— Ну а ён? — спросил Иван.
— А чё ён. Да пока молчит. Скажу больше. Живёт здеся, под Киевом, дочка одна. Литовка. Её Стигала-то вроде похитил, чёп Ягайло замуж её не выдал.
— А ейго-то како дело? — не понял Иван.
— Э-э, брат, тута каждый своё ловит, — пояснил Батура. — Я у ей-то бывал, кой-какой товарец возил. Вот она мне и поплакалась о своей жизни. Охранят же татары!
— Татары?
— Они, клятые.
— Ну и ну. Мы спокойнее со своим князем живём. Правда, у нас беда. Сынка ейго старшого Василия хан забрал и не отпускат.
— Вот те да! Думаю, отпустит. Давай-ка выпьем за твоих князей. Пущай они силу набирают, да Русь всю к рукам прибирают. Тогда мы, торговые, не будем по своей земле тайком ездить.
Иван Саларев вернулся, когда Москва была по макушку занесена снегом. После снега морозец обычно приходит. Проверяет, где плохо что прикрыто, проморозит. Иван едет, щёки горят, полозья поскрипывают, а у него на душе такая радость, словно лето внезапно пришло и всё кругом цветёт и благоухает.
Слух-то, он, как словно в сите, не держится. Не успел купец шапку от снега отряхнуть да жинку к груди прижать, а уж холоп летит по улице, чтоб дружку сказать: «Хозяин вернулся». И полетело. Долетело до кремля. Димитрий Иоаннович охоч был до разговоров с купцами. Такими же были его отцы, деды. Купцы многое знали. Больше их никто по матушке-земле не ездил.
Вот и велел князь позвать Ивана. Прослышала про это Евдокия, пришла купчину послушать. Правда, в дела мужа она не лезла. Не учила его уму-разуму, но иногда... тихонечко... возьмёт и намекнёт. Иван к князю пришёл не с пустыми руками. Всех одарил: князя, княгиню, ребятишек. А потом рассказал, что творится в Киеве. Как брат брата со стола прогнал, как племянницу взаперти держат.
Услышав об этом, Евдокия возмутилась:
— Бессовестные, креста на них нет! Боженька всё видит, накажет мучителей. А княжна-то хороша? — вдруг спросила она.
— Да я не видывал, а Батура сказывал: хороша, ой, хороша.
Евдокия повернулась к Димитрию:
— Слышь, Димитрушка, а може... спасём княжну. Василия-то надоть будет женить...
— Нет, матушка! — он пристукнул кулаком. — Разве у нас своих невест мало? А то дай им палец... Витовта я знаю. Ушлый князь. Сколь раз норовил у нас землицы оторвать. Нет, матушка, нет!
Последние слова были сказаны твёрдо, и Евдокия поняла, что просить бесполезно. Она тяжко вздохнула:
— Княжну жалко.
— Пожалел волк кобылу... — грубо сказал Димитрий и поднялся, давая знать, что приём окончен.
Купец, получив в награду золотое кольцо, быстро откланялся. Евдокия пошла к себе. Князь тоже пошёл к себе. Скинув кафтан и чувяки, прилёг на лежак. Заложив руки за голову и глядя в потолок, он какое-то время лежал, ни о чём не думая. Но мысли незаметно поползли в голову. Всплыл только что состоявшийся разговор с купцом: «Значит, там идёт своя борьба. Брат гонит брата, король... гм... король занимается католиками. Значит, этому королю не до нас. А в Орде тоже не всё в порядке. Хан умчался куда-то на восток. Похоже, у нас хорошая передышка». Князь поднялся, свесив ноги почти до пола, искал чувяки.
Ему захотелось увидеть Внука и поговорить с ним: «Сколь можно пустить денег на пушканы. Их надоть поставить на кремлёвскую стену, чтоб ни одна вражина и близко к ней не подошла. И надоть пушканы поставить на колёса, тогда можно быстро перебросить их с одного места на другое. Эх, Василь, Василь, сынок мой, как ты мне надобен!» Он нащупал чувяки и подошёл к проходу.
— Ты куды ето, Димитрий, собралси? — глядя на его обутые ноги, спросила внезапно появившаяся супруга. — Поди, за Внуком собираешси? Так я его выгнала и сказала, чёп до завтра у нас не появлялси. Я сколь говорю: «Береги ся». А ты?
— А чё я? Я берегусь. Но не могу видеть нищим свой народ. У некоторых нету ни дома, ни хлеба. Щас само время поднятьси на ноги. Василь нужон, Василь, — каким-то трагическим голосом сказал он.
— Чё Кошка молчит, не отпишет, чё у них тама творится?
— Боюсь, — хмуро ответил князь, — чё писать ему неча.
Сказав, повернулся и заторопился на лежак. Евдокия всплеснула руками:
— Опять! Димушка, те плохо?
Тот только закрыл глаза.
ГЛАВА 22
А Василий и Алберда на берегу моря прощались с купчиной. Он на лодье, привёзшей груз в Кафу, спешил вернуться назад, пока есть спрос на шерсть.
— Я век вас не забуду. Вы спасли мне жисть. И я вам желаю добраться до родной землицы. Удачи! — и направился к ладье, где его ожидали.
— Стой, купец, а расплата? — остановил его Василий.
— О! И правда. Вот чёрт старый, забывать стал. Я ж вам говорил, чёп сразу расщитаться, а я и забыть могу, — говоря, он полез в карман и достал увесистый кисет.
— Мы не забудем, — сказал Алберда.
— Вот вам пятьдесят рублёв.
— Э-э, купец, сколько обещал? — Василий склонил голову.
Тот опять принялся считать.
— Вот вам ещё полёта. Ограбили вы мня. Ограбили.
— Обещанное выполняй! — улыбнулся Василий.
— Поверьте, мне не жаль этой деньги. Вы... жисть мне спасли, да и деньгу тож. Её вам хватит! Ну, прощевайте.
Он поочерёдно обнял друзей и заторопился на ладью. Какой-то мужик оттолкнулся багром, все взялись за вёсла, и ладья легко заскользила по мелкой, рябой волне.
Друзья долго смотрели ей вслед, каждый держа в голове свою думку.
Они неторопливо пошли по склону. За ними поплёлся щенок. Незаметно, поигрывая с щенком, они подошли к своему двору.
— Стой-ка! — вдруг крикнул Алберда, рукой преграждая Василию путь.
Тот посмотрел вперёд. Там, около их двора, толпились конные татары.
— Скорей суды, — рявкнул Василий, бросаясь в переулок.
Щенок, словно почуяв опасность, устремился за ними.
Дорога упёрлась в густой терновник. За ним и решили схорониться друзья. Лежали до темноты. Потом Василий предложил пройти в трактир.
— Не, — запротестовал Алберда, — если они ищут, то ищут тя. А я-то так, случайный человек, а посему вначале пойду я.
Алберда к трактиру подходил осторожно. Когда до него осталось совсем немного пройти, перемахнул через ограду и стал пробираться садом. Выглянув за ограду, увидел, что конников нет. Тогда он решил проверить, что делается внутри. Заглянув в окно, увидел там с десяток татар. Было понятно, что их дожидаются. Но уйти, оставив им свои вещи, Алберда не хотел. Он вспомнил про лестницу, отыскал её. Взобравшись под своё окно, осторожно поглядел. Комната была пуста. Запрыгнув внутрь, он быстро собрал вещи и, нацепив суму на себя, вылез через то же окно и благополучно спустился на землю. Поставив лестницу на место, Алберда вернулся к Василию. Возвращение друга с чувалами всё без слов сказало Василию. Хозяин поведал о них татарам, а те решили их схватить.
— Чё же делать? Всё равно нас будут искать, — заволновался Василий.
Два дня просидели они в кустах, питались, сбивая камнями птиц. Этой малостью приходилось делиться с щенком. Он вместе с ними стойко переносил все тяготы, но от них не убегал.
На третий день друзья не выдержали и пошли на базар кое-что закупить и узнать, когда может быть корабль. Рыночная площадь была забита людьми. Набрав продовольствия, они направились в торговые ряды, где продавали товар, который скупали купцы, чтобы везти их дальше: меха, воск, мёд... Но там было пустынно. Друзья побоялись оставаться и заторопились скорее назад. И надо же такому случиться: они столкнулись... с хозяином, у которого работали.
— Чё, опять без работы? — со смешком встретил он их. Парни переглянулись и... всё рассказали. Хозяин поглядел по сторонам. Потом бросил коротко:
— Пошли.
Он привёл их к знакомому амбару.
— Поживёте здеся, — сказал он. — Если чё, скажите, сами забрались. А я жду покупателя. Должон вот-вот подплыть грек Патрисий. Заплатите ему, он вас и довезёт до Очакова. А тама татар уже нет.
Хозяин, открывая дверь амбара, опасливо посмотрел по сторонам. Кивнув, впустил их. Но вдруг топнул на щенка, который побежал за ними.
— Ей, — кликнул Василий, — ето наш.
— Пущай идёть. Только вам за ним убирать, — предупредил хозяин.
— Хорошо, хозяин! — весело ответили в один голос друзья.
Хозяин запер за ними двери. Василий развёл руки и, падая на знакомые мешки, со смехом изрёк: «Здорово, родные!».
Ворота сверху примыкали не плотно, что позволяло свету пробиваться вовнутрь, отчего в амбаре царил полумрак. Василий обошёл всё помещение. С тех пор как он был схвачен татарами, из его головы не выходила мысль, что его кто-то предал. Он побаивался и даже сожалел, что они откровенно всё рассказали, почти не зная человека. Вскочив, он стал искать какую-нибудь дыру, чтобы в случае опасности можно было через неё уйти. Но всё было сделано на совесть. Камни, из которых выстроен амбар, были крепко сложены. Окон не было. Так что они оказались в мешке.
Не найдя ничего внизу, что могло бы помочь их бегству, он стал обследовать верх. И в дальнем углу он увидел дыру, заложенную мешками. Видать, хозяин решил сделать здесь проветривание. Обрадованный, он начал вытаскивать один мешок за другим. Получилась солидная дыра, в которую они свободно могли протиснуться. На душе княжича полегчало. Он в хорошем настроении вернулся к Алберде, а тот раскинулся на мешках. Василий поиграл с щенком, потом бухнулся рядом с другом.
— Нашёл? — спросил Алберда.
— Нашёл, — радостным шёпотом ответил тот.
В это время запищал щенок.
— Ишь, не хочет быть в одиночестве, просится в нашу компанию, — заметил Алберда.
Василий ничего не сказал, только ногой откатил мешок. Через какое-то время щенок ткнулся Василию в лицо, и тёплый язычок стал лизать его заросшую щёку.
Первую ночь Василий спал плохо. Часто просыпался, а храп Алберды не давал ему возможности заснуть. Так же прошла и вторая ночь. Ну а на третью Василий спал, как убитый. Шли дни за днями, но грека всё не было. Они потеряли счёт дням. А зимой корабли очень редко приплывали в Крым. Моряки боялись зимних частых бурь. Хозяин сообщил им, что татары делали облаву. По всей видимости, они кого-то искали. Эта весть омрачила беглецов.