— И уместился бы в нашей лодке.
— Ну ладно, пусть буду поменьше. Только, чур, ненадолго.
— Обещаю! — сказал Дональд Биссет.— Как только вернёмся из плаванья, ты опять станешь большим тигром. Да-а, а вот как сделать тебя поменьше? Ну же, голова моя головушка, придумай что-нибудь.
Что-то вдруг заш...шшш...шуршало...
— Кто это? A-а, это мои мысли! — догадался Дональд Биссет.— Я так старался что-нибудь придумать, что мысли заш-шш-шевелились у меня в голове. Так что же они мне подскажут? Так... так... прекрасно! Рррр, хочешь принять ванну?
— Бегу! — обрадовался Рррр.
— Но только не холодную, а горячую.
— Фр... Фр...— зафыркал Рррр.
— В горячей воде всё шерстяное садится, то есть делается меньше,— объяснил Дональд Биссет.— Ты примешь горячую ванну и станешь поменьше.
— А если я слишком сильно сяду? Стану маленький- маленький? .
— Ты прав, кому нужен тигр величиной со шмеля? Вот, скажем, тигр как кошка.
— Как большая кошка!
— Да. Тогда ты легко поместишься в лодке. Придумал: ты будешь сидеть в ванне, а я буду рассказывать тебе сказку, пока ты не уменьшишься до нужного размера. Пошли!
Тигр помчался в ванную комнату и открыл горячий кран. Потом залез в ванну и улёгся на спину поудобней.
— Начинай! — сказал он.
— Пожалуйста ?
— Начинай, пожалуйста.
— Жила-была на свете, в бумажном пакете, в кухонном буфете лошадь,— начал Дональд Биссет.
— Всамделишная лошадь? — удивился Рррр.— А ей там было не тесно?
— Нет, ей там очень нравилось. И к тому же в буфете для неё всегда оставляли шляпу, которую можно было пожевать.
Только ты не перебивай, Рррр! Рядом с лошадью в буфете стоял рисовый пудинг.
«Бедный я, бедный,— пожаловался рисовый пудинг лошади.— Никому я не нужен. Не хотят Мэри и Джон есть меня на обед». И он даже заплакал от огорчения.
«Не падай духом! — сказала ему лошадь.— Дело поправимое. Попросим детские сны, они тебе помогут».
«Детские сны? — удивился рисовый пудинг.— А кто они такие ?» Ведь ему ещё никогда не снились сны.
Дональд Биссет прервал на минутку рассказ и посмотрел на тигра: стал он хоть чуточку меньше или нет?
Но Рррр не сел нисколько. Дональд сказал:
— Окуни ноги и хвост, Рррр! — и добавил горячей воды.— Так на чём же я остановился? Да, сны...
«Я и забыла, что ты с ними незнаком,— заметила лошадь.— Ведь тебя только сегодня испекли. А я живу здесь давно и видела их не раз».
«Откуда они?» — спросил рисовый пудинг.
«Точно не могу сказать,— отвечала лошадь.— Однако каждый вечер, как только мама уложит детей спать и подоткнёт им одеяла, детские сны тут как тут. Влетают в окошко и прямо к детям. К Мэри первой, потому что она первая засыпает. А как только и Джон закрывает глаза, летят к нему».
В этот вечер, как только Мэри и Джон легли спать и закрыли глаза, в детскую влетели сны.
«Сделайте так, чтобы детям сегодня приснился рисовый пудинг,— попросила их лошадь.— Ему очень обидно, что его не любят и не хотят есть».
«Не любят рисовый пудинг? — удивились сны.— Что может быть вкусней!»
В эту ночь детям приснился рисовый пудинг. Вкусный, сладкий рисовый пудинг, который стоит на полке в буфете.
Утром, как только дети открыли глаза, сны улетели.
День был чудесный. Мэри и Джон долго играли в саду и к обеду сильно проголодались. Они съели первое, второе, и когда мама спросила их: «А рисовый пудинг хотите ?» — «Конечно!» — ответили Мэри и Джон.
Дети съели весь пудинг, а потом спустились на кухню посмотреть, нет ли в буфете ещё. И увидели там лошадь...
Дональд Биссет взглянул на тигра и увидел, что он стал в два раза меньше. Тогда он сказал:
— Вот и сказке конец.
— А лошадь ? — спросил Рррр.
— А лошадь мы скоро встретим. Вылезай!
— Ну вот, теперь ты в самый раз! — сказал Дональд, когда Рррр вылез из ванны.
Они вышли в сад.
— Смотри ка, там за рекой радуга! — сказал Дональд Биссет.— А нам плыть до конца радуги. Кого же мы с собой возьмём?
— Солнечный зонтик! — сказал Рррр.
— Кого, а не что. Давай-ка подумаем...
— Я буду думать,— предложил Рррр,— а ты расскажи пока сказку.
— Мы ещё не начали путешествовать, а уже сколько сказок рассказано! Ты не устал их слушать?
— Что ты! Я люблю сказки, урр, урр, УРР --
— Но может быть, ребята хотят отдохнуть от сказок и узнать, как мы отправились путешествовать?
— А про запасы ты забыл? На дорогу всегда надо делать запасы. Ты расскажи несколько сказочек, про запас, а потом 4Ы поплывём. Ну, пожалуйста! Две весёлых и две грустных.
— Ого! Значит, сколько же всего?
— Четыре! Ты думал, я не умею считать, да?
— Нет, просто я подумал, что один мой знакомый тигр ужасный хитрец.
СБЫТ—ПАЛКРАС И КИНГС-КРОСС
Жили-были в Лондоне на одной площади два вокзала. Их звали Сент-Панкрас и Кингс-Кросс. Они жили бок о бок и вечно спорили, кто лучше.
— А у моих перронов останавливаются не только паровозы, но и тепловозы,— хвастал Сент-Панкрас.
— Подумаешь! У моих тоже! — не уступал Кингс-Кросс.
— А у меня ресторан есть,— говорил Сент-Панкрас.
— И у меня!
— Он и по воскресеньям открыт!
— И мой тоже!
— Подумаешь! — Кингс-Кросс не сразу нашёлся что ответить.— Зато у меня десять платформ, а у тебя только семь.
— Но мои вдвое длиннее твоих! — ответил Сент-Панк- рас.— Да ещё у тебя часы отстают.
Часы на вокзале Кингс-Кросс ужасно разозлились и затикали быстрее, чтобы догнать время. Они так поспешили, что скоро уже отставали часы на вокзале Сент-Панкрас, и, чтобы догнать соседа, те тоже затикали быстрее и быстрее. Теперь уже и те и другие часы спешили вовсю; пришлось и поездам поспешить, чтобы прийти без опоздания. Часы летели вперёд, и поезда неслись вперёд, и под конец у них даже не хватало времени, чтобы высадить своих пассажиров: они приезжали на вокзал и тут же отправлялись назад. Пассажиры очень сердились и махали из окон зонтиками.
— Эй, остановитесь! — кричали они.
Но поезда их не слушали.
— Не можем! — отвечали они.— Иначе мы опоздаем. Посмотрите на часы!
Да, теперь часы летели так быстро, что, не успев показать утро, тут же показывали вечер.
Солнце недоумевало.
— Наверное, я отстаю,— решило оно и помчалось по небу быстрей, быстрей, быстрей.
Жителям Лондона тоже пришлось нелегко. Они вскакивали с постели и тут же ложились спать, но, не успев даже заснуть, опять вскакивали и спешили на работу. А дети бежали в школу и, не успев ответить, сколько будет дважды два, бежали назад домой.
В конце концов лорд-мэр Лондона сказал королеве:
— Ваше величество, так дальше продолжаться не может! Я предлагаю выдать медаль Юстонскому вокзалу. Тогда наши два вокзала перестанут спорить друг с другом.
— Прекрасная идея! — сказала королева.
И вот она выехала из Букингемского дворца в сопровождении лорд-мэра, конной гвардии и шотландского духового оркестра, а впереди шёл премьер-министр и на красной бархатной подушке нёс золотую медаль.
Когда королевский кортеж достиг Кингс-Кросса, оба вокзала перестали спорить и проводили его глазами.
— Что я вижу, Сент-Панкрас! — воскликнул Кингс- Кросс.— А ты видишь?
— Да! — ответил Сент-Панкрас.— Это медаль Юстонскому вокзалу за то, что у него пятнадцать платформ. Какая несправедливость! Ты-то уж наверняка лучше Юстона!
— И ты лучше, Сент-Панкрас,— сказал Кингс-Кросс.
Сент-Панкрас удивился, но подумал и сказал:
— Будем друзьями, Кингс-Кросс.
— Навеки! — ответил Кингс-Кросс.
Так они стали друзьями и бросили спорить, а их часы перестали спешить, и поезда перестали торопиться.
— Вы умный человек, лорд-мэр! — сказала королева.
— Благодарю вас, Ваше величество,— ответил лорд-мэр.
КУЗНЕЧИК ДЕНДИ
Жил-был на свете кузнечик, ужасный гордец. Звали его Денди. Ещё когда он был маленьким и только учился прыгать вместе с другими кузнечиками, он всегда прыгал выше всех. Но учитель говорил ему:
— Денди, ты должен учиться не только большим прыжкам, но и маленьким.
— Нет,— отвечал Денди,— я кузнечик особенный, не как все. Я люблю только большие прыжки.
Так он и не научился делать маленьких прыжков.
Однажды он вышел из дому попрыгать и повстречался с улиткой Оливией.
— Не надоела тебе такая медленная жизнь? — спросил он её.— Целый день ползёшь и ползёшь с собственным домом на спине.
— Ну что ты,— ответила Оливия.— Я люблю ползать. Мне очень нравится быть улиткой, особенно когда идёт дождь, а у меня в раковине уютно и сухо. И потом, я никогда не опаздываю домой — дом всегда при мне. Надеюсь, ты понимаешь, что я имею в виду? Быть улиткой так интересно!
— Что ж,— сказал Денди,— о вкусах не спорят. Привет! — И он запрыгал прочь, очень гордый собой.
Он и в самом деле был прекрасный прыгун. Все кузнечики хорошие прыгуны. Но Денди мог прыгнуть на тридцать сантиметров — это огромное расстояние, если учесть, что сам он был в десять раз меньше.
И всё-таки кое-чего он делать не умел. Не умел делать маленьких прыжков. Он не мог прыгнуть на пятнадцать или на десять сантиметров — только на тридцать. Прыг! — и тридцать сантиметров позади.
Пока он разговаривал с Оливией, пришло время обедать, и Денди поспешил домой. Он был уже у самого дома — всего в каких-нибудь десяти сантиметрах,— но попасть домой никак не мог, потому что, сколько он ни прыгал, он каждый раз перепрыгивал через свой дом. Ведь он не умел делать маленьких прыжков!
Бедняжка Денди уже начал терять терпение и ужасно злился, но тут, на счастье, появилась — кто бы вы думали? — улитка Оливия со своим домиком на спине.
— Вот видишь, Денди,— сказала она,— улиткам тоже есть чем гордиться. По крайней мере, домой они попадают без всяких хлопот.
У Оливии было доброе сердце (почти все улитки добрые, если только не встанут с левой ноги), и она предложила Денди: