Одно дело у него не получалось. Мурат наотрез отказался продавать девку за любые деньги. И боярин надеялся только на его отца Едигея, который отбыл невесть куда. Едигей был хитрым и умным человеком. Их пути однажды пересеклись. Ещё в период Мамаева правления Едигей был его правой рукой. Тогда они встретились на переговорах и поняли друг друга. Дело решили так, что оба хозяина остались довольны. Вот на него-то и надеялся Кошка. А пока…
Василий пришёл к Алберде, но того не оказалось на месте. Старый Алберда только пожимал плечами. Поучившись у него татарскому, Василий пошёл домой. Так продолжалось несколько дней, и Василий понял, что его друг в одиночку пытается что-то сделать. Ему хотелось быть рядом, помочь другу. Но где он?
В один из дней Василий направился, как обычно, к старому Алберде. Подходя к его выцветшему шатру, он уловил вкусный и необычайный аромат. Входя в шатёр, княжич подумал: «Что-то у старого случилось». И увидел его сидячим, калачиком свёрнутые ноги. С обеих сторон горели, коптя, фитили, опущенные в мисы с жиром. Поза его была какой-то застывшей, и он не ответил на приветствие Василия. «Что это с ним?» — подумал Василий и услышал, что кто-то словно заворочался на лежанке. Он повернул голову и увидел, что там кто-то лежал, укрывшись с головой накидкой. Княжич подошёл на цыпочках и приподнял край накидки. О, господи! Он не поверил своим глазам: под ней лежал его «брат». Василий опустил накидку и осторожно примостился рядом. Раздался заспанный голос:
— Василь, это ты?
— Я, я, — обрадованно ответил он.
С его языка едва не сорвались слова: «Где ты пропадал?» Но он сдержался от вопроса. «Захочет, сам скажет», — решил он.
Тот какое-то время полежал, потом неожиданно резко поднялся.
— Ты пойдёшь со мной? — спросил Алберда, глядя на приятеля.
У княжича опять в голове закрутился вопрос: «Куда?» Но что-то сдержало его об этом спросить. И он ответил кратко:
— Пойду!
— Ты сможешь достать пару хороших осёдланных лошадей? — спросил Алберда.
— Попробую, — не очень уверенно ответил Василий.
— Постарайся. Завтра надоть ехать. Я тя жду с рассветом, — сказав это, он вновь лёг, укрывшись с головой.
К этому времени старый Алберда как бы пришёл в себя.
— Она долго не был, — он кивнул на молодого, — очена устала, пущай она спита. А твоя садыся, истить будышь.
Старик поднялся, откинул полог перегородки и скрылся на другой половине. Вскоре он вернулся с большим блюдом — на нём дымились куски душистого мяса. Блюдо поставил перед Василием, который научился, к радости старика, сидеть по-татарски.
Хотя Василий был сыт, но аппетитный запах заставил его взять кусочек. Василий понял, что это была баранина. Но как приготовлена. И он принялся её уписывать.
— Как ты, Алберда, её приготовил?
— Моя развела огонь в яме…
— И чё, в яме он жарился?
— Да-да! — закивал головой старик.
— Ох, и хорош барашек, — рассмеялся Василий.
Затем, вытерев бороду, поднялся.
— Благодарствую тя, Алберда. Смачна твоя еда. Я пошёл. Коней надоть искать, — пояснил он.
На следующий день, едва начало светать, Василий появился у албердовского шатра на коне, ведя в поводу второго коня. Молодой Алберда набивал в шатре чувал разными припасами. Услышав лошадиное ржание, выглянул наружу.
— Здоров будь, — поприветствовал он княжича, выходя из шатра, чтобы осмотреть лошадей. — Добры коняги, татарам на своих вряд ли угнаться.
В голове Василия пронеслось: «Значит, едем к татарам!» Но он и вида не подал, что это его встревожило.
— Щас, — произнёс Алберда.
Вскоре он вышел. В его руках был мешок, наполовину чем-то заполненный. Бросив его на спину лошади, пояснил:
— Овёс.
Ещё он вынес колчаны, набитые стрелами, луки и лёгкие мечи. За спиной виден был мешок, чем-то набитый. Подав оружие Василию, он приторочил меч и колчан к поясу, лук забросил на плечо и легко вскочил на коня. В это время вышел старый Алберда. Молодой склонился, и они потёрлись щека об щёку. Затем старик подошёл и к Василию. Простились.
Ехали молча. Василий, держась рядом, изредка поглядывал на своего задумчивого друга. «Что-то обдумывает», — подумал он и не стал приставать с вопросами. Путь их лежал на северо-восток. Степь пробуждалась.
Был разгар лета. Во многих местах, как плешинки, просматривались выгоревшие места. Но ещё сохранилась и растительность. Серебрился ковыль, переливаясь при малейшем дуновении ветра. Бледно-зелёные заросли полыни с горьким, специфическим запахом. Их сменяло озерко типчака и… голая земля. На горизонте маячили заросли кустарников.
Василий в степи был впервые, и всё ему было интересно. Удивило, как Алберда находит дорогу. Куда ни погляди, всё одинаково. «Не то, что у нас, в Московии», — думал он. Вдруг послышались какие-то непонятные звуки. Он оглянулся и увидел, как какая-то огромная бурая птица, белёсая снизу, с тёмными поперечными полосами на хвосте, поднималась ввысь.
— Курганник, — впервые за всю дорогу промолвил Алберда. — А вон орёл, — и показал рукоятью плети вперёд и вверх.
Василий глянул туда и замер: таких огромных птиц ему не доводилось видеть.
— А это что? — Княжич показал вперёд, где у норы важно сидел какой-то толстый зверёныш с короткими ушами.
— Ишь ты, — увидел его и Алберда, — прям, как наш мурза.
Оба рассмеялись.
— Ты чё не стрельнул? — спросил Василий, когда зверёк от удара в ладоши Алберды, ловко нырнул в свою нору.
— Зачем? У нас жратвы по горло.
— Ох, вкусным мясом вчера мня угощал старый Алберда, — произнёс Василий.
Алберда почувствовал, что друг проголодался.
Алберда остановил коня, спрыгнул на землю. Сняв с плеч мешок, достал из него две торбы, насыпал овса и надел на лошадиные головы.
Он достал лепёшки, вяленое мясо. Быстро справились с едой, задали лошадям остатки овса.
— Пущай доедають, — сказал он и развалился на сухом овсяннике, заложив руки за голову. — А ты чё не спрашивашь, куды едем? — поинтересовался Алберда, глядя в голубое бездонное небо.
— А зачем? Раз надо… так просто ты бы не позвал.
— Ну, Василь, — он повернулся на бок, — вот мы вроде чужи, а ты истый брат. — И опять вернулся в прежнее положение. — Гляди, опять орёл, чей-то они разлетались.
— А у них нету старого Алберды, — рассмеялся Василий.
— Это ты прав… Да, он мне луче отца. А едем мы, — он вдруг изменил разговор, — в логово Едигея.
— Чё, — улыбнулся Василий, — брать его будем?
Рассмеялся и Алберда:
— Его возьмёшь! У его воинов, как ковыля в степу.
— Так чё мы тама делать-то будем?
Алберда вздохнул, потом ответил:
— Посмотрим, а потом обмозгуем.
Стойбище открылось перед ними внезапно. Расположенное в широченной балке, оно было спрятано от постороннего взгляда. Хотя чего им было прятаться. Шатры тянулись до самого горизонта. Весь стан, сколько его охватывал глаз, был усыпан, как звёзды на небе, кострами. Был полдник, и люди готовили себе еду. Что это было так, подтверждал запах мяса и чего-то кислого.
— Ты чё, Алберда, привёл мня суды пообедать? — смеялся Василий. Потом серьёзно добавил: — Скажи, чё мы здеся будем искать? Ольгу? Или ещё чё?
— Ну а чё ещё? — Алберда посмотрел на друга.
— Я думаю, брат, тута нам нихто ничего не скажет. В Сарае ещё можно что-то узнать. Аль ты по-другому мыслишь?
Алберда молчал, сосредоточенно глядя на это людское скопление.
— Поехали, — проговорил наконец он, — тама разберёмся.
— Поехали! — согласился Василий.
Но поехать им не пришлось. С обеих сторон их обступили татарские воины. От них отделился один воин. Подъехав к ним, он поочерёдно посмотрел на одного, на другого, потом спросил:
— Кто такие?
— Не видишь, что ли, русаки, — ответил Алберда.
— Русские мы, русские, — заговорил Василий, — я от купца Еремея. Он послал узнать насчёт шкур. — Последние слова были произнесены с каким-то радостным возбуждением. — Мой хозяин хотит знать, есть они тута или нет. Если есть, как цена.
— А ето хто? — Татарин показал кнутовищем на Алберду.
— Этот? — Василий поглядел на друга. — Этот… мой проводник. Тута, в вашей степу, заблудиться, как плюнуть.
Татарин улыбнулся. Потом сказал:
— Ладно, езжайте. Спросите там мурзу Сарная.
Василий и Алберда переглянулись. Княжич достал из кармана серебряный рубль и бросил татарину. Тот ловко его поймал и быстро сунул за пазуху.
Спускаясь пологой дорогой, Алберда сказал:
— Ну и молодец ты, Василий. Я уж думал тово… схватют.
— Пока пронесло, — проговорил Василий, — но надо держать ушки на макушке.
Алберда засмеялся.
На подъезде к стойбищу их встретила целая стая собак. Почуяв в них чужаков, они вели себя весьма агрессивно. Пришлось пустить в ход плети.
— Ночью, брат, не проберёмся, — заметил Василий.
Этой фразой он попал в яблочко. Алберда обдумывал этот вариант. Ему стало ясно: усиленная стража и эти собаки… да, пожалуй, надо что-то ещё придумывать. А он-то ехал сюда с намерением узнать, где Ольга, и ночью её выкрасть. Но князь Едигей оказался весьма осторожным человеком.
— Чё, вертаем назад? — каким-то расстроенным голосом произнёс Алберда.
И Василию стали ясны намерения его друга.
— Не тужи, брат, чё-нибудь придумаем. А щас нельзя. У Сарная надоть побывать, може, чё и узнаем.
По дороге им попадались то старухи, то старики. Спрашивал Алберда. Татарский он знал хорошо. Только третий старик показал шатёр Сарная. Около входа в его шатёр сидели на сёдлах два немолодых татарина. Когда Василий и Алберда остановились и слезли с коней, те поднялись и насторожились. Заговорил Василий. Он по-прежнему играл роль купеческого посланника. Но теперь он старался говорить по-татарски. Это подействовало на охранников. Один из них вошёл в шатёр, но вскоре вернулся и, тыкнув в грудь Василия, произнёс:
— Пошли.
Василий незаметно подмигнул Алберде и скрылся в шатре вслед за стражником. Мурза обедал. Он сидел на шкуре, скрестив ноги калачиком. Спину ему подпирали несколько подушек, набитых шерстью. Перед ним, на широкой доске, стояло огромное блюдо с кусками жареного мяса, кучка дикого лука с белыми головками и плоскими тёмно-зелёными стеблями, кувшин и глиняный бокал. Пальцы и рот были в жире. Обтерев тряпицей руки, он приложился к бокалу. Выпив, сытно рыгнул и спросил: