Уже в 80-х годах минувшего века военные инженеры обследуют наследие 14-й армии на Чукотке. Один из них позднее так опишет свои впечатления от заброшенных укреплений: «Все объекты, возводившиеся тридцать лет назад на вечной мерзлоте, стояли, как египетские пирамиды, – без перекосов и трещин… Их строительство велось за счет материалов, доставлявшихся за тысячи километров с материка. Везли всё, начиная с цемента и кирпича, кончая гвоздями и доской».
В отличие от военных объектов, жилые городки не сохранились. В 2012 году энтузиасты-краеведы из экспедиции «Потерянная Чукотка» осмотрели заброшенный военный посёлок Озёрный неподалёку от бухты Провидения: «В Озерном не сохранилось ни одного целого здания. Из разрушенных и полуразрушенных сооружений удалось идентифицировать клуб, прачечную, баню, столовую, пекарню, склады, гаражи. Из артефактов сохранились: армейская посуда, предметы быта (детские игрушки, велосипед), несколько кузовов автомашин, кирзовые сапоги, в большом количестве стеклотара (в основном битая). Любопытно, что возле фундамента одного из домов были обнаружены два куста красной смородины…»
Глава 30. Полевая почта 07959, или Кабульский трибунал
Долгая война с преступностью на фоне конфликта в Афганистане
Любые боевые действия в нашем грешном мире неизбежно рождают шлейф преступлений – от банальной уголовщины до госизмены. Не была исключением и почти десятилетняя эпопея «Ограниченного контингента советских войск в Афганистане» – начавшаяся в декабре 1979 года и завершившаяся в феврале 1989 года история, которую с тех пор и поныне именуют Афганской войной.
Не так давно мы наблюдали, как бесславно завершилось 20-летие пребывания США в той же горной средневековой стране. Нас ещё ждут множество историй о преступлениях и коррупции янки посреди пуштунских и таджикских племён – то, что до сих пор просачивалось в СМИ, явно лишь малая часть. Мы же сегодня попробуем вспомнить другое, но похожее: как в советское время на земле Афганистана боролись не с моджахедами, а с врагом не менее коварным и опасным – преступностью среди собственных солдат и офицеров.
Навстречу 2065 году, или 1989 + 75
Скажем сразу: сбор фактов и статистики по данному вопросу встречает немалые сложности. Во время той необъявленной войны большая часть такой информации, естественно, была секретной либо для служебного пользования. В наши дни многое еще скрыто грифами гостайны, а все связанные с афганской эпопеей уголовные дела, в соответствии с законами РФ, станут доступны историкам только по истечении 75 лет со дня их создания – то есть в полном объёме не ранее 2065 года.
И всё же у нас есть достаточный для осторожных выводов массив информации. Что-то было опубликовано ещё в 1980-е годы в ныне доступных БВК ВС и УВТ МЮ, Бюллетенях Военной коллегии Верховного суда и Управления военных трибуналов Министерства юстиции. «Военные трибуналы в составе ограниченного контингента советских войск в Республике Афганистан», «Некоторые особенности борьбы с воинскими преступлениями, совершаемыми в боевой обстановке» – названия содержащихся в них публикаций 1986–1987 годов говорят сами за себя.
Немало фактов дают опубликованные рядом исследователей и мемуаристов выписки из приказов министра обороны и приказов командующего войсками Туркестанского военного округа – высшее руководство в годы афганской войны регулярно доводило до сведения офицеров служебную информацию о воинских преступлениях. Часть подобной информации была раскрыта журналистами различных СМИ бывших союзных республик в 90-е годы минувшего века, ещё на гребне перестройки или в хаосе распада СССР.
Естественно, немало фактов по данной теме разбросано среди мемуарной литературы участников Афганской войны, в том числе в воспоминаниях и интервью военных юристов, судей и сотрудников военных трибуналов. При всей специфичности мемуарного жанра, он тоже немало добавляет к указанным выше источникам.
Немногочисленную, но очень любопытную статистику, вкупе с отдельными фактами работы и быта «афганских» трибуналов можно найти, перелопатив публикации пресс-служб различных военных и гарнизонных судов Российской Федерации. Пусть и крайне редкие – пересчитать буквально по пальцам одной руки, – но есть и появившиеся уже в XXI веке академические исследования работников юстиции и МВД, затрагивающие данную тему. Словом, при всех понятных сложностях, всё же у нас имеется возможность описать и оценить войну с преступностью на фоне той войны в Афганистане, последней войны СССР.
«В Шинданде, в Кандагаре и в Баграме опять на душу класть тяжелый камень…»
Итак, начнём с финала, каковым для большинства преступлений является суд, выносящий приговор, – с военных трибуналов, работавших в 1980–1989 годах на территории Афганистана. Общеизвестно, что основу «Ограниченного контингента советских войск» в той стране составляла 40-я общевойсковая армия, изначально в декабре 1979 года сформированная на территории Туркестанского военного округа. Данный округ охватывал часть советской Средней Азии – Узбекистан с Туркменистаном – и был основным руководящим звеном и ближним тылом для всех наших войск, пребывающих на землях Афганистана.
Армия под № 40, как полагалось в СССР всем воинским объединениям этого уровня, имела свой трибунал. Он начал работу в Кабуле на 43-и сутки ввода наших войск – уже 6 февраля 1980 года. В документах советского времени то был 167-й военный трибунал, или в/ч полевая почта 07959. Согласно армейским штатам, трибунал такого уровня состоял из шести судей (включая председателя и его заместителя) и пяти адвокатов-юрисконсультов. И судьи, и адвокаты носили погоны, все были военными юристами.
Поскольку речь идёт об армейском суде, а также о долгой, пусть и необъявленной войне, то, по слухам, при 167-м трибунале с апреля 1981 года работала 14-я специальная расстрельная команда ГВП, Главной военной прокуратуры. Впрочем, это именно слухи и urban legend, подтверждение или опровержение которым историки смогут отыскать лишь после 2065 года.
Зато не легенда, а факт, что именно из сотрудников главного советского трибунала в Афганистане вышло немало крупных чинов постсоветской юстиции. Например, до конца 2020 года почти десятилетие Генеральным прокурором Белоруссии был Александр Конюк, в 1985–1987 годах служивший старшим судебным секретарём трибунала 40-й армии в Кабуле.
Помимо располагавшегося в столице Афганистана армейского трибунала, в годы войны работали гарнизонные трибуналы в крупных провинциальных центрах – в Джелалабаде, Пули-Хумри, Шинданде и Кандагаре (при написании этих строк автору невольно вспомнилось известное песенное: «В Шинданде, Кандагаре и Баграме опять на душу класть тяжёлый камень…»). То были в/ч, восковые части с номерами полевой почты соответственно: 22456, 51020, 51032 и 34107.
Первое время гарнизонные трибуналы соответствовали понятию «полевой» в прямом смысле этого слова. Как вспоминал позднее подполковник юстиции В. И. Шелковой, ставший в 1980 году первым председателем военного трибунала в Пули-Хумри на северо-востоке Афганистана: «Первую зиму трибунал гарнизона располагал лишь одной палаткой. В ней разместился весь личный состав, а также имущество. Палатка была жильем и служебным помещением. Печь топили по очереди всю ночь, так как тепло из палатки быстро выветривается. Понятия „свободного времени“ за полтора года у нас не было…»
Служба в подобных войсковых частях явно не была лёгкой и спокойной. Председатель военного трибунала в Шинданде подполковник юстиции Рабочий Виктор Иванович, возвращаясь из Афганистана, 3 сентября 1986 года в возрасте 44 лет умер от сердечного приступа на главной перевалочной базе «ограниченного контингента», на аэродроме Тузель под Ташкентом. Как тут опять не вспомнить афганские строки барда Розенбаума: «Ты поймал под Вязьмой шрапнель, / Я летел из-под Герата в Тузель…»
По мере обустройства службы и быта жизнь в афганских трибуналах перетекала из полевых палаток во вполне благоустроенное русло, даже с элементами культурного досуга. Так, в 1988 году секретарь гарнизонного трибунал в Пули-Хумри старший лейтенант юстиции Михаил Кальницкий стал организатором и солистом музыкальной группы «Контраст», автором и исполнителем множества «афганских» песен. Вспомним, что 1980-е годы в СССР – это пик популярности всяких самодеятельных ВИА, вокально-инструментальных ансамблей. Так что треть века назад посреди средневековой страны можно было под саксофон (!) услышать эстетский речитатив:
Пули-Хумрийский гарнизон.
О Килагай, мой Килагай.
Кино, концерт, бассейн – рай, рай.
Здесь даже дискотеки есть,
И на губу здесь можно сесть…
Килагай – в переводе с местных наречий «Долина смерти», засушливая степь у города Пули-Хумри. В XIX веке именно там, по легенде, в ходе очередной англо-афганской войны вымер крупный гарнизон британцев, а августе 1988 года произошел грандиозный взрыв советских артиллерийских складов, с которых снабжалась вся 40-я армия. Не так давно Килагайская долина отметилась несколькими крупными боями «талибов» с проамериканскими силами.
«Изволил продать в дуканы Мазари-Шариф…»
Согласно официальной статистике наиболее распространёнными преступлениями в среде советских солдат и офицеров на территории ДРА, Демократической республики Афганистан, за 1979–1989 годы были неуставные взаимоотношения и различные имущественные преступления. За пресловутую «дедовщину» осуждено 27 % из числа всех судимых трибуналами 40-й армии, за хищения имущества – около 20 % (из них 12 % за кражи личного имущества и 8 % за хищение государственного).
По статье «хулиганство» прошло 12 % осужденных, чуть более 11 % осуждено за грабёж. Аналогичный процент – за изнасилования. Почти 10 % приговоров связаны с утерей оружия. За умышленные убийства – 8 %. За умышленные тяжкие телесные повреждения – чуть менее 6 %. Довольно высок процент осужденных за нарушение правил безопасности движения – 7 %.