прочих. Остальные с этим согласились и тем обязались тебя слушаться. И у тебя отлично все получается. Я права?
- Но… ты же вернулась, и можно все обратно отыграть. Я был вроде как местоблюститель, а теперь королева вернулась на свой престол.
- Это, конечно, было бы возможно, но ты забываешь об одной вещи.
Я продемонстрировала пустое левое запястье.
- Для системы, для пришельцев этих гребаных, я теперь не существую, я – пустое место. Понимаешь, физически я вроде бы вот она, а по документам – померла.