– Сомневаюсь, тут лак какой-то… – Но он все равно повернулся к амбикамере спиной, залез в ранец за оружием и ковырнул коралловую ветвь лезвием. – Даже корку не царапает… Крепкая, зараза…
– Грустно, – подытожила девочка, прислоняясь к решетке, и невольно раскачала висячую тюрьму. – И есть уже охота, хоть вой…
– С этим как раз помочь могу, – хмурый Димка снова поковырялся в ранце, вынул два куска торта, завернутые в салфетки, аккуратно разделил на три части. – Вот, передай нашему умнику.
– Ой, братик, какой же ты все-таки запасливый! – Настя приободрилась, дотягиваясь, хоть и с трудом, до пальцев мальчика. – Ага, взяла. Витя, держи! Спасибо тебе, Димка!
– Да не меня благодари, а Рифмователя и его поэтов, – отмахнулся тот, облизывая пальцы.
При упоминании о разбившемся Лифте все помрачнели. И без того погруженный в себя Виктор и вовсе посерел лицом. Но еду принял, съев торопливо и без удовольствия. В каверне холодало, словно часть вырабатывавших тепло приборов переходила в спящий режим. Настя, вытащив из своего ранца припасенный плед, зябко закуталась.
– А вы ничего не слышите? – через какое-то время спросила она, задирая голову.
Димка и Витька, угрюмо молчавшие в боковых клетках, покосились на сестру. Висячую тюрьму из пяти камер окружала тишина – со всех сторон обступали глухие стены домов и дворца, и только где-то вдали плакал ребенок.
– Не-а, – ответил Дима.
– Как же так? – удивилась Настя. – Будто кто-то шепчется неподалеку… Нас обсуждают, поверхность, Спасгород… Неужели не слышите?
– Успокойся, сестренка, – наконец подал голос Витя, последние несколько минут сидевший без очков и с закрытыми глазами. – Постарайся вздремнуть, нам понадобятся силы. Никаких голосов нет, это последствия стресса, вызванного аварией, новыми впечатлениями и очередным пленом…
– Возможно, молодой человек, ваша сестра не так уж и неправа, – вдруг раздался голос от подножия постамента, на котором были установлены столбы.
Наши герои вздрогнули, похолодев так, что не спасали ни куртки, ни плед. Димка вскочил на ноги, машинально нащупывая спрятанный в кармане кухонный нож. Настя отшатнулась так, что ее клетка принялась вертеться вокруг своей оси. Заскрипела цепь. И только Виктор на голос обернулся без энтузиазма, сонно и неохотно.
У стены княжеского дворца стоял арсилит в черном сюртуке, которого все трое видели за спиной владыки Славорода. Мужчина прятался в густой тени, позволявшей разглядеть лишь его бледное лицо в ореоле светло-рыжих волос.
– Кто вы такой?! – вскрикнула Настя, пытаясь удержать равновесие в крутящейся клетке.
– Меня зовут Гладауд, – с легким поклоном ответил мужчина, словно находился не возле тюрьмы, а на дворянском балу. – На молодом наречии это означает Прозорливый. Я первый советник князя Славорода. Фиксирующая аппаратура отключена, Чуткие Надсмотрщики отвлечены. А я здесь, чтобы спасти вас.
Настя ойкнула. Чуть не шлепнулась на пятую точку, ухватившись за прутья и уколов ладонь. Димка втянул голову в плечи, уставившись на советника хмуро и с недоверием, а Витя осторожно поднялся на ноги.
– Под спасением вы подразумеваете чистосердечное признание? – едко поинтересовался он, надевая очки. – Мы не можем сознаться в том, в чем не виноваты… Собираетесь вести допрос? Ваш князь вообще отдает себе отчет, что случится, когда о нашем захвате узнает КорКом? Когда там выяснят, что свободных спасгородцев бросили в клетки, словно взбесившихся звероморфов?
Гладауд задумчиво потер подбородок. Затем неторопливо поднялся на возвышение, остановившись напротив центральной клетки с девочкой внутри. В свете уличных фонарей блеснули ожерелья из микросхем, украшавшие грудь высокопоставленного арсилита. Снова вспомнив Карла и Мглистого, Димка чертыхнулся сквозь зубы.
– Полагаю, юноша, – ответил советник, сцепляя руки на груди, – что это приведет к неприятностям. Может быть, даже к войне между нашими народами. Вы это хотели сказать?
Витька медленно кивнул, а его брат фыркнул, прижимаясь к решетке и наклонив клетку.
– Вот именно! – вставил он. – И тогда вам не поздоровится – с вашими-то копьями и луками против наших автоматов и штыков!
– Прошу говорить тише, – поправил его Гладауд, оглядываясь. Очевидно, разговор с пленниками был чем-то не совсем пристойным и его могли поймать за этим неблаговидным занятием. – Вы правы, это ужасно…
– Тогда убедите в этом своего князя, – произнес Витя, потирая переносицу. – Он тоже должен понимать всю глубину последствий…
– Увы, – пожал плечами арсилит, – это не так просто, хоть я и старался. Как только я понял, кто именно стоит перед дворцом, я сделал все возможное, чтобы уберечь вас от гнева владыки. Мы не имеем права начинать контакт с поверхностью с такого ужасного инцидента! Но повелитель не желает и слушать, его разум затянут пеленой. – Он взглянул на мальчика, пытливо и внимательно, а Настя опять почувствовала, словно ей по шее провели холодной острой проволочкой. – Не совсем понимаю, как вам удалось проникнуть в пределы Катакомбурга, – продолжил придворный, – но это определенно неспроста. Что-то приближается, я полагаю. Что-то предсказанное, способное изменить мир… Вы чувствуете?
Девочка хотела было ответить, что да, она что-то ощущает! Но в последний момент передумала и лишь молча уставилась на братьев в поисках поддержки. Витька же решил, что самое время перейти в наступление, способное принести свободу.
– Тогда отпустите нас, – предложил он, стараясь говорить спокойно и взвешенно. – И мы сможем убедить взрослых, что арсилиты не являются врагами Спасгорода.
– Отпустить? – Гладауд покатал слово на языке, словно оно было леденцом. – Официально это невозможно. В ярости князь жесток, и это может привести к большой беде, но…
А затем арсилит вдруг замолчал, но близнецы все равно услышали его голос – прямо в своих головах. Негромкий, вкрадчивый, но реальный и разборчивый. У Димки сразу заломило виски, отчего он поморщился. У его брата чуть не пошла носом кровь. И только Настя выслушивала ментальный голос советника спокойно, словно они вели самую обычную беседу.
– Моя помощь вам будет нелегальной, – мысленно передал Гладауд, даже не дав времени удивиться этому необычному способу общения. – Сейчас Цикл Засыпания войдет в глубокую фазу, и я открою клетки…
Глава четвертая,в которой появляется дальний родственник Лифтов, а кое-кто заключает сделку
Тишина стала звенящей, едкой, закладывающей уши.
Заметив недоверие на лицах пленников, придворный опустил руку в карман черного сюртука, демонстративно звякнув чем-то металлическим. Застонав, Дима опустился на ранец, а Витька потер лоб, пытаясь избавиться от подступающей головной боли. Он первым догадался, что отвечать советнику князя тоже лучше беззвучно, чтобы не подслушали случайные свидетели.
«Вы разумный чело… арсилит, уважаемый Гладауд, – подумал он, глядя на высокого рыжего мужчину сверху вниз. – Мы не хотим враждовать с вами. Да что там – еще утром мы и не подозревали о вашем существовании! То, что наши предки так радикально разделились с вашими, не является виной современных спасгородцев».
«Я понимаю, – мысленно согласился советник, медленно кивнув. – Дети не несут ответственности за деяния своих отцов».
«Именно! – Димке наконец удалось сформулировать свои мысли, вклинившись в этот необычный разговор. Настя, все это время чувствовавшая себя лучше остальных, лишь наблюдала, не спеша говорить ни вслух, ни ментально. – Так вы нас выпустите?»
«Да, конечно… – Гладауд извлек из кармана ключ, подступил к клетке с девочкой и осторожно, без лишнего лязга, отомкнул замок. – Но пока оставайтесь на месте. Дождитесь, когда на главной башне погасят фонари, и только потом уходите. Вы меня хорошо поняли?»
Близнецы одновременно кивнули, все еще пораженные умением Изолированного Трансгуманиста обмениваться мыслями. Дмитрий начал возиться с лямками ранца, а Настя свернула плед. Гладауд отпер остальные клетки, предупреждающе воздев палец к потолку грота.
«Вы меня не видели, а этого разговора не было! – предупредил арсилит, спускаясь с постамента и отступая в тень. – Идите вон по той улице, – он указал рукой, – там я видел вашего друга по имени Крумм. Он ждет за городом, на границе парка, и все еще настроен вернуть долг…»
А затем добавил, переходя на обычную речь, чтобы сбить с толку тех, кто мог случайно или преднамеренно подслушать беседу:
– Суд князя Славорода справедлив и беспристрастен, и никто не будет осужден без вины…
Промолвив это, советник растворился на фоне стены. Какое-то время в полумраке виднелось рыжеватое облако его распущенных волос, но вскоре исчезло и оно – либо Гладауд бесшумно ушел, либо воспользовался одной из тайных дворцовых дверей.
– Поверить не могу, – выдохнул Димка, переходя на шепот. – Хоть один благоразумный человек в этом царстве безумия… Ну что, валим?
– Нужно ждать, – рассудительно возразил ему брат, посматривая на главную башню, где понемногу начинали гаснуть фонари. Диод на амбикамере слежения перестал подмигивать еще до появления советника. – Скоро, но без спешки.
Ожидание, как мы с вами знаем, утомительное занятие. И одно дело, когда, например, стоишь в очереди, и совсем другое – когда заперт в клетке из шлифованных коралловых прутьев и дожидаешься возможности удрать.
Минуты тянулись так, словно были сделаны из резины для траволатора – неохотно, медленно, вальяжно. Дима аж весь извелся, уже не раз проверив, легко ли открывается дверь его камеры. Настя пребывала в задумчивой сосредоточенности, словно перехватив эстафету у Вити. Тот оставался терпелив и неподвижен – сидел на полу, свесив ноги наружу, и считал монотонные секунды. Наконец он еще раз взглянул на башню и кивнул:
– Пора.
Близнецы осторожно выбрались из клеток, постаравшись не скрипеть цепями, на которых те были подвешены. Спрыгнули на каменное возвышение. Так же быстро и осторожно спустились с него, юркнув в ближайший проулок.