Фёдор остановил коня.
— Татары чё, — заговорил он, — они все в одном кулаке. Села ета мышь в Сарае, и все татары к нему. А у нас? И хде смоляне, хде куряне, киевляне? То-то. Надоть всех в кулак собрать, тохда никакой татарин и поглядеть на нас не посмеет.
Василий ехал и слушал этот разговор. И дивился: «Простые людишки, а как мыслют, как думають. О своей землице забота. Хотят единым быть. Вот бы наши князья ета понимали».
— Княже, — раздался голос Фёдора, — скоро вода будет, отдых надоть. Смотри, кони как вспотели.
— А ты откель знаешь, чё скоро вода будет? — спросил Василий.
— Да, смотри, куды вся земна тварь путь держить. Смотри, куды птица летить. Видишь? Все в одну сторону катют. Тама и вода. Все водицы хотять.
Фёдор был прав. Вскоре они наткнулись на музгу. На подъезде увидели стаю волков. Серые овчары были сыты и успели напиться. Они только опасливо посмотрели на воинов и последовали за вожаком, который повёл стаю прочь.
— Ишь, у зверя-то, как у люда, свой князь имеется, — глядя на удаляющую стаю, сказал один из воинов.
ГЛАВА 16
Свадьба Ягайла в Кракове, как говорили жители, была пышной и многолюдной. Он пригласил всех своих братьев Ольгердовичей. Не забыл и Витовта. Кроме того, была приглашена и литовская знать. Пусть видят поляки, что их соседи им ни в чём не уступают. А в некоторых вещах даже и превосходят. Кареты — новейшие, все на повозочных пругах, с лакеями на запятках. Куда там польским вельможам! Но и те не хотели сдаваться. Понашили богатые костюмы, надели на себя столько золота и бриллиантов, что, сняв их, весь город можно было бы озолотить.
Для венчания в костёле вся дорога от крепости была застелена коврами. А сколько цветов! Элегантен и величествен был жених. Прекрасна и очаровательная невеста. Рядом с женихом по правую руку — Витовт, по левую — Скиргайло. Шлейф невесты несли князья Сандомежский и Потоцкий. По обе стороны расставлены воины: справа — литовцы, слева — поляки. Венчание вёл сам кардинал. Прочитал по этому случаю молитву, которую закончил своей проповедью, в которой выразил надежду, что вскоре вся Литва, глядя на своего короля, тоже вступит в лоно Римской католической церкви. Затем спросил согласие обоих стать мужем и женой. Получив его, он водрузил на их головы золотые короны. Венчаемые обменялись кольцами. Увидев у королевы кольцо, надетое Владиславом, участники церемонии были в восторге. Бриллиант горел, а на его стоимость можно было провести две войны с ненавистными им тевтонцами. Наконец кардинал объявил их мужем и женой. Хор красиво запел величальную. Всё шло превосходно. Король был весьма доволен. Но настроение ему испортил его братец, Скиргайло, заявивший ему на ухо, что он католичество принимать не будет, а останется православным.
Король на это ничего не ответил. Но, выбрав удобное время, шепнул:
— Сделаешь то, что я те скажу.
Скиргайло только зыркнул на него, но спорить не стал, решив поступать по-своему. Витовт выбирал удобный случай, чтобы спросить его о своей дочери. Поехав в Краков, он ожидал увидеть её там. Но не встретил, поэтому решил во что бы то ни стало узнать о ней. Но Ягайло сделал так, что братец не мог к нему подступиться. То он был окружён литовскими гостями, то польскими хозяевами, то просто не принимал его, говоря, что сам его позовёт. Напрасно тот ждал его приглашения.
Ягайло заставил волноваться не только двоюродного брата. Тревогу забили рыцари. Они понимали, что объединение Польши и Литвы может для них оказаться смертельным. И начали действовать. Вначале они решили возмутить поляков, посылая туда агентов, которые распускали слухи, что Ягайло хочет Польшу превратить в языческое государство. Чтобы отбить у рыцарей охоту этим заниматься, Ягайло двинул на них войска и занял Гродно, в своё время переданное им Витовтом. Тевтонцы ответили тем, что послали сильное войско, в котором участвовал и граф Дерби, будущий король Англии, под именем Генриха IV. Крестоносцы дошли до Вильно, но взять крепость не смогли. А холодные осенние ночи заставили их вернуться назад.
Но на этом они не успокоились. Узнав, что Витовт вернулся из Кракова в расстроенных чувствах, к нему тайно приехал Великий магистр Конрад Валленрод с тем, чтобы уговорить его выступить против Ягайла. Долго уговаривать не пришлось. Витовт признался ему, что ведёт тайные переговоры с магистром Ливонского ордена, чтобы выступить против Ягайла.
— Это великолепно! — воскликнул Валленрод и слегка ударил Витовта по коленке.
Лазутчики Ягайла донесли ему о сговоре. Узнав об этом, он приказал в радиусе пяти вёрст вокруг Вильно всё сжечь. Валленрод, узнав об этом, боясь, что не прокормит армию, приказал ей вернуться. Но Витовт горячо запротестовал и заявил, что, если Великий магистр его не поддержит, он вернётся к Ягайле. Это была большая угроза, и магистр оставил ему значительное количество своего войска. Витовт осадил Гродно, недавно захваченный Ягайлом, и взял его.
Но если Ягайло только злился на Витовта, думая, как ему отомстить, то члены королевского совета, поддержанные Ядвигой, поступили гораздо благоразумнее: они поставили себе задачу отвлечь Витовта от ордена, давя на него тем, что он является подручным ненавистных рыцарей и его руками заставляют опустошать свою же страну. Это подействовало. Витовт вновь изменил тем, кто протягивал ему руку помощи в тяжёлое для него время. Он подошёл с войском к Ковно, где были рыцари. Считая его своим, они открыли ворота, и князь взял город. Затем он овладел Гродно.
Мир между Витовтом и Ягайлом мог бы восстановиться. Но король понимал, что он может быть заключён только тогда, когда Витовт воцарится в Вильно, где Ягайло, отправляясь в Краков, оставил вместо себя Скиргайла. И он принял решение сделать родного брата Скиргайла великим киевским князем. Но там сидел другой Ольгердович — Владимир, который не желал уступать это место, так как был туда посажен своим отцом. Витовту пришлось двинуть туда войска.
Перебираясь в Киев, Скиргайло забрал с собой и Софью, сказав ей, что этим спасает её от Ягайла. Девушка согласилась и уехала с ним. Но Ягайло о ней не забыл. Не имея пока своих дочерей, он решил для удержания своего положения выдать Софью за такого вельможу, на которого в будущем он мог бы опереться. На смену прежним женихам появился новый. То был сын князя Сандомежского, Владислав.
Витовт, получив в свои руки Литву, хорошо понимал, что будет зависеть от непредсказуемого брата-короля, пока его люди будут во власти в городах и волостях. И он откладывал поиск Софьи, решая разные дела.
И только когда, как ему показалось, вдали показалась узкая полоска света, пришла дурная весть из Смоленска, отвоёванного у Руси и присоединённого к Литве. Смоленский князь Святослав Иванович решил привлечь родственников и сделать попытку освободиться от литовской опеки. Зная о распрях, царящих в Литве, смоленский князь решил под шумок вернуть себе город Мстиславль, в котором сидел князь Коригайло Ольгердович. Литва в своё время немало пустила смоленской крови. И сейчас Святослав, идя по литовской земле, мстил им за беды, которые они принесли смоленской земле.
Подойдя к городу, где запёрся князь Коригайло, с ходу смоленцы взять его не смогли. Коригайло, узнав о походе на него Святослава, успел предупредить братьев. И те двинулись его спасать. На помощь шли: Корибут Ольгердович, Лугвений Ольгердович, Скиргайло Ольгердович. Показались и полки Витовта.
Святославу ничего не оставалось, как принять бой. Русские мстиславцы, видя, что силы не равны, подняли бунт и хотели расправиться с Коригайлом и его людьми и идти на помощь Святославу.
Но литовцы успели разбить русских, несмотря на их жестокое сопротивление, и прийти на помощь Коригайлу. Что там творилось! Сколько было пущено крови. Понёс наказание и Смоленск. Преследуемые разгорячённым противником смоляне взывали к русским князьям, чтобы кто-нибудь из них пришёл на помощь. Но Русь была глуха.
Князем в Смоленске сел Лугвений Ольгердович. А младший сын Святослава Юрий бежал в Рязань к своему тестю Олегу, к которому вскоре стали бежать послы из Смоленска, говоря, что не выносят жестокого правления литовцев: грабят, издеваются, убивают.
Наконец Юрий не выдержал и пришёл к тестю со словами:
— Пришли ко мне послы из Смоленска от доброхотов моих, говорят, что многие хотят видеть мня на отчине и детине моей: сотвори, господин, Христову любовь, помоги, посади мня на отчине детине моей, на великом княжении Смоленском.
Тесть помог.
Кто-кто, а Витовт княжение Юрия в Смоленске принять не мог и двинул войска на город. Как же! За его спиной маячилась фигура короля, который весьма ревностно относился к своему двоюродному брату, думая, что тот в тайном сговоре с восточными соседями. Ягайло ненавидел Московию. А возвращение смоленского князя Юрия Ягайло мог посчитать делом Москвы. И Витовту приходилось доказывать, что с Московией у него никаких дел нет.
Это наступление Витовта смоляне выдержали. Выдержали и второе. Но Витовт не останавливался...
ГЛАВА 17
Шёл четвёртый день, как беглецы делили воду. Вначале на день приходилось по братине. Затем по половине. Прямо на глазах опустошались бурдюки. Вся надежда была на три кургана. По словам родственника Серкизовича, они скоро должны были встретить эти курганы, два почти рядом, третий в стороне. Невдалеке должен быть ключ.
Курганы попадались, и довольно часто, но трёх сразу не встречали. Вода осталась только для лошадей. На всех одна братина: только помочить язык да губы. Фёдор хотел было выделить Василия и налил княжичу целую кружку. Но тот рявкнул на Фёдора:
— Мне, как всем!
Начались галлюцинации. Один молодой воин вдруг радостно заорал:
— Братцы, река!
Пришлось отнять братину у коней.
И вдруг ещё один радостный возглас:
— Братцы! Курганы!
Действительно, впереди на ровной пустынной местности увидели три возвышенности. Когда добрались, Фёдор с Василием почти бегом взбежали на третий, а на первый поднялся чуть ли не весь отряд. Фёдор махнул рукой, как надо идти. И те бегом двинулись в указанном направлении. Василий и Фёдор, подходя к ним, почувствовали что-то неладное. Воины стояли, угрюмо склонив головы.