Казалось, это даже придало ему сил, и мальчик вырвался вперед, минуя ярус за ярусом (а ведь высота каждого из них составляла не меньше пяти метров). Одновременно с Круммом достиг нужного уровня амфитеатра, свернул к основанию вышки. Тут пропустил сестру внутрь широкой винтовой лестницы (сбоку от нее разместилась примитивная транспортировочная лента, с помощью которой поднимали тяжелые грузы), бросился следом.
Ребята шумно затопали по ступеням. Звероморфы, выпустив когти, начали болезненное восхождение по ржавой ленте подвижного пандуса. Они скользили, срывались, теряли последние силы, но лезли и лезли вверх, подталкивая друг друга и не давая себе скатиться вниз, словно с горки на детской площадке. Витька, все еще ликуя от одной мысли о возможном падении князя Бордима, последним устремился внутрь решетчатой конструкции…
И никто из них, к сожалению, не заметил, как из клубов дыма у основания мраморной лестницы показалась широкоплечая фигура. Измельчитель был ранен, озлоблен и измотан, но даже не помышлял отступить. Липкий бумеранг свешивался с правой руки, из свежего пореза на бедре текла кровь. Большинство шипов на маске отломилось, сама она треснула в паре мест.
Глаза вождя вспыхнули, когда он заметил троих детей и двух кошек, ускользающих внутрь недосягаемой мачты. Из горла его вырвался короткий яростный вой. Он судорожно сжал левый кулак, а затем размахнулся. Витя, в этот момент поднявшийся на первую промежуточную площадку вышки, оказался к нему спиной…
Металлическая катейя Бордима пронзила воздух каверны, шинкуя дымные полосы на своем пути. Миновала нижний ярус, затем еще один, подбираясь все ближе. Взвыла буйным привидением, заставила близнецов испуганно обернуться. С опасно-тяжелым шелестом промелькнула в считаных сантиметрах от Витиной головы. Обожгла мальчишку жгучим дыханием смерти… а затем благополучно пролетела мимо, разворачиваясь по широкой дуге и возвращаясь в широкую ладонь Измельчителя.
Поймав оружие, тот заревел так, что позавидовали бы и Старшие Братья…
От неожиданности и испуга Витя упал на колени, чуть не ткнувшись лбом в ребристый пол площадки. Димка, тут же оказавшись рядом, вздернул его за воротник куртки, одним рывком ставя на ноги.
– Ешки-матрешки! – нервно хохотнул он. – Не спать, братец! А говорил, я бегать не умею…
И снова загрохотал по ступеням, больше не оборачиваясь. Полосатые разумные кошки, скуля, рыча и ломая когти, добрались до верха мачты следом за Настей. Затем туда вывалился Димка; за ним, еще покачиваясь, наконец и Витя. Нашаривая в карманах синдриний, Дима подбежал к пульту. И вдруг остановился, хлопнув себя по бедру:
– Ха! Да это же Плясун, старый знакомый!
Локо, нетерпеливо покачивающийся на струне, тут же нацелил на него объектив амбикамеры. Заинтересованно вспыхнули желтые диоды. Казалось, монорельс до последнего момента не мог решить, ждать ему возможных пассажиров или предпочтительней покинуть неспокойную каверну.
– Он самый! – раздалось из динамиков, когда разумная машина признала бывших клиентов. – Желаете поездку?
– Еще как! – возопил Димка, высыпая весь имеющийся синдриний в открытый приемник бледно-желтого борта. – И как можно дальше!
После погони, в которой Локо участвовал вместе с ребятами, вагон успели подлатать. В частности, установили заднее стекло, выбитое выстрелом Неряхи. И даже приварили к корме Плясуна заплатку, пытаясь скрыть дыру в том месте, где кабину проткнул арбалетный гарпун. Однако ремонтники, кем бы они ни были, промахнулись, закрепив кусок белой жести значительно выше пробоины…
– Ай, даже не комментируй… – совсем по-человечески посетовал Плясун, когда заметил Димкино недоумение. – В Депо рабробы совсем из ума выживают, один дряхлее другого стал… Ну так вы грузитесь? Или ждете друзей?..
Настя, взглянув вниз, вскрикнула.
По широкой винтовой лестнице, толкаясь и рыча, поднимались двое Глиняных Следопытов – погоня продолжалась! Близнецы и звери разом бросились в дверь Плясуна (Витька опять споткнулся). В создавшейся давке кто-то наступил Киртане на хвост. Она жалобно мявкнула, чуть не ухватив Димку за лодыжку.
Но вот настал долгожданный миг – все пятеро оказались внутри, без сил упали на сиденья или на пол, и Локо прикрыл дверь. Двигатель его уже был прогрет, а потому кабина качнулась и без промедления ринулась вперед.
– Куда едем? – осведомились внутренние динамики.
– Крумм переведет дух и объяснит, – устало прошелестел ошейник звероморфа. Кот был измотан, ранен и испуган не меньше спасгородцев. – Для начала покинь Торжище…
– Это становится традицией… – с иронией усмехнулся Локо. И все же миролюбиво согласился: – Будет сделано! Ваш синдриний – ваши правила!
Шустро покатил прочь, оставив за кормой охотников Бордима, бессильно грозящих вагону вслед. Сам князь, проводив желтую кабину ненавидящим взглядом, развернулся и молча растворился в дыму ближайшего пожарища.
– Неужели смогли… – пробормотал Витя, тяжело откидываясь на спинку сиденья. – Я думал, не выйдет…
– Глупости ты думал! – подмигнул ему брат, а затем потер ладони и насвистел незатейливую мелодию из новехонького гимна КорКома. – Мы справились!
Однако Настя не разделяла Димкиного оптимизма.
Ссутулившись у окна, она с тоской рассматривала проплывающую внизу каверну, охваченную настоящей войной. Торжищу, во всяком случае именно этому, пришел неоспоримый конец. К потолку, застилая лучи прожекторов, поднимались черные столбы дыма. Повсюду раздавались выстрелы, кричали гулы и арсилиты, торговцы прятали или уносили товар. Звероморфы-коты дрались со звероморфами-псами.
Места стоянок некоторых кланов превратились в настоящие военные форты, ощетинившиеся стволами, наконечниками стрел и клинками (такую тактику, например, избрали урожайщики, для которых внезапная бойня стала настоящим бедствием). То тут, то там раздавались взрывы. Лязгали боевые ходуны. Пытаясь раньше иных вырваться из каверны, меж собой то и дело сталкивались паровые самокаты, переворачиваясь и вспухая облаками белоснежного пара…
– Что же мы натворили… – прошептала девочка, закусывая губу. Она откинула капюшон и даже забыла потеребить последнюю уцелевшую завязку. Побелевшие пальцы вцепились в оплетку окна. – Братики… Крумм… Что же мы наделали?..
– Твоей вины в этом нет, – спокойным низким голосом сказала Киртана.
Саблезубая кошка лежала на животе возле брата, нервно вздрагивая, когда Локо качался сильнее обычного. Прекратив вылизывать раненую лапу, звероморф подняла голову и взглянула на девочку.
– В этом нет вины твоих братьев. Нет вины Крумма. Нет вины Киртаны. Мир, поддерживаемый вождями Катакомбурга, хрупок и недолговечен. Вы поступили правильно и благородно. Взваливать на себя вину за случившееся после торгов глупо. А еще ты должна помнить, что виновные будут наказаны…
– Нужно заметить, – странно заплетающимся языком вдруг перебил ее Витька, – что это не так легко предст… И если бы мы разумн… шпенчтабылбы…
И вдруг завалился набок, чуть не упав со скамьи.
– Святы-платы! – охнул Дима, подскакивая к брату. – Да он ранен!
Как же они не заметили раньше?!
Как упустили, не обратили внимания на заплетающиеся Витькины ноги и бледность лица! Весь его левый рукав пропитался густым и липким, а из-под одежды уже бежали красные ручейки. Браслет, управлявший ошейником экс-Смотрителя Карла, был напрочь залит и выведен из строя. Плотная ткань куртки оказалась рассечена вместе с рубашкой, в ровной прорехе виднелась страшная рана – Бордим не промахнулся… И пусть его чудовищный бумеранг не отнял жизнь Вити, он жутко рассек ему руку в районе трицепса, чуть ниже плеча, почти достав до кости.
– Мамочка родненькая! – воскликнула Настя, одним прыжком пересекая кабину и склоняясь над раненым. – Витенька, родной! Как же так?!
Димка, закусив губу так, что позже на ее краешке появился синяк, уже выдергивал из штанов ремень. Сквозь боязнь потерять близкого человека, отвращение и страх допустить непростительную ошибку мальчик бессвязно подумал, что теперь пришла его очередь перетягивать руку брата. Откликнувшись на это неприятное воспоминание, у него самого на предплечье заболел шрам, оставленный кинжалом Маргариты Дрейфус…
Набрасывая петлю на Витину руку, Димка поморщился – рана казалась куда страшнее той, что ему довелось получить в цирке. Настя, вцепившись в воротник куртки, не могла пошевелиться. Кошки, с трудом удерживая равновесие, встали рядом, заглядывая из-за спин.
– Держись, братишка, скоро все кончится… – роняя со лба капли пота, с деланой усмешкой пробормотал Дмитрий. – Настюха, чего расселась? Зажимай вот тут! Ага, крепче держи, изо всех сил! Поняла? – Затянув и зафиксировав ремень чуть выше пореза, он обернулся к звероморфу, стоявшему так близко, что в его зеленых глазах Дима увидел собственное отражение. – Крумм, далеко до Лифта?
Тот повел усами, словно спохватившись. Скользя по полу и переезжая от одного края кабины к другому, направился к пульту голосового взаимодействия с Локо. Стукнув лапой по объективу внутренней камеры и завладев вниманием Плясуна, Крумм стал объяснять маршрут.
Внизу проплывала новая каверна. Возможно, населенная очередным необычным кланом Катакомбурга, с его уникальными особенностями, забавной манерой общения или причудливой неповторимой модой. Но нашим героям было не до изучения окрестностей…
Настя, быстро оторвав от своей рубахи кусок, скатала тряпку в тугой тампон и плотно прижала к ране. Димка, бережно усадив бесчувственного брата спиной к борту, пытался до конца разодрать мокрый рукав куртки, чтобы внимательнее изучить рассечение. Киртана, жадно втягивая запахи, молча наблюдала.
– Держись, скоро все закончится… – повторил Дима, но сестра с горечью уловила, что он не до конца верит в хороший конец.
– Плясун получил курс на Околицу, – негромко произнес Крумм, возвращаясь к остальным. В подтверждение вагон тряхнуло при смене струн, он повернулся и начал маневрировать среди гигантских коричневых сталактитов.