— Да, отец.
Витовт направился к столу и взял колокольчик в руки. Но к нему подскочила Софья.
— Не надо, отец, я сама!
И она направилась к двери. Там уже знали, кто это и склонили в поклоне головы. Софья прошла мимо них по-королевски. Заплетя дорогой косы и надев на голову чёрный платок, она вошла в комнату, где её ждали Василий и Алберда.
— Василий, — глядя на него сияющими глазами, обратилась она, — бери грамоту и пошли со мной.
Она довела его до княжеских дверей и сказала:
— Тебе — туда! — и показала рукой.
Стоявшие в приёмной люди слегка поклонились. Служка открыл перед ним дверь и сказал:
— Проходите.
Князь сидел за столом. Но он не мог скрыть испытующего, нетерпеливого взгляда. «Да, парень видный», — подумал он. Тот, подойдя к столу, преклонил колено и, опустив голову, сказал:
— Великий князь, дозволь вручить тебе грамоту, доверенную мне митрополитом всея Руси Киприаном, — и он с поклоном подал бумагу.
Витовт, не поднимаясь, принял её.
Как понял Василий, великий князь был чем-то недоволен. Витовт, прежде чем начать чтение, ещё раз взглянул на боярского холопа, тяжело вздохнул и сорвал печать:
«Великий князь, митрополит приветствует тебя и благодарит за оказанные православной церкви услуги. На сей раз я хочу тебя просить о помощи.
Князь, что перед тобой стоит, не холоп боярский, а Василий, Василий Димитриевич, московский княжич, который после того, как Бог позовёт к себе его отца Димитрия, станет великим московским князем. Неплохо бы было обоим государствам укрепить...»
Дочитав до этого места, Витовт вновь начал, словно не веря прочитанному, читать послание митрополита. Оторвавшись от чтения, ещё раз посмотрел на подпись и печать. Нет, обмана нет, всё подлинно. Прочитав, он задумался. По всей видимости, ему представилось перекошенное от злобы лицо короля, когда станет известно о том, чьей женой стала Софья. «Ну что ж, — вздохнул князь, — чему быть, того не миновать». И он взял колоколец и позвонил. Тотчас появился служка.
— Отведи дорогого гостя в гостевые покои, — приказал князь.
И, повернувшись к Василию, сказал:
— Мы ещё с тобой... — так и хотел сказать «зятёк», но что-то сдержало его, — Василий, обо всём поговорим. А пока отдохни с дороги.
— Великий князь, я не один. Со мной мой друг и... — он замолчал.
— О Софье не бойся, есть кому позаботиться. А пока иди, отдыхай, твой друг будет с тобой или получит свои покои.
— Только со мной, — попросил Василий.
Тем временем Витовт позвал к себе дочь.
— Садись, дочка, — ласково произнёс он. — Послушай.
И отец стал читать грамоту Киприана.
Узнав, кем на самом деле является Василий, она округлила глаза.
— Он... князь?
— Да, дорогая княгиня, он... князь! С чем тебя я поздравляю!
— Я не верю! — воскликнула она.
— Ты чё... недовольна? Тебе хочется мужа холопа? А этой печати веришь? — и показал печать.
Витовт поднялся, подошёл к поставцу, открыл ящик и достал какую-то бумагу.
— Это подпись и печать Киприана. Одинаковы?
— Одинаковы, — ответила Софья, сличив обе бумаги.
— Отец, прости, я соврала... мы не женаты, и дитя я не жду. Но я люблю его. Выйду замуж только за него.
Витовт вздохнул:
— Знаю. А он захочет тебя взять в жёны?
— Ты это сам у него спроси, — ответила дочь.
И он спросил.
— Я без неё жить не смогу, — ответил Василий.
— А как твой отец посмотрит на это? Мы ведь с ним в друзьях не ходили.
— Это вы. А мы с Софьюшкой будем другими. И мня ничто не остановит.
Витовт взглянул на Василия и понял: «Этот своего добьётся».
Перед отъездом Василия они встретились втроём: Витовт, Василий и Софья. Разговор начал Витовт.
— Василий, я тебе хочу сказать одну вещь. Наш король, мой двоюродный брат, ненавидит твою Московию.
— А чё мы сделали ему плохого? — не утерпел Василий.
— Я думаю, что его обида затаилась с того времени, когда он, по договорённости с Мамаем, должен был напасть на твоего отца. Но... кто-то преградил ему путь.
— Великий князь, но, может быть, Ягайло специально опоздал, выжидая, кто победит, — предположил Василий.
Князь рассмеялся:
— Нет, специально опаздывать он бы не стал. Его цель — прежде всего заполучить Новгород, самый богатый город. В случае татарской победы Москва не смогла бы новгородцам помочь, тогда Ягайло захватил бы этот город.
— Но, может быть, его испугало то, что Мамай занял неудачную позицию?
— Он, что, туда ездил? За сутки могут быть разные перестановки: ветер подул не с той стороны. Стрелы полетели не так. Сильно слепило солнце... в общем, много разных причин могут стать причиной перемещения войск. Нет! Я уверен, он очень спешил, чтобы с тыла или с фланга ударить по московитянам. Только ему кто-то сильно помешал. Ягайло может быть неверным, но он не трус. Если б он увидел, что Новгород может быть в его руках, его ничто бы не остановило. Нет, он очень хотел принять участие в битве. И трудно сказать, чем бы всё кончилось. Я думаю, казаки не дали бы в обиду своих по крови людей. Ты знаешь, что случилось с Мамаем. Мне думается, что Ягайло в душе считает и себя виновником его гибели.
— Но отец его не убивал, — опять вставил своё слово Василий.
— Да... но после победы великого московского князя, Мамай долго не продержался. Силы свои оставил на поле Куликовом. Вот Тохтамыш и воспользовался этим. К чему это я всё веду? Ваша женитьба разозлит короля. И он будет следить за каждым моим шагом. Так что знай, мне придётся кое-что предпринимать против тебя, чтобы заткнуть его ненавистную пасть. Но знай одно: сердце моё всегда с вами.
Он хлопнул себя по коленям, поднялся, подошёл к столу и взял какую-то бумагу:
— Это письмо к магистру, как просил митрополит. С Богом, как у вас говорят.
— Отец, я провожу Василия, — сказала Софья.
Тот ласково улыбнулся.
ГЛАВА 34
Краков. Королевский дворец. Утро. У двери королевской спальни расхаживает воевода. В ожидании приёма короля он сильно волнуется.
Наконец его соизволили позвать в королевскую спальню. Владислав сидел напротив зеркала, рассматривая своё лицо и изредка обмакивая кисточку в какую-то бесцветную жидкость, смазывая ею откуда-то появившееся пятнышко.
— Ваше Величество, — залепетал воевода, — я... я...
— Не выполнил моего поручения, — досказал за него король.
— Да, мой король.
— Я... не ваш король. Человека, не выполняющего королевские поручения, я не могу считать своим.
— Но... король... позвольте!
— Позволяю, — он повернулся к воеводе и двусмысленно улыбнулся.
— Вы дали поручение слишком поздно. Мы их встретили почти у Луцка. Вы же сами сказали, не давать повода князю Витовту.
Король сделал движение, словно собирался свистнуть.
— Ладно, — великодушно прозвучал его голос, — идите. Я подумаю, что с вами сделать.
— Ваше Величество, учтите, я не проиграл ни одной битвы. Я — воин, привык драться с врагами, а не ловить каких-то девок.
— То не девка, а княжна, — поправил король. — Её кто-нибудь сопровождал?
— Да, — ответил воевода, — двое парней. По-моему, русских. Вот вам и княжна!
— Идите!
Откланявшись, воевода вышел и перевёл дух. Лицо его больше не потело.
За завтраком Ядвига двумя тонкими, красивыми пальцами взяла сухарик и обмакнула в сметану. По дороге в рот сметана капнула прямо на скатерть. Королева слегка покраснела и сделала вид, что ничего не случилось. Но двусмысленная улыбка короля почему-то вывела её из себя.
— Для кого, мой король, вы приказали поймать девицу, которую так и не поймали? Уж не для себя ли?
— О, бог мой, королева, — наигранно воскликнул Владислав, — я не принадлежу к числу тех людей, которые могут по нескольку раз...
— Жениться, вы хотите сказать, — беря стакан с холодным молоком и не дожидаясь его ответа, продолжила: — Я это сделала из жалости к вам. Очень уж вы хотели быть королём.
Король не стал больше пикироваться, вытер губы салфеткой и, опершись на стол, поднялся.
— Я, — сказал он, посмотрев на Ядвигу, — в кабинет.
— Не просидите там свадьбу вашей племянницы, король.
Бросив быстрый и не очень добрый взгляд на королеву, шаркая по натёртому полу, он направился к себе в кабинет. А из головы не выходило: «Русские парни... Кто они такие? Или братец опять что-то затевает за моей спиной?» Дойдя до кабинета, он приказал слуге найти — король потихоньку назвал имя — и направить к нему в кабинет.
По его приказу явился человек. Его походка, тихая, скользящая, говорила о нём как о человеке-ищейке. А неприметность его лица как бы подчёркивала это. Действительно, человек этот был одним из королевских ищеек. Он получил приказ следить за великим литовским князем, особенно в части его связи с Московией. И узнать об этих двоих парнях, сопровождавших Софью. Король почему-то был убеждён, что сопровождавшие её люди были москвичами и подосланы Димитрием. После того как человек удалился, король потёр руки и сделал на листе пометку пригласить Витовта. Срок пока не назначил.
И вот на окраине Луцка поселился несколько странный человек. Он был неразговорчив, больше слушал, много отирался на рынках и по кабакам. Но пока ничего особенного о Витовте сообщить не мог. К нему никто из посторонних не приезжал. А об этих двух подозрительных парнях узнать тем более было невозможно.
А парни быстро катили на север. Вот и Магдебург. Получив письмо от Витовта, магистр буквально на второй день отправил их по Балтике до Ладожья. Капитан очень торопился, чтобы успеть до того, когда весеннее солнце заставит землю зазвенеть ручьями. И ему это почти удалось. Сухое расставание и готовые на все проводники со своими лошадьми прямо в ночь отправились от берега, держа курс на Московию, тщательно обходя новгородские ловушки. Это, конечно, сильно удлинило их путь, которому, казалось, нет конца.