Забытый князь — страница 32 из 68

Василий посмотрел на Алберду.

— Домой хочу, не могу!

Эти слова прозвучали как-то по-мальчишески, и капитан улыбнулся.

— Да, нам надо ехать, — согласился и Алберда.

— Хорошо. Вы сделали свой выбор. До Судака дойдём за три дня. А там... как Бог велит.

Действительно, через трое суток они были в Судаке. На удивление беглецов, там маячило много мачт.

— Я думаю, — обратился капитан к парням, — вы тут долго не задержитесь.

Вечером, зайдя в трактир всей командой, чтобы отметить прибытие в порт, капитан неожиданно встретил здесь старого приятеля, тоже капитана.

— Никак Патрисий? — остановил капитана крепкий мужчина в расстёгнутой настежь дерюжной куртке с капюшоном.

— Ты, Феодосий?

— Я! Я!

Они обнялись, слегка похлопывая друг друга по спине.

Нет ничего краше, сердечнее и теплее, как встреча двух морских волков. Надо набраться терпения, глядя, как один другого приглашает за свой стол. Победил Патрисий.

Слово за слово — и Феодосий узнал, что им надо в Великие Волохи к воеводе Петру. И им желательно попасть в Очаков.

— А зачем в Очаков? — спросил Феодосий и сказал: — Можно до Днестровского лимана, тама есть Белгород. От него рукой подать до Волоха.

Патрисий о чём-то задумался.

— А ты прав, — согласился он, глядя на Феодосия. — Можно и так. Давненько там не бывал. Но кто их туда отвезёт? — спросил он, глядя на Феодосия.

— Я, — ответил тот. — Как раз туда и направляюся. Вот через пару деньков догружусь и в путь-дорогу. Пусть готовят триста...

— Да ты чё, Феодосий! Да откель у них така деньга?

— Ладно, — сдался Феодосий, — ты прав. Но малость надоть. Половину?

— Думаю, сто двадцать в аккурат, — предложил Патрисий.

Через два дня, как и говорил Феодосий, его корабль был загружен и с утренним ветерком они подняли паруса.

ГЛАВА 23


Потомок Тукай-Тимура, Тохтамыш, который был тринадцатым сыном Джуча, сильно спешил, узнав, что Тимур вернулся к берегам Каспия. У хана родилась великая надежда взять Самарканд. День и ночь Тохтамыш не давал отдыха войскам. Весть о том, что трусливо бежавший Тохтамыш вновь повернул войска и в бешеном темпе устремился на Самарканд, заставила Тимура взять самую подвижную часть войска и мчаться в свою столицу. Он опередил хана! Узнав об этом, многие советовали Тохтамышу оставить затею и вернуться назад, запросив мира. Правильность этого совета Тохтамыш понимал, но гордость не позволяла этого сделать. А тут подвернулся Едегей, сын Балтычка, главного эмира Кипчако-Ногайской Орды. В своё время он поднял руку на Золотую Орду. Но Тохтамыш разбил его, взял в плен и казнил. Его сын Едегей дал клятву Тохтамышу на верность, перейдя со своими войсками на его сторону. Он убедил Тохтамыша идти на Самарканд, приведя в качестве довода, соотношение сил. Оно было в пользу Тохтамыша.

В Самарканде, в свою очередь, Тимура убеждали отсидеться в городе, надо ждать подхода основных войск. На что тот ответил:

— Надо действовать быстро, не дать противнику опомниться.

Тохтамыш заранее праздновал свою победу, говоря, что даже такой великий полководец, как Тимур, имеет разум и до подхода своих сил не сможет на них напасть. А они до их подхода сумеют овладеть Самаркандом.

Глухой ночью отворились ворота Самарканда, выпуская чёрных воинов. Они бесшумно уничтожили стражу и дали сигнал своим. Вторично открылись самаркандские ворота, выпуская конницу, копыта коней были обвязаны войлоком. Бесшумно подойдя к безмятежно спящему воинству, воины Тимура обрушили на них сокрушительный удар. Тохтамыш только бегством спас свою жизнь.

Вернувшись к себе, хан тотчас вызвал к себе Али. Тот хотел ему сообщить о вторичном бегстве Василия, но хан даже не стал его слушать, сказав:

— Потом, всё потом. Сейчас послушай меня.

И всё ему рассказал. Али ответил:

— Великий и достойный...

На что хан вспылил:

— Али, хватит! Говори по делу.

— По делу, — спокойно сказал тот, — так по делу. Я думаю надо поступить так: посылай послов с хорошими подарками к хромому Тимуру. Пусть они просят мира и передадут ему, что ты даёшь клятву больше никогда не воевать с ним.

Хан внимательно его слушал. Что Али назвал Тимура хромым, ему понравилось. Хоть маленький укус, но... приятно. Так и поступили. И стали ждать ответа.

Надеясь, что Тимур внемлет его словам, хан немного успокоился и принялся за дело. Он вновь позвал к себе Али и спросил:

— Ты что-то хотел сказать о московском княжиче?

— Да, — Али опустил голову, — я хотел сказать, что Василий вновь бежал. Все наши посты предупреждены.

Хан неожиданно встрепенулся:

— Али, предупреди, чтобы его не смели обижать. Он мне нужен живым и здоровым.

— Понятно, — ответил, улыбаясь, Али.

Но напрасно татарские посты ожидали беглецов. Прошли все сроки, а беглец словно растворился: ни духа ни слуха.


Беглецы спокойно следовали на запад на корабле Феодосия. Этот капитан, напуганный рассказом друга, держался ближе к берегу, огибая Крым. Даже после того, как миновали самую южную точку полуострова и взяли направление на северо-запад, он придерживался видимости берега. Это, конечно, намного увеличивало срок плавания, но зато гарантировало почти полную безопасность. Наконец достигли устья лимана, но капитан не решался в него войти, боясь, что корабль будет там заперт и пущен на дно. Когда убедились в безопасности, велел на всех парусах идти к Белому граду.

Прощание было коротким, а выгрузка товаров очень быстрой. Феодосий торопился поскорее вернуться назад. Стояла глухая ночь и было довольно свежо. Несколько тусклых огоньков говорили о том, что здесь теплится какая-то жизнь. Искать ночлег было неразумно, и они, натянув на себя всё тёплое, пристроились у ствола какого-то могучего дерева. Щенок, получивший на судне кличку Пират, забился между ними. За это время он сильно подрос и стал внушать уважение: лобастая голова, тяжёлые челюсти, огромные лапы — всё это говорило, что он станет здоровой собакой.

Утром их разбудил чей-то рык. Открыв глаза, увидели, что Пират, грозно ощетинившись, рычит на какого-то мужика.

— Чё надоть? — спросил Алберда, натягивая плащ.

Он на греческом языке предложил им свои услуги:

— Поселиться можете у меня. С вас в день два акче.

Это были турецкие деньги, которые успели проникнуть сюда. Этот молдаванин принял их за турок, которые наведывались на их землю.

Они бы, наверное, не договорились, не покажи Василий золотой рубль. Мужик, попробовав его на зуб, восхищённо воскликнул, что за эту деньгу они могут жить и месяц, и два.

Дом его, двухэтажный, деревянный, был первым к лиману. Войдя в него, они почувствовали всю прелесть дерева. Им показалось, что здесь даже дышится легче. Узнав, что целью их поездки является воевода Пётр, хозяин предложил свои услуги по доставке их в крепость.

— А сейчас, господа, желаете отобедать или отдохнуть?

— И то и другое, — ответил Алберда, локтем толкнув друга.

— Хорошо, — сказал хозяин, — выбирайте комнату наверху и спускайтесь вниз, в едальню. Вас будет ждать студень, литовские колтуны, окорок и бутылка вишнёвки, — и слащаво посмотрел на них.

И они направились к лестнице. За ними, подозрительно посмотрев на хозяина, побежала и собачонка.

— Эй, а ты куда?

— Она со мной, — повернулся к ней Василий.

Комнату они не выбирали. Открыли первую дверь. Комнатушка была маленькой, почти как каюта. У стен — деревянные узкие ложа. У окна небольшой столик, ослон. На столе — подсвечник с огарком свечи, кувшин и кружка. У входа к стене прибиты гвозди.

После обеда они решили не спрашивать хозяина насчёт отъезда. А решили, что, если он завтра не скажет, под вечер спросят. Хозяин тоже не знал, что делать. Получить золото, ой, как хотелось. Но и оставаться без жильцов не хотелось.

В этих местах водились люди, главным занятием которых было потрошение трактирщиков и богатеев. И появление такого молодца не заставило себя ждать. Поздно ночью в спаленку хозяина, которая находилась на первом этаже, кто-то постучал. Хозяин, чутко спавший, услышал этот стук, у него дрогнуло сердце. Подойдя к окну со свечой в руках, он высветил лицо бородатого человека. Он узнал его, и сердце заныло. Но куда деваться? Махнул ему рукой, мол, иди к дверям.

Это был рослый, плечистый человек с недобрым взглядом чёрных пронзительных глаз. Они прошли в едальню. Первым его словом было:

— Ты не один?

— Не. Наверху двое постояльцев, — ответил хозяин.

— Кто таки? — не спуская своих острых глаз, спросил тот. — Куды путь держат? — продолжал он допрос.

Хозяин не знал, как быть. Гости ему понравились. Он чувствовал, что это порядочные люди. Очень хвалили его кушанье и даже пригласили с собой отобедать, взяв затраты на себя. В голове закрутилось: сказать аль нет? И он решил: скажу. Могет, это напугает изверга. Так он называл этого человека про себя.

— Да, они... сказывали, чё у них письмо к воеводе, — нехотя ответил хозяин.

— К воеводе? — живо переспросил мужик.

Тот кивнул. Человек о чём-то задумался.

— Э-э, — он грозно посмотрел на хозяина, — давай неси, чё есть. С утра не жрамши.

Хозяин принёс окорок, оставшиеся колтуны и кувшин с вином.

— Ето другое дело!

Быстро управившись с принесённым, прежде чем подняться наверх, он изрёк:

— Мне нужно их письмо к воеводе.

— Ты приготовь чё на замену, — попросил хозяин.

— Ты покель их задержи, — усмехнулся тот и добавил: — А я всё обмозгую. Деньги-то у них водятся?

Хозяин неопределённо пожал плечами.

— Не скажу, чё много... но кое-что есть, — ответил он, опустив голову.

— Посвети, а то к гостям завалюсь, — каким-то ехидным голосом сказал бородатый.

— Они ребята здоровы, смотри...— набравшись храбрости, произнёс трактирщик.

Лестница заскрипела под его тяжёлыми шагами. Хозяин открыл двери комнаты и свечой зажёг ночник.